Наследники погибших династий - Зволинская Ирина
– Чего это они? – остановила я Бертрана за локоть и показала на Агату.
– Да все как обычно. Агата влюблена в Элиаса, а ему нравится совсем другая девушка. Вот только другая не отвечает взаимностью, что дает Агате шанс, и она пытается им несколько своеобразно воспользоваться.
– Думаю, это не только лишит ее шанса, но и не вызовет понимания у северного герцога. А доброжелатели найдутся. – Реми согласно кивнул.
– А ты любила когда-нибудь? – вдруг спросил Бертран.
– Любила и продолжаю любить, вот только он тоже не отвечает мне взаимностью.
– Кто он? – спросил вновь взявшийся из ниоткуда Элиас.
– Друг детства, вы незнакомы. – Я посмотрела на него. Мне тогда нечего было стесняться.
Прикрыла глаза, прогоняя воспоминания, взяла совершенно растерянного портного под руку, и мы спустились на улицу. Многочисленные слуги недоуменно смотрели нам вслед. Еще бы! Два дня гостья лежала в лихорадке в спальне молодого хозяина, а теперь, опустив очи долу, буквально сбегает с другим.
– Ника, у меня такое ощущение, что ты как магнит притягиваешь неприятности, я тебе говорил? Так вот, теперь говорю.
– Какие-то неправильные у тебя выводы. Девушки удачливее меня не сыскать во всем Саомаре.
А наутро случилось то, чего всегда боятся люди. Этот страх преследует всех нас на каком-то подсознательном уровне, но мы гоним его, думаем: это случится не здесь, не со мной. Пройдет стороной, новостями на первых полосах в черно-белых газетах.
И сам этот страх в нас – черно-белый.
Началась война.
Часть II
Глава 1
– Девушка, вы в своем уме?! Куда вы полетите, вы вообще медик?! – пыталась докричаться до моего благоразумия военный врач.
– Я не медик, я еще лучше. – Я подняла указательный палец и совершенно серьезно пояснила: – Я химик.
– А родители твои в курсе, химик?
На высоком лбу женщины разгладилась так портившая ее морщинка, она по-прежнему оставалась серьезной, хоть и силилась не засмеяться.
– Мои родители в Мариестаде.
– Садись, вещмешок есть?
Я повернулась к ней боком и продемонстрировала брезентовый рюкзак (его утром выдали на линейке), она кивнула. Согнувшись пополам, прошла в узкий медицинский самолет и заняла жесткую деревянную скамейку, огромными железными болтами прибитую к полу.
Всего нас было семеро: два пилота (один сейчас был в кабине, а второй с нами, его очередь сесть за штурвал будет на первой остановке) и пять медиков, разного пола и возраста. Вскоре к нам присоединилась и старший врач, она давала какие-то распоряжения оставшимся на поле добровольцам. Пока наняться полевым врачом в армию желающих было немного. Безусловно, никто не останется в стороне, ведь оперировать раненых на поле – невозможно. Уже начали курсировать первые медицинские паровозы, и пострадавших распределяли по всей стране. Но ведь кому-то нужно оказывать первую помощь, дежурить в поездах и, на худой конец, сортировать, как бы жутко по определению к человеку это ни звучало. На тех, кто мог без серьезных последствий доехать до столицы, тех, кто не мог ждать больше нескольких дней, тех, кому срочно нужна была помощь, и последних – кому уже ничего не было нужно…
Загудели моторы, я смотрела на то, как земля постепенно убегает от нас. Взлетная полоса находилась в нескольких километрах от города, и по краям большого летного поля росли деревья. Листьев на них не было: зима. Мы уже начали подниматься, скорость самолет развивал медленно, и я успела увидеть кортеж министерских машин. Фредерик Белами стремительно шел, скорее даже бежал к сигнальщику, тот выпрямился, большая полосатая палка смешно выпрямилась вместе с ним. А дальше я видела лишь то, как работник, бешено вращая этой самой палкой, указывает на соседний самолет.
