Philo - Яблоня

— Ты его поцеловал?! — поперхнулся Рон.

— Нет, он наплевал в ладонь, а я проглотил.

— Ох… Брррр… Гарри…

— А сегодня мне придется просить кого-нибудь еще, так что не психуй, Ронни.

— Ну… это просто… бедняга ты, — сочувственно погладил его по плечу Уизли.

Похоже, момент настал.

— Эх, хотелось бы, чтобы худших проблем у меня не было, но, к несчастью, это не так.

Поглядев на приятеля, Рон оптимистично заметил:

— Знаешь, сперва, конечно, было иначе, но теперь я твое лицо практически не замечаю.

— Умеешь ты утешить, дружище! — расхохотался Гарри.

— Ну, ты же понимаешь, о чем я, — промычал опозорившийся Рон, снова краснея.

— Знаю, — улыбнулся Гарри. — Спасибо тебе.

— Черт, я не мастак утешать, — потер загривок Рон.

— Не беспокойся, — сказал Гарри, решив попробовать иной подход. — Я тебя не ради утешений сюда привел, а потому, что доверяю тебе как стратегу. С Малфоем нужно покончить немедленно.

— Да куда ты так торопишься? Есть ведь еще и авроры, и другие маги. Малфой — не твоя забота, ведь на тебя никто не давит?

— Никто, — заверил его Гарри, — но я чувствую себя ответственным. Потом я смогу уйти, зная, что дорогие мне люди находятся в безопасности.

— Куда уйти? — воскликнул Рон, но вскоре понурился. — Тебя же небось со всего мира к себе зазывают. Это резонно — принять лучшее предложение. Я буду по тебе скучать.

Гарри сглотнул ком, застрявший в горле. Он и представить себе не мог — да и не хотел, — что разговор выдастся настолько трудным.

— Сядь, Рон. Я тебя прошу.

— А что такое? — Рон послушно сел. — Гарри, ты меня пугаешь. Люди всегда говорят: «сядь», если думают, что от их новостей можно грохнуться в обморок. Я еще ни разу не терял сознания.

Гарри переплел пальцы и сложил их на коленях.

— Мы не знаем, чьих рук это дело — Волдеморта или кого-то еще, но… одно из проклятий в меня все-таки попало. Во время последней битвы.

— Что? — нахмурился Рон. — Но ведь магию из тебя вынули. Неужели ты до сих пор проклят?

Гарри покачал головой.

— Может быть, проклятие вызвало цепную реакцию, или произошло что-то другое — никто не знает. Дело в том, что… — он поднял глаза на внимательно слушающего Рона и осекся.

— Просто скажи мне. Вместе разберемся, что к чему.

— Не выйдет, — отозвался Гарри, беря Рона за руку. Юноша решил, что им обоим не повредит почувствовать прикосновения друг друга. — У меня лейкемия. Рак крови. Болезнь, которую в зрелом возрасте не слишком легко лечить, а моя еще и прогрессирует.

Рон вцепился в ладонь друга, поворачивая ее так и сяк, разглядывая.

— Что ты такое говоришь? — прошептал он.

— Ты знаешь, о чем я. И почему нуждаюсь в твоей помощи, тоже знаешь. Пожалуйста, помоги мне покончить с чертовым Люциусом Малфоем, Рон. Пожалуйста.

Молчание тянулось, словно резина.

— Сколько у тебя еще времени? — выдавил наконец Рон.

— Месяц? Две недели? Пять? Недостаточно, — тихо сказал Гарри. — Доктора должны дать ответ поточнее сегодня днем. Просто скоро я… уже не смогу двигаться. Потому-то…

Рон кивнул.

Какое-то время они сидели молча в странной, но в то же время уютной тишине.

— Кто еще знает? — подал голос Рон.

— Драко. Он меня нашел вчера вечером. С тех пор узнала Поппи. Катберт Энтвисл, маггловские врачи.

— А Северус — нет? — изумился Рон. Гарри покачал головой. — Ты должен ему сказать.

— Наверное, пришло время рассказать всем — при совместном обсуждении идей больше. Созовем Орден. Хватит притворяться.

— А как ты себя чувствуешь? — слабым голосом спросил Рон.

— Устал очень. Бывало и лучше, и хуже. Под самый конец врачи смогут подобрать специальные лекарства. Но сейчас мне нужна трезвая голова.

Рон снова кивнул и поднялся.

— Я соберу Орден сегодня вечером, ладно? Ты еще не рассказал Мионе и Невиллу?

Внезапно Гарри ощутил, что валится с ног.

— Можешь сделать это сам? Или попросить Драко? Я… позовешь сюда Натана из Большого зала? Он проводит меня в лазарет.

Рон как раз шел в Большой зал, когда путь ему пересек Снейп. Юноша сразу понял, что зельевар ждал его здесь.

— Мистер Уизли? На урок не опаздываете?

Рон попытался придать лицу безразличное выражение, но мышцы отказывались повиноваться.

— Рон? Что с вами? — неожиданно взволнованным тоном спросил Снейп.

— Вы любите Гарри? — выпалил гриффиндорец. — Он сказал, вы его выгнали.

— Мы с ним друг друга не поняли, — напрягшись, отрезал Северус.

— Да у Гарри еще со времен жизни у Дурслей самооценка на нуле, — прорычал Рон. — Стоит только намекнуть — и он уже уверен, что никому не нужен. Вы его любите? — повторил он.

— По-моему, вы слишком многое себе позволяете, — нахмурился Северус. — С чего вы решили, что я отвечу…

— Любите или нет, черт вас подери! — взревел Рон. — Потому что если да, то немедленно идите к нему! Я схожу за доктором. У вас есть урок?

Неприятно удивленный поведением Рона и сумасбродным допросом, Снейп решил ответить:

— Да, мистер Уизли, в ответ на ваш первый вопрос, нет — на второй. Теперь вы довольны?

— Нет. Идите к нему. Я скоро вернусь.

Подняв голову, Гарри увидел входящего в класс Снейпа.

— Встретил Рона? — догадался он.

— Да. Он себя очень странно вел. Что здесь делает твой доктор?

Гарри взглянул Северусу в глаза. Была только половина девятого утра, но юноше казалось, что день длится вечность.

— Я умираю, — прямо сказал он. Следом за Северусом в класс вошли Натан и Рон. Гарри поглядел на врача и продолжил: — Натан со мной, пока я не откину копыта, не так ли? Кажется, он разочарован, что эта командировка окажется такой короткой.

Глава 41: Гарри гнет свою линию

Мозг Северуса работал в усиленном режиме — так же, как когда-то в присутствии Темного лорда: все вокруг стало ярче, линии — четче, цвета — интенсивнее, слова зазвучали громче. Возможно, все дело было в ожидании болезненных ощущений, обычно следующих за каждым появлением у Волдеморта.

Зельевар слышал дыхание находящихся позади мужчин, чувствовал, как взволнован Рон Уизли, хотя тот стоял неподвижно, ощущал изобилие терпения, переполняющего врача. И Гарри…

Он вроде бы шутил, но каким тоном… и голос дрожал немного. Юноша был бледен; волосы, сегодня необычно безжизненные, липли к вискам.

Гарри опустил локти на стол и, переплетя пальцы, оперся о них подбородком. Обнаженные предплечья выглядели худыми и беззащитными.

Тогда-то, в этот самый миг, Северус все понял.