Михаил Белов - Царица воинов

Ночь была ещё в полной власти, когда Зена приблизилась к темневшему впереди холму, вокруг которого протянулись цепи костров. На этой твердыне укрепились остатки войска Помпея, и Цезарь начал разворачивать осадные работы вокруг неё, дабы не дать никому уйти. Приглушённые крики вдали свидетельствовали, что цезарианцы пытаются вступить с осаждёнными в переговоры, дабы заставить их сдаться. Воительница понимала, что у неё будет лишь один шанс, поэтому не спешила, она довольно долго наблюдала из кустарника, оценивая ситуацию, потом же приблизилась к ближней палатке. Разбитый наспех лагерь не был обнесён валом и рвом с тыла, укрепившись лишь со стороны противника, поэтому она легко достигла своей цели. Внутри не было солдат, которые, видимо, занимались земляными работами, но остались их снаряжение и оружие. Она взяла шлем, ибо панцирь у неё и так был, покрылась сверху плащом, накинув его и на голову, и так стала похожа на одного из легионеров, по крайней мере, с дальнего расстояния.

Лагерь был велик, и можно было долго искать свою цель посреди этого моря палаток, однако она знала, что Юлий не спит, он слишком возбуждён своей победой, чтобы спать, он может быть лишь в одном месте - там, где решается судьба последнего противостояния. Держась тёмных участков, Зена двинулась ближе к холму, к линии соприкосновения врагов, где ожидала найти своего старого знакомого. Многие замечали её, но не придавали значения, принимая за одного из солдат, и она приближалась, уже видя большую группу людей, озарённых факелами. Он был там, стоял почти в самом центре, перед ним находился представитель помпеянцев, выслушивая требования о капитуляции. В первое мгновение ей захотелось броситься сквозь толпу, понадеявшись на внезапность и один верный удар, но солдат и телохранителей было слишком много, поэтому она сдержала себя.

Воительница ждала близ палатки, и никто не обращал на неё внимания, переговоры же закончились ничем, ибо центурион Помпея бросил белую тряпку на землю и пошёл обратно. Толпа начала расходиться, причём Цезарь направился к одному большому шатру, и его сопровождали не больше десяти человек. Зена поняла, что единственный шанс открывается перед ней, и нужно его использовать. Она приблизилась к шатру с противоположной от входа стороны и присела на одно колено, ожидая развития событий. Шакра уже был в её руке, укрытый под плащом, перчатки она не надела, но для одного удара можно было зажать диск и голой ладонью. Поначалу она думала осторожно разрезать полотно сзади, хотя в таком случае невозможно было узнать, заметили ли её внутри, однако этого делать не пришлось, ибо дела и так пошли на лад. Из шатра удалились почти все римляне, она не могла подсчитать точно, но была вероятность, что Юлий остался внутри один. Даже если и нет - воительница была готова отправить к Аиду одного-двух перед своим главным врагом.

Прокравшись вдоль шатра, она рискнула войти прямо через вход и быстро скользнула внутрь, незамеченная стоявшими шагах в пятнадцати солдатами. Цезарь был один, желание поразмыслить в одиночестве сыграло с ним злую шутку, и он не сразу увидел тень рока, что остановилась перед ним.

- Ты всегда был склонен доверять лишь себе, - сказала Зена, высвободив шакру из-под плаща.

- Ты? - он вздрогнул, мгновенно поняв всю неизбежность происходящего. - Луций доложил мне, что ты могла выжить в Метрополисе... хотя, я всё же надеялся, что ты обрела свой конец. Проклятые боги хотят показать мне, что человеческие начинания можно обратить в ничто любой глупостью.

- Верно. Боги насмехаются над целыми народами, и я не в силах всё исправить, но хотя бы тебя они отдают в мои руки. Все твои замыслы, всё твоё проклятое царство я оборву одним ударом. Нелепая случайность или судьба...

Цезарь встал перед ней, он был в кирасе поверх белого хитона, время оставило заметный отпечаток на его лице, и волосы частично поседели, но глаза остались прежними, не желавшими сдаваться перед любыми испытаниями.

- Медлишь? - сказал он, уже беря себя под контроль и вновь презирая смерть.

- Я думаю, они уже не успеют, - она начала медленно двигаться вбок, поднимая диск. - Слишком далеко, и я всё ещё очень быстра, поэтому не успеют...

- Ладно, нам не о чем говорить. Всё и так ясно. Ты мстишь мне за себя, за Элладу, и мне нечем тебя утешить, - он посмотрел на бронзовый нож для бумаг, что лежал на столе, явно желая хотя бы попытаться защитить себя. - Я не буду просить прощения, ибо делал лишь то, что считал нужным, и готов отвечать за каждый свой поступок. Если это боги прислали тебя после стольких лет, то будь они прокляты.

- Сейчас ответишь, - прошептала она и бросилась вперёд.

У него не было никаких шансов, ибо шакра, занесённый справа, нёсся как молния, однако он всё же схватился за нож и поднял левую руку для защиты. Взрыв света внутри шатра был ослепителен, однако даже он не мог бы остановить воительницу, но неведомая сила ударила её и отбросила на пол и в сторону. Юлий закрылся ладонями, лишившись на мгновение зрения, и отшатнулся к столику, который перевернулся. Лёжа внизу Зена, не смотря на тёмные пятна перед глазами, смогла заметить, что свет явственно оформился в огненный столп. От столпа этого загорелась ткань, и огонь начал медленно ползти по стенам. Воцарилась тишина, и течение времени не чувствовалось, однако в какой-то момент свет исчез, и всё поглотила внезапная тьма. Цезарь воспользовался моментом и выскочил из шатра, воительница успела лишь махнуть оружием ему вслед.

Она вскочила и бросилась следом, ещё не понимая, что произошло, лишь горя желанием настигнуть противника. Римлянину удалось добежать до ближних солдат и заставить их выхватить оружие своими призывами, другие уже бежали к нему на помощь. Воительница замерла на мгновение, встретившись взглядом с Юлием, тот был всё ещё ошарашен случившимся и смотрел растерянно, в этот момент один из воинов напал на неё, укрывшись щитом. Он нанёс удар пилумом, однако она отскочила, и острие прошло по её ноге лишь вскользь. Эта боль словно вернула её к реальности - Цезаря уже не было, лишь щиты окружали её, позади метались тени от разгоравшегося пламени. Решение было принято мгновенно, и она бросилась бежать.

В ночной тьме лагерь охватывала паника, ибо многие увидели огонь, кто-то кричал, что за стенами враг, что противник зашёл с тыла и атакует, другие добавляли, будто командир убит. Зена неслась со всех ног, и никто в этом хаосе не пытался её остановить. Она перепрыгивала через спящих, дремавших у костров, расталкивала тех, кто не понимал, что происходит, наступала на людей, и от её бегства они ещё больше уверялись, что происходит что-то страшное. Вожделенная тьма за пределами лагеря приближалась, там не было ни единого огня, и можно было укрыться словно в лоне матери, в бесконечности родной земли.