Я поправила сбившийся под шерстяной шапочкой узел на затылке. Виски ломило, и я решила все-таки распустить волосы. Голова болела с самого утра, с того момента, как непривычно серьезный ректор объявил, что временно, на неопределенный срок, университет превратится в институт благородных девиц, а мсье Жак, резко постаревший, раздал нам рюкзаки с первым необходимым.
Неделю назад началась мобилизация. После того как утром закричала прежде всегда молчавшая сигнальная сирена, мы с Оливье сонные (он в накинутой наспех куртке, а я в халате Элиаса) выбежали на улицу. Халат был тяжелым, очень теплым и вполне сгодился в качестве зимнего плаща. Пока мы шли домой, большой капюшон закрывал мокрую голову, и я держала его рукой, чтобы не раскрылся. Простуда, как я теперь знала, свалит – и не заметишь.
Сирена должна была предупреждать о начале наводнения, которое случалось не часто, но последствия его нередко были печальны.
– Муара вышла из берегов?
– Зимой? – Горожане вышли на улицу и удивленно переглядывались. А потом скрипучий голос объявил: «Война».
Война, просто слово… а что за ним?
В университете студентов мужского пола попросили собраться внизу, у колонн. Нас, девушек, не пускали. Преподаватели следили, чтобы ни одна не вышла за порог. И мы все облепили окна, которые выходили на центральный вход. Смотрели, как строгий мужчина в военной форме что-то говорит таким же серьезным мальчишкам.
Начались учения, наших мужчин частями, за неделю, забрали на полигоны, расположенные неподалеку от столицы. Элиас был среди первых. Его я с того дня не видела.
– Пристегнулась? – ласково обратилась ко мне старший врач.
– Да, я Ника, – протянула женщине руку. Она сидела почти у выхода, на краю скамейки, рядышком со мной.
– Анаис Дюбуа.
Вместо того чтобы пожать мою ладонь, она потрепала меня по голове, будто глупого ребенка. Наверное, им я и была…
Нападение произошло со стороны, с которой никто не ждал, – с северного моря в Норд-Адер. Вместо очередной партии продуктов Долматская империя привезла к нашим берегам солдат и оружие. Вскоре воздушная разведка донесла о шевелении на границе Ист-Адер и Адамара – Саомар зажали с двух сторон.
Грегори почти сразу покинул столицу и уехал в восточное герцогство. Он так и не научил нас первой помощи.
Я сидела в маленьком медицинском самолете вовсе не потому, что была таким патриотом, нет. Для этого я была слишком знакома с верхушкой Союза – я хотела найти родителей. То, где они находятся, я узнала вчера.
Дирижабли, которые не так давно начали использовать для доставки почты, потому что грузоподъемность их была значительно больше, чем у самолетов, а для посадки не требовались специальные площадки, привезли свежие новости с передовой линии. Там же были и письма, которые доставили горожанам через несколько дней, уже после того, как газеты напечатали первые сводки.
Городом, где произошли первые бои, стал Мариестад. Крупный морской порт, почти на границе с Такессией. В соседнее королевство можно было попасть двумя путями: по северному морю и через горное ущелье – государства разделяла цепь Такессийских гор. И этому было объяснение: нас хотели изолировать от соседа. Им это удалось. А еще через несколько дней напали и на Такессию.
У великой империи были великие планы – на то она и империя.
– Держи. – Молодой врач, что сидел с другой стороны от меня, передал мне фляжку. – Доминик Длиман. – Я глотнула и закашлялась, во фляжке оказался спирт.
– Ника, – пытаясь справиться с приступом кашля, прокаркала я.
Сосед негромко засмеялся, а потом к нему присоединился весь экипаж.
– С почином! Добро пожаловать в медики! – Мне жали руку и хлопали по спине. Для этого даже не требовалось вставать, настолько узким был самолет. Я прикрыла глаза и попыталась уснуть – не спала всю ночь.
Когда Оливье передал мне письмо, я даже не сразу его открыла. Долго гладила мятый желтоватый конверт, один из самых недорогих, из тех, что можно купить на почте. Знакомый почерк, чуть закругленные буквы и несильный наклон влево.
