Михаил Белов - Царица воинов

- Я согласна. Здесь мы уже ничего не сможем сделать.

- Пойдём вниз, опасно сидеть тут, где нас могут заметить, - Зена обернулась к оврагу.

- Что теперь будет с Элладой?

- Многим, возможно, придётся заплатить за мечту, однако надеюсь, что, занятый другими землями, Юлий на нашу будет обращать мало внимания. Вновь рабство и вновь отсутствие надежды на освобождение... В любом случае, нам здесь появляться в ближайшее время будет опасно.

Они вернулись в укрытие, где было ещё темнее и казалось, что ночь уже вошла в свои права. Было тихо, лишь птицы поблизости усилили своё пение, голоса же людей были не слышны. Габриэль легла на спальном мешке, воительница расположилась у входа, чтобы сторожить, оружие она положила себе на колени. Время тянулось медленно, и девушка сама не заметила, как сон овладел ею, она перевернулась на бок, укрывшись краем плаща. Увидев это, Зена оставила внешнее спокойствие, взгляд её стал жёстким, выношенное решение больше нельзя было откладывать, и она взяла сумку, достав из неё восковую табличку любимой и её же стило для письма. Дочь Ареса написала пару десятков слов, положила табличку рядом с девушкой, потом тихо встала, взяв оружие и свой плащ, и вышла в тёмный уже мир, над которым зажглись глаза богов. Она ступала осторожно, но скоро, выйдя на открытое пространство, ускорила шаг, держа путь на дальнюю гряду холмов.

Габриэль долго ворочалась во тьме, не видя никакого света, но всё же, когда казалось, что ничего уже не будет, мир открылся перед ней. Тёплый ветер обдавал мощными волнами, небо завораживало синевой, и степь под ним была неспокойной, словно море в шторм. Она стояла на коне посреди этого бескрайнего пространства, многотысячное войско развернулось позади неё и по сторонам, впереди же виднелся город, белый камень его походил на слоновую кость. Мир казался уютным, но внутреннее чувство говорило, что опасность близка, и война захватывает их как водоворот. Всадники поднимались в сёдлах, всматриваясь вдаль, леопарды бились на поводках, и знамёна хлопали под порывами ветра. Вновь восточное дивное воинство словно восставало из небытия, пестрели в глазах золотые маски и чешуя панцирей, гребни шлемов и попоны лошадей. То, что было, или же то, что лишь грезилось, миражи царств во тьме.

Зена выехала чуть вперёд, она не смотрела на людей, лишь город притягивал её взгляд. Чёрный её конь опустил голову, звякнув колокольчиками в гриве, сама она была уже полностью снаряжена, и панцирь, отражая солнечные лучи, ослеплял всех, кто пытался смотреть на него прямо.

- Этот день, - сказала она. - Мы войдём в твердыню. Сегодня всё свершится.

- Не атакуй, - внезапно произнесла девушка, сама испугавшись своих слов. - Я уже знаю, что будет. Ты погибнешь там, и я последую за тобой. Я уже видела... костёр, эта степь...

- Что ты говоришь? Мы шли к этому так долго. Теперь уже нельзя отступать, да и никогда было нельзя, - воительница обернулась, глаза её, обведённые тёмной тушью на восточный манер, были непреклонны. Чужая, но всё же близкая в чём-то.

- Ты погубишь нас. Давай просто уйдём, будто и не было ничего, - продолжала Габриэль, подавляя в себе страх. - Пусть не будет костра, просто затеряемся в этом мире.

- Нет, я не могу отказаться от своей судьбы. В этом бою вся моя жизнь, все мои надежды. Мы обретём наше царство, и в этом увидим волю богов, - Зена развернулась на лошади к войску. - Настал час, которого мы ждали! Вперёд, к славе!

Она рванулась вперёд, и конная лава последовала за ней, заревев и закричав на тысячи голосов. Чёрный зверь потянулся к белому городу, знамёна заметались, головы драконов загудели, наполняемые ветром. Они уходили навстречу року, и казалось, что мир стал хрупок и может рассыпаться от единственного прикосновения.

