Тёмные дни (СИ) - Екатерина Михайлова
От этой мысли слегка полегчало. Гадрим и Мерут ушли. Их осталось четверо.
***
Во время Утегатола Юта стояла в стороне. Со вчерашнего утра до начала собрания она не покидала своего лурда. Только за несколько часов до сбора атлургов к ней зашёл Гвирн, хотя она ждала не его. Атлург сообщил ей, что ему удалось договориться с Советом о том, чтобы Юта осталась в городе. Он не раскрыл деталей. Сказал только, что весь город стоит на ушах из-за появления знамения, и ему нужно готовиться к Утегатолу.
Юта всё понимала. Она не задавала вопросов. Кроме одного, самой себе: как Корту удалось провернуть это, и почему он лично не пришёл рассказать об успехе?
Многое прояснил Утегатол. Это было не просто поражение Корта. Это был полный разгром. Разгром его предложений, его идей, его репутации. Его как предводителя народа. Уже на середине у Юты разболелась голова. Боль обволакивала однотонным гулом голосов и простреливала вспышками выкриков. Отчего-то казалось, что болит всё тело.
Юта понимала, что Совет и Гвирн хотят как лучше для народа. Но всё равно не могла смотреть на то, как они буквально раздавили Корта. Вместе с волнами боли накатывала тошнота. Юта не могла поверить, что совсем недавно стала одной из этих людей. За что она уважала их? Почему захотела стать такой же?
Сейчас Юта хотела только одного — вернуться домой и забыть обо всём, как о страшном сне. Не в этот дом — чужой, пустой и по-прежнему необжитый. А в тот — уютный, захламлённый и родной. От головной боли, криков и толкотни атлургов Юта почувствовала слабость. Она больше не хотела бороться. Хотела просто плыть по течению. И чтобы всё само собой вдруг стало легко и понятно.
Спустя целую вечность атлурги наконец угомонились. Шум сместился к одной стороне зала, где, кажется, был Гвирн. Юта не обращала на них внимания. Уже некоторое время она выискивала взглядом Корта.
Лишь когда нескончаемые потоки атлургов рассеялись, Юта смогла разглядеть его высокую тёмную фигуру. Возле Корта было непривычно пусто. Вместо толпы сторонников и простых атлургов рядом стояло лишь несколько человек. Вот ещё двое отделились и растворились в толпе. Корт ничего не говорил. Только как-то потерянно оглядывался по сторонам, как будто ждал, не присоединится ли к нему ещё кто-то.
Головная боль неожиданно отступила. Юта забыла и о ней, и о своём шатком и не вполне ясном положении, и даже о зловещем диске выступившей планеты. Ей хотелось только одного — подойти, поддержать, обнять, утешить.
Внезапно Корт обернулся, как будто почувствовав её взгляд. Юта с облегчением выдохнула и неуверенно улыбнулась. Всего мгновенье мужчина смотрел на неё, а потом отвернулся.
От этого жеста Юта запнулась на полушаге. Он что, не узнал её? Или не хочет, чтобы сейчас их видели вместе?
Корт сказал что-то своим спутникам, и они двинулись прочь из зала. Корт чуть помедлил, он повернулся к Леде. Между ними произошёл короткий разговор. Корт взял Леду за руку. Затем притянул к себе и очень нежно обнял. Жест был таким домашним и интимным, что Юта задохнулась. Корт провёл пальцами по щеке девушки-атлурга, а потом поцеловал.
Это не было краткое прикосновение губами, — печать, скрепляющая каждую пару. Это был настоящий, глубокий поцелуй. От которого тёплые волны бегут по телу, и начинает тянуть низ живота.
Юта почувствовала, что из неё вынули стержень, и она готова рухнуть на пол, как тряпичная кукла. Этого не происходило только потому, что всё тело одновременно сковало невидимыми цепями. Они больно впивались в кожу, во внутренности, в кости.
Мир вокруг закружился, но Юта не двигалась. Она висела в пустоте, подвешенная на холодных цепях, как муха в паутине. И что-то огромное и ужасное уже было рядом, дышало холодом в затылок, готовое выпить её душу.
Стены Зала Кутх, как в ускоренной съёмке, уплыли куда-то в стороны. И только картина Корта, нежно, но крепко обнимающего Леду, так же, как когда-то обнимал Юту, с болью впилась ей в глаза. Юта хотела отвернуться, но ледяные цепи держали так, что она не могла пошевелить и пальцем. Всё, что Юта могла — это стоять и смотреть.
Поцелуй Корта и Леды всё длился и длился. Проходили секунды, минуты и часы. Или так ей казалось. Наконец мужчина отстранился. На какое-то мгновенье Корт замер, и Юте показалось, что он заколебался, как будто хотел обернуться, но остановил себя. Корт взял Леду за руку и, что-то нашёптывая друг другу, они вышли из зала.
Глава 7. С закрытыми глазами
Корт ушёл из Утегата два дня назад. Ему надо было подумать. Когда он оставлял за спиной бурлящий муравейник подземного города, ругат чувствовал себя премерзко. Хотя ощущение спокойствия и понимания своего пути, снизошедшее на него во время Утегатола, никуда не делось.
Это были два разных Корта и два разных чувства. Одно, плававшее на поверхности, постоянно зудело и не давало уснуть по ночам. Чувство предательства, которое он совершил по отношению к одному из самых дорогих ему людей. Снова. Неужели это его крест — предавать тех, кого он любит из-за зыбкого и ненадёжного «это правильно»? Но что в этом правильного — заставлять страдать человека, который беззаветно доверился тебе?
Корт не мог думать обо всём этом, не мог думать о Юте без боли и злости, застилающих взор. Каждая мысль кровоточила. С каждым биением сердца края раны расходились всё сильнее. Это было слишком больно, слишком несправедливо, слишком неправильно.
Потому Корт делал всё, чтобы не думать.
Был и другой Корт и другое чувство. Оно покоилось где-то очень глубоко внутри и выскальзывало на поверхность проблесковым маячком надежды. Это чувство угнездилось на самом дне его существа и привносило покой в мятущиеся мысли. Давало направление. Напоминало о том, что у него есть цель.
Корт знал, что должен делать. Он не знал — как. Потому и отправился в пустыню. Ему надо было подумать. А может, наоборот, оставить мысли и переживания в Утегате и отдаться первобытным инстинктам.
На этот раз всё было иначе. Леда была предупреждена, и каждый вечер Утагиру носил ей записки от Корта. Он не стал уходить далеко, готовый в любой момент вернуться, если в Утегате что-то изменится. Он был нужен людям, которые, вопреки всему, всё же решили связать с ним свои судьбы. И они были нужны Корту.
Поэтому он кружил вокруг города на расстоянии нескольких тар.
