Стивен Эриксон - Увечный бог

  - И останется земля без магии. Но даже в такие места возвращается жизнь.

  - Мы не можем быть уверены. Мы долго исследовали тайны волшебства, но познали так мало. Мы летали над лишенной жизни плотью, мы видели, что бывает, если сорваны все покровы.

  Сильхас Руин мельком взглянул на друга, потом присел, смотря на долину внизу, на юге. - Я обманываю себя?

  - В чем?

  Сильхас вздрогнул - он и не знал, что сказал это вслух. - Брат отлично знал Старших Богов. Он с ними достаточно часто ссорился.

  - Возможно, его ответ на угрозу Старших - освобождение Драконуса.

  "Драконус". - И что же он сделает?

  - Не знаю, но сама мысль наполняет меня страхом. Мы отлично помним, что бывает, если в Драконусе пробуждается подлинный гнев - решение может оказаться горше проблемы. Видит Бездна, друг, мы сами это испытали. Но раз уж ты спросил, я дам тебе пищу для раздумий. Драконус... на свободе. Кто сможет ему противостоять, если твой брат мертв? Не знаю - мир так изменился. Но что он сделает прежде всего? Найдет и убьет того, кто выпустил Корабас. Он всегда серьезно относился к воздаянию.

  Сильхас Руин кивал. - А потом?

  Неупокоенный воин пожал плечами. - Убьет Корабас?

  - Оставив этот мир Элайнтам?

  - Тогда... возможно, он встанет в стороне и посмотрит, как две стихии столкнутся и перемолотят одна другую, пока не появится победитель - израненный, слабый. Тогда он сможет действовать без спешки, обдуманно. Может, этого и потребовал твой брат у Драконуса в обмен на освобождение.

  Сильхас Руин поднес руки к лицу. Еще миг - и он покачал головой: - Зная брата... обмена не было. Лишь дар.

  - Друг, - спросил Тулас, - что ты держишь в уме?

  - То, что в освобождении Корабас скрыто больше, нежели мы видим. И свобода Отатараловой Драконицы служит некоей высшей цели. Корабас здесь, потому что она нужна.

  - Сильхас - твои чувства острее, чем мои, мертвые. Сколько Элайнтов вошло в мир?

  Белокожий Тисте Анди отнял руки от лица, взглянул на Туласа. - Все.

  Тулас Отсеченный отступил на шаг, пошатнулся, отвел глаза, словно все инстинкты его требовали отступления, бегства. "Куда? Все равно куда". Но потом он снова поглядел на Сильхаса. - Корабас не выстоит.

  - Да, точно.

  - Элайнты завоюют мир - кто здесь сможет их остановить? Друг мой, нас сделали ничтожествами. Все наши цели... пустое. Я не сдамся Тиам!

  Внезапной вспыхнувший в Туласе гнев заставил Сильхаса выпрямиться. - Как и я.

  - Что мы можем сделать?

  - Надеяться.

  - О чем ты?

  - Ты сказал, что чувствуешь Гончих Теней...

  - Далеко...

  - И ты сказал, что у них новый хозяин, узурпатор Куральд Эмурланна...

  - Он правит непонятно чем.

  - Нет. Не так. Идет игра - она гораздо глубже, чем мы можем предположить, исходя их наших знаний. Ты сказал, Гончие блуждают. Вопрос: почему? Какое отношение имеет ко всему Тень?

  Тулас качал головой.

  Сильхас Руин вытащил меч Хастов. - Узурпатор дал мне это оружие, я уже рассказывал. Видишь лезвие? Травление изображает драконов. Но есть еще что-то... там, в жертве моего брата. Случилось возвращение Матери Тьмы.

  - А потом Драконуса. Сильхас... твой брат, он не мог желать...

  - Я думаю, мог. Мы, дети, отвечаем за случившееся между Матерью и консортом не меньше, чем все остальные, даже Оссерк. Друг, они еще что-то ввели в игру. Аномандер и этот Темный Трон, даже Худ, возможно, и другие боги, скрытые от нашего взора.

  - Драконус никогда не вернется к Матери Тьме - ты действительно веришь, что такие раны можно исцелить?

  - Тулас, Элайнтов нужно встретить и отогнать. Они Дети Хаоса, а кто всегда стоял против Хаоса? Что такое Драгнипур, Тулас, если не попытка сломленного мужчины спасти любимую женщину? Она не удалась - видит Бездна, она совсем не удалась - но ныне Драконус, наконец, на свободе - цепи навсегда сбиты с него. Не понимаешь? Мой брат положил конец клятве Матери Тьмы быть в стороне, она вновь смотрит на детей своих. Но зачем останавливаться? Тулас! Брат освобождает и Драконуса.

  - Аномандер заставит раны закрыться? Что за дерзость!

  - Он никого не заставляет. Только открывает дверь. Делая возможным... ВСЁ.

  - Понимает ли Драконус?

  "Ну, в том и вопрос, не так ли?" - Поубивав всех Старших Богов, которых сочтет достойными смерти, он задумается. Спросит себя: "Что теперь?" Вот тогда, возможно, до него дойдет вся щедрость дара Аномандера.

  - Друг мой, если бы я дышал, то сейчас не мог бы вздохнуть. Но... как можно быть уверенным? Хоть в чем - то?

  Сильхас Руин смотрел на меч в руке. - Думаю, я знаю, кто скорчился в центре паутины. Тулас, когда я перетеку, что случится с мечом Хастов?

  - Он станет частью костей и плоти, ты сам отлично знаешь.

  - Да... но это же Хаст - убийца драконов.

  - Узурпатор пытался тебе что-то сказать, ты так думаешь?

  - Я начал подозревать, что даром был не меч. Даром был смысл меча - его назначение. - Он вложил клинок в ножны. - Пришло время последней битвы, друг. Ныне мы поведем войну.

  Из сухого горла Туласа снова вырвалось дребезжание, но теперь оно должно было быть смехом. - Восторгаюсь иронией, возлюбленный брат по мечу. Отлично. Давай поубиваем драконов. - Он помолчал, склонив голову. - Корабас... она нас поблагодарит?

  - А ты ожидаешь благодарности?

  - Нет, вряд ли. За что? Мы проиграем.

  - Ну, теперь ты заставил меня удивляться. Разве не в первый раз она будет драться в компании?

  Тулас замолчал на миг, потом отозвался: - Друг мой, наша смерть станет нашим для нее даром.

  - Тулас, могут двое Древних образовать Бурю?

  - Нужно попробовать.

  "Аномандер, думаю, скоро я тебя увижу. И Андариста".

  - Раз мы скоро умрем, Сильхас, расскажи мне, что случилось с Троном Тени?

  Сильхас Руин улыбнулся и покачал головой: - Возможно, если трон захочет, сам тебе расскажет.

  - Троны не умеют говорить.

  - Верно. И хорошо. Как думаешь?

  - Хорошо, что мы умрем рядом друг с другом, - прорычал Тулас Отсеченный, - иначе мне пришлось бы драться против тебя.

  Они разошлись в стороны и перетекли.

  Два Древних дракона, один живой, другой мертвый, взмыли в пустоту неба.

  Олар Этиль простерлась в траве, словно выслеженный ястребом заяц. Ливень еще немного последил за ней, пытаясь не высказывать мрачного удовольствия, а потом поискал глазами троих детей. Они спали - карга что-то с ними сотворила. Был уже полдень, и за утро они далеко не продвинулись.