- Не уходи, - прошептала девушка, уже зная, что её никто не услышит. Они уходили.

День потух, вновь воцарилась тьма, и из неё пробилось новое видение, как юное растение прорастает сквозь камень. Горы поднимались вдали, одетые плащами облаков, они казались неприступными, но всё же за ними горело золотом небо неизвестной страны. Каллисто сидела на большом, плоском камне и смотрела на эти далёкие вершины, она словно собралась в долгий путь.

- Опять ты, - сказала Габриэль.

- Оно приближается, я уже чувствую, - голос фессалийки был весел. - Решение всех наших судеб на пороге. Видишь, новый мир лежит за перевалами, и я уже чувствую, что путь открывается, запах чего-то неведомого дохнул в лицо. Моё ожидание скоро закончится.

- Ты, наконец, уходишь?

- Да, ибо круг замыкается. Я дождалась свершения всех моих надежд.

- О чём это ты? - девушка подошла к камню, также взглянув на дальние горы.

- Скоро узнаешь, - усмехнулась Каллисто, - ибо тебя это также касается. Зена уже выступила в свой последний поход, но у неё ничего не выйдет. Всё кончится так, как ты и видела. Костёр...

- Я не понимаю, о чём ты.

- Ты же не думаешь, что дочь могучего бога могла смириться с поражением Эллады, не попытавшись как-то исправить ситуацию? Нет, твоя Зена не такова. Пока ты спишь, она отправилась за армиями, дабы убить Цезаря или погибнуть самой. В этом она видит надежду изменить положение к лучшему, или же её демоны разжигают пожар отмщения. Она обдумывала это, скрыв от тебя, ибо всё ещё лелеет мысль, что ты будешь жить, когда она исчезнет во тьме. Однако у неё ничего не выйдет. Она забыла, что ей не суждено избавить родную землю от зла, отклонилась от своего пути и за это расплатится сполна.

- Откуда ты знаешь?

- Я знаю то, что мне положено. Она уже идёт, грея губительное чувство в сердце, но будет посрамлена и бежит, - фессалийка встала, вся устремлённая к горным вершинам. - Мне предстоит путь, и как же легче дышать, зная, что Зена скоро также ступит на эти перевалы. Ну, а ты наслаждайся тем утром, что тебя ждёт, ибо заката вы уже не увидите.

Мир мгновенно сжался в точку, и она обнаружила себя уже в другом месте - расстилалась бескрайняя степь, лишь вдали возвышалось единственное дерево, могучий дуб. Глухое ворчание заставило её обернуться. Рядом замерли уже знакомые львы, но теперь они не были спокойны, их мышцы напряглись, спины изогнулись, глаза на опущенных головах следили только за ней. Она подумала, что они и есть смерть. Внезапный страх хлестанул как плетью, она хотела было остаться на месте, но сила была непреодолима, и она бросилась бежать, успев ещё краем глаза заметить, что рыжие тени сорвались с места. Она бежала как никогда в жизни, во всём теле чувствовалась лёгкость, и ноги словно летели над землёй. Страх отступал, и она просто бежала, не думая ни о чём...

Ночь была ещё в полной власти, когда Зена приблизилась к темневшему впереди холму, вокруг которого протянулись цепи костров. На этой твердыне укрепились остатки войска Помпея, и Цезарь начал разворачивать осадные работы вокруг неё, дабы не дать никому уйти. Приглушённые крики вдали свидетельствовали, что цезарианцы пытаются вступить с осаждёнными в переговоры, дабы заставить их сдаться. Воительница понимала, что у неё будет лишь один шанс, поэтому не спешила, она довольно долго наблюдала из кустарника, оценивая ситуацию, потом же приблизилась к ближней палатке. Разбитый наспех лагерь не был обнесён валом и рвом с тыла, укрепившись лишь со стороны противника, поэтому она легко достигла своей цели. Внутри не было солдат, которые, видимо, занимались земляными работами, но остались их снаряжение и оружие. Она взяла шлем, ибо панцирь у неё и так был, покрылась сверху плащом, накинув его и на голову, и так стала похожа на одного из легионеров, по крайней мере, с дальнего расстояния.