Цветы в Пустоте (СИ) - Сергеева Александра Александровна

　　 Конрада, Чёрного Овна, больше не существовало — ни в его сознании, ни где-либо ещё. Во всяком случае, после этого Аргза больше ни разу его не ощущал, и ни разу больше он не просыпался со стойким чувством, будто бы бродил во сне. Сильвенио удалось его победить раз и навсегда — как он утверждал, а врать или хвастаться было не в его репертуаре. Аргза ему верил.

　　 А однажды, через какое-то время, Аргза проснулся от того, что по телу его изучающе скользили знакомые прохладные пальчики. Открыв глаза, он с немалым удивлением обнаружил Сильвенио, с любопытством исследующего его руки и грудные мышцы невесомыми прикосновениями.

　　 — Продолжай, — сказал Аргза, ухмыляясь и ничего не предпринимая. — Что бы ты там ни делал — продолжай.

　　 Сильвенио, воспользовавшись разрешением, отбросил одеяло и уселся сверху на его живот.

　　 — Я… провожу научный эксперимент, сир, — Аргзе досталась ещё одна лёгкая улыбка.

　　 — Ммм… И что за тема эксперимента?

　　 Тот задумчиво провёл по его груди ладонями, приглаживая густые тёмные волоски на ней. Зачем-то попружинил немного кончиками пальцев на его плечах, очертил линию мускулистой шеи, пощупал пресс. Аргзе стало щекотно.

　　 — Тема моего эксперимента — "переоценка возможностей и альтернатив", сир.

　　 Всё с той же задумчивостью он провёл губами по его животу вверх, демонстрируя всё новые пределы своей гибкости. Нерешительно лизнул, словно бы боясь отравиться, но не отравился и лизнул снова, уже увереннее. Это, конечно, было совсем не так развязно и возбуждающе, как заставлял его делать тогда Конрад, но зато это был не робот, а самый настоящий Лиам, и крышу от этого сносило едва ли не больше: одно дело — забитая кукла с чужим взглядом, изображающая страсть по заранее оговорённому сценарию, и совсем другое — свой собственный молодой любовник, по доброй воле решивший немного разнообразить их обоюдные ощущения.

　　 — Могу я спросить? — снова подал он голос. — Вы ведь… довольно привлекательный, по крайней мере — по меркам варваров. С вашей внешностью вам, возможно, даже не нужно было бы платить кому-нибудь, чтобы… Но вы почему-то выбрали меня. Джерри говорил мне, что рано или поздно любой работник вам надоедает, но вы со мной уже… достаточное количество лет… Для этого есть какие-то особые причины?

　　 Аргза едва подавил желание стащить его с себя за шкирку и целовать до тех пор, пока не заткнётся.

　　 — Ты действительно хочешь говорить об этом сейчас? — ответил он вопросом на вопрос. — Вот именно сейчас, в данный момент? Или, может быть, вместо разговоров ты займёшься своим экспериментом?

　　 Сильвенио серьёзно кивнул и вернулся к изучению его тела всеми доступными способами. Щекотка очень быстро, надо сказать, сменилась кое-чем получше. Гораздо лучше.

　　 — Сир, — Лиам лизнул его в ухо, и Аргза, не глядя, ощутил на своей щеке его улыбку. — А если я буду делать так каждую ночь, вы перестанете меня бить?

　　 — Так вот для чего ты это задумал. Поздравляю, ты становишься коварным.

　　 Сильвенио потёрся о его плечо щекой, и его улыбка теплела уже где-то в районе шеи. Аргза почувствовал, как его помощника наконец отпускает накопившееся за все последние недели эмоциональное напряжение — и почему-то ему тоже стало от этого осознания легко на душе. Нет, всё-таки он был не прав, этот пташка-говорун, когда сказал, что у Аргзы нет никого и ничего. У Аргзы был он, Сильвенио.

　　 — Да, сир… с вами по-другому никак, насколько я вижу.

　　 И ведь не возразишь.

　　 [Запись в бортовом журнале номер МК0JP53100_65:]

　　 "Я, кажется, начал, наконец-то, привыкать. Не знаю, хорошо это или плохо. Но выжить теперь я сумею точно."

　　 [Запись удалена.]

