Сильва Плэт - Сложенный веер

Поэтому она поправила очки и беззастенчиво воззрилась на мхатмианина. Он, по указке учителя устроившись за задней партой, ответил ей таким же прямым взглядом. Большеглазая растрепанная девчушка с Земли, едва доходившая ему до плеча, явно не боялась, а интересовалась, и Айрас решил про себя, что с ней, наверное, можно дружить. Если не будет очень навязчивой.

— Кателла Тьюн!

Этой вообще от пола не было видно. Айрас, перед выходом из комнаты аккуратно прилизавший пока еще короткую гривку, покрывавшую не только голову, но и шею, предположил, что местных девочек мамы начинают причесывать только после того, как те достигнут определенного роста. Если смелая очкастая… как ее? да, Лисс Ковальская, дочка знаменитого врача с Земли (имена и краткие сведения о социальном положении однокурсников он тоже старательно заучил, чтобы не ударить лицом в грязь с первых же дней), имела на голове что-то хоть как-то еще напоминающее косички, то у этой…

«А что вообще у этой могло быть? — одернул себя Айрас. — Она же с Кризетоса! Кто ее будет причесывать?!! Кто ее вообще сюда пустил?!!» Его еще во время первого чтения списка передернуло, а отец с матерью молча нахмурили брови: сын пусть двоюродного, но все же брата Носителя эбриллитового венца Мхатмы не должен учиться в компании тех, у кого отец «не указан»; мать — «без определенного рода занятий» (знаем мы, каков на Кризетосе «неопределенный род занятий»!); расовая принадлежность «неизвестна, но особых предосторожностей не требует».

«Эти земляне готовы что угодно продать за деньги, — мрачно процедил отец. — Пускают всякую шваль. Во что превращается Анакорос?» Обсуждался даже вопрос о том, не оставить ли высокорожденного Айраса дома, но решили, что отступить перед таким мизерным препятствием, как присутствие на курсе швали с Кризетоса, было бы недостойно мхатмианской знати.

Кроме того, дочь женщины легкого поведения, прижитая ей, очевидно, от туповатого зверообразного десантюги, просто должна была оказаться несусветной дурой и вылететь уже после первого курса. Не говоря уже о том, что Анакорос — это дорого, действительно дорого (если поступать, конечно, не по дипломатической линии или в рамках межпланетного договора), а значит, у непотребной мамаши не хватит денег на весь курс обучения, в который она сунула свиное рыло своей такой же непотребной дочки.

Свиное, или, вернее, поросячье рыло, как его про себя обозвал Айрас, разглядеть за путаницей черных волос не удалось. Однако удалось с удовольствием заметить, что общая реакция на пугало с Кризетоса совпадала с его собственной. Несколько парней со Сколопакса, державшихся поодаль плотной группкой, даже попытались издать осуждающее «бууууу…», которое было тут же пресечено учителем, указавшим ободранной карлице место…

«Нееет! Только не это!» — мысленно взвыл Айрас и не смог удержать протестующего жеста, когда девочка потопала по проходу к парте прямо перед ним. Очевидно, из-под спутанной челки что-то все-таки было можно разглядеть, потому что в ответ на жест Айраса «поросячье рыло» застыло как вкопанное, молниеносно сдернув с сиденья потертую сумку, только что туда поставленную.

— Вы хотите что-то сказать, Айрас? — ледяным голосом осведомился учитель.

— Нет, — Айрас взял себя в руки. О недопустимости дискриминации и социально-расовой нетерпимости в стенах Анакороса (вплоть до исключения) ему твердили школьная администрация и психологи в течение всей подготовительной недели.

— Хочет-хочет, — сварливо встряла маленькая Ковальская. Ее родители тоже читали ей «инструкцию по эксплуатации товарищей» и со вздохом констатировали, что малышке с Кризетоса придется несладко. Лисс тут же решила, что ничего подобного она, наследница гуманистических идеалов Гетмана, позволить не может.

— Ему, видите ли, не нравится, — громко бормотала себе под нос Ковальская, направляясь на глазах у оцепеневшего учителя к парте, возле которой переминалась с ноги на ногу Кателла, — что девочка с Кризетоса будет дышать одним воздухом с их королевским величеством, или как оно там… Перебьешься, красноглазый. У нас здесь территория Земли, а не мхатмианское болото. Мы будем сидеть тут. Чего ты встала? Тебя весь курс ждет.

На этих словах Ковальская наконец достигла предпоследнего ряда, взгромоздила на стол огромных размеров рюкзак, который до этого волокла по полу, цапнула за руку Кателлу, жалобно сжавшуюся в комок, и подтащила ее к стулу.

— Ковальская… — в голосе учителя явно слышалось колебание. Документы девочки привез сам Гетман, она была дочкой одного из светил земной медицины и должна была сидеть на первой (а не на предпоследней!) парте, вести себя хо-ро-шо и дружить с приличными и очень приличными детьми, а никак уж не с…

— Мы уже сели, — тем временем сообщила Ковальская. — Можете продолжать.

Ее уже интересовали другие проблемы. Конечно, знания Лисс про Мхатму не ограничивались статьей в планетном классификаторе, но кое-какой информации все-таки не хватало. Она решительно повернулась к Айрасу:

— Эй, Ваше Высокоблагородие, у вас на Мхатме язык показывают, когда дразнятся?

— Не понял, — отрубил Айрас. Ему тоже явно не хватало знаний о землянах, которые он почерпнул из астронета.

— У нас на Земле, — доброжелательно пояснила Ковальская, не обращая внимания на учителя, который тоже решил не обращать на нее внимания и занялся дальнейшим распределением учеников по партам, старательно группируя сколопакских первокурсников подальше от образовавшейся на заднем ряду троицы. — У нас на Земле, когда дразнят, когда хотят человека… (она молниеносно пощелкала карманным словариком) о! не знала этого слова… у-яз-вить, показывают язык. Вот так.

И Ковальская высунула длинный розовый язычок по направлению к Айрасу.

— И чего? — осторожно поинтересовался ошеломленный мхатмианин.

— Это обидно, — констатировала Ковальская, убрав язык.

— Нисколько, — возразил Айрас.

Маленькая Кателла молча прислушивалась. Сумку она поставила на колени и судорожно вцепилась в нее пальцами.

— Обидно-обидно. Точно тебе говорю, — недовольно сказала Ковальская. И хотела уже повернуться обратно, когда за плечо ее аккуратно потрогали сзади тыльной стороной руки и сказали:

— Нет. Обидно — так.

Лисс потом утверждала, что более зверской рожи она не видела никогда в жизни. Задыхаясь от смеха, она уткнулась головой в рюкзак. Плечи Кателлы, которая умудрялась одним глазом наблюдать за происходящим, тоже затряслись.

— Эй, девочка, — неожиданно для себя самого спросил Айрас. — Ты плачешь?