Расколотый Мир - Гилман Феликс
Безобразные механизмы взбаламутили всю толпу. Клоан — мирный городок. Здесь, на Крайнем Западе, вдали от войн, люди еще не приобрели полезной привычки падать наземь, и поэтому послужили Кридмуру отличным щитом. Протиснувшись между старушкой в кружевном платье, что оседала на землю, разбрызгивая кровь, и парнишкой-фермером, по-девчачьи визжавшим, когда в него попадали пули, Кридмур сделал единственный выстрел — и попал одному из пулеметчиков промеж глаз; страшный механизм вывалился из окна, продолжая биться, как железная змея, и стрелять автоматически, пока не опустела лента.
Вне всякого сомнения, это линейные — ни у кого другого не было доступа к таким чудовищным механизмам.
Один из линейных в дверях ночлежки припал на колено, щелкнул хромированными застежками черного кофра, вытащил темный кусок металла размером с кулак и швырнул его в толпу, в сторону Кридмура. Тот выскочил из-за спин девушек, кричащих, как стая гусынь, в забрызганных кровью платьях, одним точным выстрелом попал в летящий предмет (время остановилось; мир стал серым, холодным и четким, Мармион направлял его руку) — и отправил его обратно в открытую дверь ночлежки, словно бильярдный шар.
Гостиницу вмиг поглотило пламя. Занавески взметнулись вверх, стекла разлетелись мелкими брызгами, из окон повалил дым. Стрельба стихла.
— Зажигательная? Необычное для Линии оружие.
— Вспомни Логтаун. Они его сожгли.
— Разве такое забудешь...
— Это могла быть шумовая бомба. Или газовая. Ты просто подбил ее, и она загорелась — не важно, какого действия.
— «Если оно горит — не все ли равно, зачем еще оно нужно?» Подходящие слова для твоего девиза. Я вырежу их на твоей рукояти. Гляди, как пылает! Это отвлечет их на какое-то время.
— Поблизости может оказаться кто-то еще.
— Как думаешь, что они здесь делали?
— Шпионили. Устанавливали устройства слежения. Пытал ись прибрать к рукам территорию, которая им не принадлежит.
Двое низкорослых солдат, корчась, воя и кашляя, выбрались из огня; из их ртов и от потрепанных черных мундиров валил дым; уродливые короткоствольные ружья с грохотом вывалились на землю из нетвердых рук.
— Прикончи их. Уничтожь механизмы. Ну же!
Кридмур вышел из гостиницы, стирая с лица пепел, пыль и кровь чьим-то шейным платком, его одежда местами обуглилась. Он остановился возле сцены и того, что осталось от шоу доктора Слупа. Толпа с площади давно разбежалась; даже по-коровьи медлительные клоанцы разобрались, что к чему. Слуп погиб от ранения в грудь. Рядом с ним лежал силач с развороченным затылком. «Профессор» Гарри Рэнсом раскладывал и отмывал их тела, но, завидев Кридмура, убежал. Белый костюм «профессора» был безнадежно испорчен, с его аппаратом дела обстояли не лучше — всю сцену усеивали осколки стекла и обрывки проволоки.
— Теперь мне никогда не узнать, зачем был нужен этот аппарат. Досадно...
Танцовщица стояла на коленях и рыдала, ее боа из перьев волочилось по крови и битому стеклу. Кридмур заплатил ей сколько посчитал нужным за две бутылки тонизирующего средства погибшего работодателя.
— Хлебный спирт и порошок карри. Я это чувствую. Тебе повезет, если не ослепнешь.
— Все равно...
Девушка дрожащими пальцами свернула банкноты пополам.
— Ваша одежда неплохо выглядит, — сказал Кридмур. — Учитывая, по каким диким местам вы путешествовали. Не найдется иголки с ниткой?
Крона баобаба полыхала зловещим знамением.
Половина жителей Клоана, в основном женщины, передавали ведра с водой от колодца к горящей ночлежке. Их труд был напрасен. Огонь распространялся от дома к дому, а многие из мужчин Клоана злобно и нервно смотрели на Кридмура — на этого чужака, принесшего ужас в их жизнь, пособника демонов, агента Стволов. У некоторых в руках были вилы, ножи и топоры, у других — старые мушкеты, у одного или двух — охотничьи луки.
