Охота на Странника (СИ) - Ульяна Муратова
— Видите ли, нобларина Боллар, применённое заклинание летучего паралича и стежки на лице Кентана указывают на то, что делал их опытный целитель. Это сужает круг подозреваемых.
— Неужели вы обвиняете в произошедшем меня? — изобразила я оскорблённое достоинство. — В академии учится масса куда более опытных и способных целителей, чем я, а заклинание летучего паралича известно всем.
Достопочтенные деканы замолчали, из чего я заключила, что доказательств у них нет ровным счётом никаких.
— Мы хотим разобраться в ситуации, — наконец весомо проговорил ректор.
— В таком случае рекомендую обратить внимание на всех недоброжелателей Кентана, которые при этом испытывают неприязнь ещё и ко мне. Ведь согласитесь, столь изящным способом кто-то одновременно подставил меня и причинил Кентану немало неприятных минут.
— Некоторые из опрошенных студентов утверждают, что лишь у вас был мотив таким образом поступить с Кентаном, — сказал ноблард Деань.
Годы обучения показали, что нападение — лучшая защита, и поэтому…
— А некоторые, в том числе и ваш драгоценный Кентан, утверждают, что я попала на боевой факультет через вашу постель, — нахально заявила я, решительно глядя на него. — Вы предпочитаете опираться на сплетни или на факты?
Клянусь, он смутился.
— Разумеется, мы оперируем исключительно фактами, — сдавленно ответил вдовствующий декан, которому слухи о нашей связи наверняка набили оскомину.
— В таком случае либо предъявите доказательства моей вины, либо избавьте меня от этого разговора.
Четыре обжигающе сердитых взгляда сошлись на моём лице в попытке выжечь из меня признание. Я с вызовом смотрела на них в ответ. Если бы у присутствующих имелось хоть одно доказательство, они вели бы себя иначе. Однако ситуация сложилась патовая: все находящиеся в кабинете знали, что рот Кентану зашила я, но в отсутствии улик…
— Так и думала, — я уверенно поднялась со своего места и вежливо улыбнулась. — В таком случае всё же прошу меня извинить. Мне предстоит подготовка к итоговому аттестационному командному бою, да и задерживать столь занятых ноблардов крайне невежливо с моей стороны. Вам ещё загадочного целителя искать…
Хоть сияющая улыбка давалась с некоторым трудом, настроение всё равно оставалось прекрасным.
Как же я устала от безнаказанности Кентана и его дружков! И как приятно наконец ответить симметрично!
— Можете быть свободны, нобларина Боллар, — медленно проговорил ректор.
— Благодарю вас.
Наверняка о случившемся скоро будет судачить вся академия, и это тоже было плюсом: пусть знают, что Боллары слов на ветер не бросают и всегда наказывают за оскорбления.
Четыре тяжёлых взора пиками вонзились мне в спину, но я их проигнорировала. В конце концов… Что мне сделает ректор? Со скандалом отчислит за две недели до получения диплома?
Пусть попробует! Я не стану молчать и оспорю подобное решение. А в случае необходимости ещё и о газовых бомбах расскажу. Только не руководству академии. Зачем тревожить столь важных и занятых ноблардов? А вот журналистам будет интересно узнать подробности.
Проклятой Боллар всё равно терять нечего.
Когда моя рука легла на металлическую ручку двери, декан лечебного факультета прошипел:
— Всё же предупрежу: если выяснится, что это проделали вы, то вам не поздоровится!
Возможно, стоило сдержаться, но я обернулась и заверила:
— Не выяснится.
Подмигнула взбешённому декану и наконец покинула компанию благородных ноблардов.
Двадцать третье юнэля. На рассвете (10.1)
Странник
Кристас собрал все необходимое сам — расхлябанной прислуге доверил сложить лишь одежду, и то перепроверил после. И не зря. Дебелая служанка уложила в сундуки рубашки с рюшами и галстуки, а практичные и тёплые вещи оставила в шкафу. Видимо, предполагалось что младший Йонас должен будет форсить перед ламами и горными козами в галстуке летом, а зимой — дубеть от ледяных горных ветров.
Из воспоминаний Реннарда картинка Глоана вырисовывалась довольно чёткая и при этом максимально удручающая. Небольшой двухэтажный господский дом на восемь спален, несколько деревянных срубов для слуг, в пределах видимости — поселение на пару сотен домов, где в основном обитали мастеровые, пастухи и пряхи.
Никаких современных механизированных аппаратов, лишь древние, как дерьмо доисторических ящеров, деревянные прядильные станки. Старший Йонас расширял производство по старинке — увеличивал поголовье лам, нанимал больше рабочих, ставил новые деревянные станки, и никаких усилий не прикладывал, чтобы усовершенствовать сам технологический процесс. С другой стороны, на предприятии всё работало, шерсть производилась стабильно высокого качества, а объёмы производства росли.
Интересно, можно ли избавиться от лишних расходов на жалования, заменив людей механизмами или каким-нибудь конвейером? В остальном — вряд ли из текущих объёмов сырья получится вырабатывать больше шерстяной нити, хотя и здесь нужно провести проверку — не подворовывают ли оставшиеся без хозяйского надзора холопы?
Погруженный в свои мысли, Кристас едва не опоздал на вечерник, пришлось поторопиться, что вызвало очередной приступ раздражения — всё же он привык не подстраиваться под других, а приходить, когда вздумается.
Просторный трапезный зал южного имения Йонасов великолепием не поражал. По отдельным предметам мебели было понятно, что деньги у хозяев водятся, однако интерьер представлял собой не единый ансамбль изысканной элегантности, а скорее склад предметов роскоши разных эпох, отчаянно не сочетавшихся ни друг с другом, ни с тремя сидящими за столом Йонасами.
Гаэра сегодня превзошла себя — фарфоровая грудь выпирала из квадратного декольте, грозя выпрыгнуть на стол. Бордовое платье подчеркивало взволнованную бледность лица, а глаза лихорадочно бегали по столу, что сильно насторожило Кристаса.
Аппетит пропал, хотя перед дорогой стоило тщательно подкрепиться.
— Я наказала испечь пирогов с мясом и луком для вас, дорогой супруг, и с ревенем для Реннарда.
Ах да, ревень. На него у старшего Йонаса было что-то типа аллергии, вызывавшей несварение.
— Благодарю, лардонья Гаэра, — учтиво сказал Кристас тенором Реннарда. — Пожалуй, я тоже попробую пироги с мясом.
— Но в них лук! — возмутилась мачеха. — Ты же не любишь лук! Я специально для тебя заказала пироги с ревенем!
Тревожные нотки в голосе Гаэры перешли в истеричные, и Кристас понял, что пирог отравлен. С наслаждением наблюдая за реакцией мачехи, он протянул:
— Ну… что-то же отец находит в этом луке, вот и мне пора приобщиться. Всё же я сам скоро стану главой семьи. А пироги с ревенем оставлю для детей и прекрасных барышень.
Старший Йонас одобрительно кивнул и степенно добавил:
— Правильно, сынок, налегай на мясо, с него хоть дристать в дороге не будешь.
— Эже?й! Как тебе не стыдно так выражаться за столом! — вспылила Гаэра, явно раздосадованная тем, что к румяному отравленному пирогу с ревенем никто не притронулся.
— Прости, душечка, вырвалось, — примирительно и заискивающе
