Саги огненных птиц - Анна Ёрм
– Ты уже нашёл себе жену? – спросил вдруг ярл.
Ольгир был готов к этому вопросу.
– Для чего? Чтобы та тоже родила мне сына, который убьёт меня? – хохотнул Ольгир.
Агни хмыкнул на шутку, недовольно пошевелив чёрными усами.
– Я уже нашёл себе жену. И я был бы очень признателен, если бы ты не стал звать на мою будущую свадьбу никаких прорицательниц. Не хотелось бы мне знать, как я сдохну. Жить так будет неинтересно.
– Правда? И кто же она? – Агни пропустил колкость Ольгира мимо ушей. – Ты не спрашивал меня и не говорил о ней раньше.
– А мне теперь стоит сообщать тебе всё? Или тебя интересует только то, что у меня происходит с молоденькими девами? – Ольгир подмигнул ярлу.
Холодная улыбка спряталась в бороде Агни.
– Ты дерзок и смел, Ольгир. Это важные качества для конунга, вот только тебе не стоит дерзить тем, кто находится с тобой на одной стороне. Я желаю тебе и твоему городу лишь процветания.
– Я тоже желаю себе лишь процветания.
С их лиц не сходили напряжённые улыбки. Оба хорошо помнили, сколько крови попортили друг другу. Не единожды Ольгир бунтовал против старого ярла. Не единожды порицали его за то отец и сам Агни. Пусть и не был он раньше конунгом, но свой народ, согласный только с ним, у него был всегда. Многие хольды любили его за злобу и силу, подобную мощи убийцы Хрунгнира. Ольгир напоминал им тех конунгов, что были прежде, до Арна Крестителя и его отца. Дерзкий, яростный, сомневающийся в новых богах и охотнее почитающий старых. Был он скор на расправу и подвижен, как призрачный волк, бегущий по кронам деревьев.
Он был воином, а не мудрецом.
– Что бы я ни ответил тебе, ты бы сказал, что обе твои дочери в подходящем для замужества возрасте, – произнёс Ольгир и плеснул себе ещё из кувшина. – Да и то, что внучка твоя от старшего сына уже поспевает.
Он хищно посмотрел на неё. Девочка сидела со своими тётками, которые были немногим старше её, и внимательными глазами рассматривала гостей. Одета совсем как взрослая, но голубое платье было длинно в рукавах, и не держали их даже широкие обручья. Дочери Агни, заметив взгляд Ольгира, заулыбались ему – одна другой краше, и он одарил их сияющей улыбкой. Старшая из них зарделась, потупила взгляд, а младшая игриво подмигнула Ольгиру. И для кого только берёг их ярл? Девушки давно уж были зрелые.
– Может быть. Но ещё я бы сказал, что нам не помешал бы союз с Анундом. А у него есть дочь.
– Вот как! – Ольгир и правда удивился. – То есть Лейву досталась всего-то его двоюродная сестра. А мне дочь, вот так сразу. Конунг Анунд не согласится на такой союз.
– После грабежей, которые ты учинил, так и есть, – Агни было всё труднее скрывать недовольство, но говорил он всё это с полусерьёзной улыбкой. – А значит, только тогда бы я напомнил тебе про своих дочерей.
– Твои дочери хороши. Это просто прекрасно, что личиком они уродились в матушку, а не в усатого кривого отца. Но жена у меня уже есть. Вернее, будет.
– Кто она?
– Сейдкона и принцесса троллей, – без смеха ответил Ольгир, но Агни захохотал, решив, что это очередная шутка.
– Твоя вера не позволит жениться на ней, в самом-то деле. Эта женщина годится такому, как ты, только в наложницы.
– Я женюсь на ней.
– Наиграешься ведь…
Ольгира, как кстати, позвали, и он ушёл, нетерпеливо и слишком быстро. Агни остался сидеть в своём кресле, угрюмо взирая на гостей.
– Пойдёт ли кто за таким? – послышался скрипучий голос за спиной.
– Старый Лис, – протянул Агни, не оглядываясь на ключника. – И давно ты тут?
– Я? Да как Арн Креститель назначил, с тех самых пор…
Из тени показался Рун, прозванный Старым Лисом ещё в те времена, когда на голове его была густая копна рыжих волос. С годами он облысел, и всё лицо его стало невзрачным, будто ветром вылизанное. Ни за одну черту невозможно было уцепиться глазом, кроме как за куцую бородёнку, похожую на лисьи белые усы, стоящие торчком. Был он, казалось, старше всех при дворе и хорошо помнил даже деда Ольгира. При Арне Крестителе он был советником, а как умерла вторая жена конунга, стал и его ключником. Вместо положенной хозяйки владел он всеми ключами от Большого дома и двора. Сновал повсюду неслышной тенью и, верно, знал обо всём, что происходило внутри дома и за его пределами до самых стен. А может, и дальше простирались его знания.
– Хватит с меня шуток, Лис. Я уже устал от них, пока сидел рядом с этим плутом. Ты слышал, о чём мы говорили с Ольгиром…
– И о ком…
Агни устало вздохнул.
– Он безмозглый, – сокрушался ярл. – Ребячья головёха. Бабье воспитание! Это мать сделала из него игрушку, а как померла, так больше за него никто и не взялся. С теми мозгами и остался, как у десятилетнего.
– Десятилетние конунги уже и армии водят.
– А он – нет. Одно слово только – выродок. Пустоголовый…
Старый Лис ухмыльнулся, потряс жидкой бородой.
– Не нравится мне уже эта затея Арна. – Левша медленно опустил голову на ладонь, локтем опёршись о стол.
– Какая такая затея?
– Да та, что род его должен быть выше остальных родов. Немыслимо это, что в одной только семье достойные родятся. Конунгом должен быть достойнейший, о ком молва идёт вперёд.
– Что за слова я слышу от верного пса почившего конунга? – в притворном изумлении прошептал Лис, присаживаясь на подлокотник кресла Ольгира.
– Напрасно думаешь, что я затеял дурное. Как решил Арн, что сын его станет следующим конунгом, так оно и будет. Я объявлю об этом на тинге и исполню последнюю волю Крестителя. Да только не даёт мне покоя то, что, держа слово перед конунгом и богом, я будто бы предаю другие рода. А они ведь столь же знатные и честные. Не должен ли быть конунгом тот, кто достоин этого делами и богатствами своими?
– Ты не задавался подобными вопросами, когда Арн видел следующим конунгом своего старшего сына.
– Лейв был достоин.