Он мог бы перебить их всех. Но зачем? Клоан был милым городком. Кроме того, его тоже могли прикончить одним удачным выстрелом. Такое, к сожалению, случалось даже с агентами Стволов — только в прошлом году так погибла Рыжая Молли. Хотя она, скорей всего, была пьяна в стельку.
Мертвая лошадь Кридмура истекала кровью у коновязи, где он ее оставил. Животные рядом в панике ржали и рвались с привязи, натягивая поводья. Он выбрал себе лошадь на противоположной стороне площади.
Клоанцы надвигались на него, явно собираясь убить. Кридмур оглядел их с седла.
— Ваш город горит. Смотрите, женщины пытаются спасти его. Помогите им, олухи.
Он пришпорил коня и умчался из города прежде, чем жители Клоана (уже не простодушные и миролюбивые) успели открыть стрельбу.
Рано или поздно Война все равно бы пришла в Клоан. Но Кридмур чувствовал себя отвратительно из-за того, что сам принес ее сюда, и теперь ехал в угрюмом молчании. Хозяин, почувствовав его настроение, не преминул еще сильнее испортить его:
— Мы предупреждали тебя. Ты пошел нам наперекор.
— Да.
— Не делай так больше, Кридмур. Ослушаешься нас еще раз — получишь Кнута. Ты на задании.
Он направлялся на запад по холмистой, неровной, но все еще нетронутой Войной земле. За час оставил позади добрую пару миль, и дыма стало не видно.
Вдали он увидел спешащего всадника — вздымая клубы пыли, тот мчался из Клоана на юго-восток почти параллельно Кридмуру.
— Не подведи нас, Кридмур. Эта история не должна попасть в газеты.
Понадобился всего лишь небольшой крюк, чтобы всадник оказался в пределах досягаемости Мармиона — Кридмур не промахнулся. Он никогда не промахивался.
Щелк. Всадник тихо упал в пыль.
Кридмур покачал головой:
— Чертов дурень. И чего ему дома не сиделось?
— Линия знает, что мы здесь. За работу, Кридмур.
Кридмур начал рыскать по тропам и проселкам среди холмов.
И через сутки напал на след процессии — почуял ее по запаху. Группа мужчин и женщин, идут пешком, медленно, некоторые ранены: пахнет гноем, бинтами и йодом.
— Люди госпиталя. И раненые, способные ходить. Урожай больных и безумцев для Дома Скорби.
— Да. Сгодится. Теперь можно и начинать. Быстрее, Кридмур.
10. ГЛОРИАНА
Все, кто входил на станцию Глориана, оставляли привычный мир за спиной и оказывались в царстве шума, грохота и смрада, где даже освещение было иным — на станции не было солнечного света, лишь холодный блеск прожекторов и мерцание производственных огней, а те немногие лучи солнца, что все же пробивались сквозь грязные окна и пыльный воздух, истощались, не достигая цели. Кто спускался в Главный Вестибюль по широкой черной железной лестнице, попадал в недра Земли, а кто шагал по белым плитам Вестибюля — под высокой арочной крышей, в свете карбидных прожекторов, — уподоблялся гуляющему по Луне. Лив крепко схватилась за руку Магфрида, глубоко вздохнула и, сжимая в руке билет, ступила в обитель Локомотива...
Глориана оказалась самым необычным сооружением из всех, когда-либо виденных ею. Здание вздымалось на горизонте, точно гора. Лив въехала в тень станции, которая была, пожалуй, в четыре-пять раз выше самого высокого корпуса Академии. Слева и справа — ангары и склады: мешанина жести, бетона и арматуры. Поршни и шестерни размером с ветряную мельницу громоздятся над кучами щебня. Дымят трубы. Снаружи станцию подпирают серые угловатые башни — у одних не было окон, другие глядели вдаль множеством пустых глазниц. Черные арки взмывали ввысь под немыслимыми углами, словно далекие горные пики, напоминая Лив собор, а еще — стервятников, что сидят по обочинам дороги, вжав голову в уродливые плечи.
Но все это еще и двигалось. Издалека так и чудилось, будто станция пульсирует. Только подъехав ближе, Лив увидела, что над постройками возвышается скопление кранов, размеренно вертящихся от башни к башне, а также мириады гигантских шестеркой, монорельсов, лифтов и...
