Кристаллы власти - Иван Шашков
«Теперь мы должны найти способ преобразовать лунный кристалл так же, как огненный,» — ответил Вереск. «А потом…» — он посмотрел на север, где в вечных льдах ждал своего часа Морок, — «потом мы попытаемся исцелить древнюю рану мира.»
Они летели сквозь сгущающиеся сумерки, направляясь к далеким горам, где их ждало последнее испытание. Позади них из кратера Огненной Короны взметнулся столб пламени, словно сам вулкан прощался с тем, кто научился танцевать с огнем и нашел путь к новому равновесию.
А где-то в ледяных пустошах севера Морок почувствовал изменение в балансе сил и впервые за тысячу лет в его замерзшем сердце шевельнулось что-то похожее на надежду.
Глава 7. Лунный свет
Монастырь Светлой Луны парил в горном воздухе подобно видению из древних легенд. Его башни и пагоды, построенные из белого камня, казались полупрозрачными в предрассветной дымке. Висячие сады каскадами спускались по горным террасам, а медитативные лабиринты, выложенные серебристой галькой, создавали сложные узоры, видимые даже с высоты полета.
Огневержец сделал круг над главным двором монастыря. После преображения в вулкане Вереск чувствовал мир иначе — четыре стихии в его крови позволяли видеть потоки силы, пронизывающие это место. Здесь они были особенными: не просто сплетались, а словно очищались, проходя через некий незримый фильтр.
«Это похоже на… равновесие,» — прошептала Лиана, когда они начали снижаться. «Словно все стихии здесь находятся в идеальной гармонии.»
Они приземлились на широкой площадке перед главными воротами. Их уже ждали — группа монахов в белых одеждах с серебряной вышивкой, во главе с древним старцем, чья аура светилась подобно лунному сиянию.
«Приветствую тебя, несущий четыре стихии,» — произнес старец, и его голос звучал подобно тихому колокольчику на ветру. «Я — Лунь, настоятель этого монастыря. Мы ждали твоего прихода.»
Вереск поклонился, чувствуя, как стихии в его крови отзываются на присутствие старца. Было в Луне что-то… нездешнее, словно он существовал одновременно здесь и где-то еще.
«Почтенный Лунь,» — начал Вереск, но старец поднял руку, останавливая его.
«Знаю, зачем ты пришел. Весть о твоем преображении в Огненной Короне достигла нас раньше тебя самого. Но…» — он внимательно посмотрел на Вереска, и его глаза на мгновение вспыхнули серебром, — «ты еще не готов к последнему кристаллу.»
«Не готов?» — Лиана шагнула вперед. «После всего, что мы прошли…»
«Именно поэтому,» — мягко перебил её Лунь. «Четыре стихии в его крови поют новую песню, но эта песня еще не устоялась. Нужно время, чтобы найти истинное равновесие внутри себя. Иначе встреча с лунным кристаллом может оказаться… фатальной.»
Вереск чувствовал правоту старца. После преображения в вулкане стихии в нем действительно находились в странном состоянии — они больше не боролись друг с другом, но и не были по-настоящему едины.
«Сколько времени потребуется?» — спросил он, глядя на возвышающиеся башни монастыря.
«Три дня,» — ответил Лунь. «Три дня медитаций и подготовки. А потом…» — он поднял взгляд к небу, где бледная луна все еще была видна в утреннем свете, — «потом ты встретишься с тем, что лежит в основе всех стихий.»
К ним подошла молодая послушница с белоснежными волосами и глазами, в которых, казалось, отражались все тайны мироздания.
«Это Ясна,» — представил её Лунь. «Она будет вашим проводником в монастыре. И…» — он многозначительно посмотрел на девушку, — «она поможет тебе подготовиться к тому, что ждет впереди.»
Первый день в монастыре начался с очищения. Ясна провела их через серию садов, где каждый новый уровень был посвящен отдельной стихии. В саду земли они ходили босиком по теплым камням, впитывая их древнюю силу. В воздушном саду медитировали под звон хрустальных колокольчиков, позволяя ветру очистить сознание. В водном саду омывались в священных источниках, а в огненном — сидели в кругу вечно горящих свечей.
«Равновесие начинается с понимания каждой стихии по отдельности,» — объясняла Ясна, когда они поднимались к следующему уровню монастыря. «Прежде чем искать единство, нужно полностью осознать природу различий.»
Вереск чувствовал, как стихии в его крови откликаются на эти практики. После преображения в вулкане они словно обрели собственное сознание — не боролись друг с другом, но и не были полностью едины.
«Я вижу твои ауры,» — сказала Ясна, когда они остановились передохнуть. «Все четыре сплетаются причудливым узором, но… есть пустоты. Места, где должен быть лунный свет.»
«Что особенного в лунном свете?» — спросила Лиана, которой разрешили сопровождать Вереска в этих практиках.
«Луна не создает свой свет — она отражает солнечный,» — Ясна провела рукой по воздуху, и в нём заискрились серебристые нити. «Так же и лунная стихия не существует сама по себе — она отражает и преображает сущность других стихий. Это сила равновесия и преображения.»
К вечеру первого дня они достигли верхнего храма — изящного павильона, парящего над пропастью. Здесь их ждал сам Лунь, сидящий в позе лотоса на платформе из лунного камня.
«Как проходит очищение?» — спросил он, хотя по его глазам было видно, что он уже знает ответ.
«Стихии… они словно танцуют во мне,» — ответил Вереск. «После вулкана это больше не борьба, но и не полное единство. Они как… как музыканты, которые только учатся играть вместе.»
«Хорошее сравнение,» — кивнул старец. «А теперь скажи мне — что ты знаешь о природе луны?»
«Она управляет приливами,» — начал Вереск. «Меняется циклически, влияет на рост растений и течение силы…»
«Это то, что делает луна,» — перебил его Лунь. «Я спрашиваю о её природе. О её сущности.»
Вереск замолчал, чувствуя, что здесь кроется что-то важное. Четыре стихии в его крови словно прислушивались к этому разговору.
«Луна — это зеркало,» — тихо произнесла Лиана. «Она не создает свет, а отражает его, преображая.»
«Именно,» — Лунь улыбнулся. «И как зеркало может отражать всё, что перед ним, так и лунная стихия способна отражать и преображать сущность других стихий. Но чтобы научиться этому, нужно сначала встретиться с собственной тьмой.»
«С тьмой?» — Вереск нахмурился. «Но разве луна не свет?»
«Луна — это равновесие между светом и тьмой,» — Ясна присела рядом с ними. «На её поверхности всегда есть светлая и темная стороны. И в тебе тоже должно быть это равновесие.»
«Завтра,» — продолжил Лунь, — «ты войдешь в Зеркальный зал. Там тебе предстоит встретиться с тем, что ты прячешь от самого себя. Это будет… непросто.»
В его голосе прозвучало