ГЛАВА 5. Подснежник

"Однажды старуха-Зима со своими спутниками Стужей и Ветром решила не пускать на землю Весну. Все цветы испугались угроз Зимы, кроме подснежника, который выпрямил свой стебелёк и продавил брешь в толстом снежном покрывале. Увидело Солнце его лепестки и согрело землю теплом, открыв дорогу Весне…."

　　 Чья-то рука мягко перехватила его за талию, вылавливая из потока людей. Он удивлённо воззрился на улыбающегося Мартина, который даже в этом захолустном межпланетном баре не сменил свою белоснежную рясу на что-то более подобающее обстановке.

　　 — Прости, — извинился тот и убрал руку, задержавшуюся на его пояснице чуть дольше положенного. — Просто не ожидал тебя тут увидеть.

　　 Сильвенио улыбнулся в ответ: с Мартином они уже давно переписывались и даже несколько раз общались по видеосвязи, пока Аргза не видел, и за прошедшее с их первой встречи время они успели подружиться. Мартин был неизменно добр к нему, и, казалось, всегда был рад поговорить о чём угодно. Общение с ним изрядно облегчало Сильвенио жизнь — каждый раз, когда Мартин каким-то образом выходил на связь, пусть даже на пару минут, у Сильвенио оставалось после чувство какого-то тёплого спокойствия на душе.

　　 — Ничего. Я здесь… сам знаешь, с кем.

　　 На "ты" он согласился перейти относительно недавно, и Мартина это, кажется, воодушевило безмерно.

　　 — Знаю, знаю… Абсент тоже ему несёшь?

　　 Сильвенио уныло покосился на бокал с ядовито-зелёной жидкостью в своей руке.

　　 — Разумеется. Я не люблю алкоголь. Он однажды заставил меня распить с ним бутылку вина на двоих — мне не понравилось. Воздействие самого алкоголя на мозг я всё равно нейтрализую, а без градуса вкус как-то не впечатляет.

　　 — Он ещё и пить тебя заставляет…

　　 Мартин покачал головой. Всякий раз, когда Сильвенио упоминал Аргзу, взгляд миротворца неизменно наполнялся сочувствием и печалью. Он тогда поджимал осуждающе губы и всё качал вот так головой, безмолвно сетуя каким-то высшим силам, и Сильвенио с ним в такие моменты становилось как-то неловко: он ощущал себя, в самом деле, какой-то осквернённой святыней. Или неизлечимо больным. Или ещё кем-нибудь… ущербным. Всё было в Мартине хорошо — он разделял его вкусы и идеологию, относился всегда с пониманием, поддерживал в особенно трудные дни, умел одной своей открытой улыбкой усмирить бушующую бурю эмоций, был терпеливым, внимательным и искренним — и при этом всё же существовало одно "но": иногда его основательно переклинивало, и тогда он взирал на Сильвенио с неподдельным благоговейным обожанием, как на какой-нибудь идол, и всё просил восторженным шёпотом рассказать ещё что-нибудь об Эрландеране. Неловкость в такие минуты увеличивалась всё больше.

　　 Они вместе прошли к одному из дальних столиков, где сидел Аргза — как всегда, в тени, в вальяжной позе. Сильвенио поставил бокал на стол и предусмотрительно сел рядом с пиратом, не дожидаясь, пока тот усадит его сам. Мартин поздоровался с Пауком убийственно-вежливым тоном и демонстративно пристроился на диванчик к Сильвенио, невозмутимо попивая свой апельсиновый сок.

　　 — Я не приглашал тебя, Мартин Люмен.

　　 Сильвенио сделал вид, что его здесь нет, потому что оказаться между двумя перекрёстными огнями схлестнувшихся не на шутку взглядов пирата и миротворца, одинаково неприязненных, ему не хотелось совершенно. Иногда он по-настоящему жалел, что Аргза не брал с собой в такие вот походы по барам Джерри — с ним было бы гораздо проще найти понимание.

　　 — Ты не указ мне, Паук, и я сам вполне могу выбирать себе место.

　　 — А я смотрю, ты больно смелый стал?

　　 — С какой стати мне тебя бояться, интересно?

　　 — Я могу наглядно показать, с какой стати. Брысь отсюда, пока я добрый.

　　 — Добрый? Быть может, ты скажешь ещё, что ты сейчас очень вежливый?

　　 Сильвенио вздохнул и незаметно вытек из-за стола, обогнув колени миротворца. Вмешиваться в перебранку не хотелось тоже — его всё равно, очевидно, никто не собирался слушать.