Пилигрим - Юрий Неспящий
Рюга перевела глаза на сестру, которая так и висела, не шелохнувшись. Пальцами гонкай попыталась дотянуться до секиры. Железка оказалась ледяной. Кожа пальцев прилипла к черному металлу. В них не было сил, даже чтобы обхватить набалдашник рукоятки. Обляпанная слизью змеиная голова Лисары уставилась на Рюгу. Ее тело удлинилось.
Красная гонкай не отрывала глаз от сестры. — «Что же я натворила?» — думала Рюга. Всеми силами она пыталась направить дух в глаза, чтобы узнать жива ее сестра или нет. Но от удара молнии он не слушался.
«Я всех загубила… — Рюга почувствовала, как подступают слезы. — будь я проклята».
Вдруг гонкай распахнула глаза, до ее ушей в раскатах грома донесся щебет. Чуть вдалеке на скалу села белая, четырехкрылая птица.
Бандерша уже полностью обернулась змеей, что торчала из глаза. Она поднесла свою морду к гонкай, чешуйки на ее шее вздыбились. Лисара задрала голову. Силуэт ушастого бугая летел прямо на нее, пикируя с высоты в полсотни шагов. Лисара зашипела.
В тот же миг в Фешаня ударил каскад молний. Зверопес заискрился, повис в воздухе, окутанный фиолетовым духом. Бандерша тут же скользнула в глаз громадной змеи.
Тварь ожила, разинула пасть, из которой свисала Рю. Красная сестра попыталась влить в тело дух, чтобы поймать близнеца, но смогла лишь перевернуться. Рюга хрипло заорала, наблюдая, как Рю без сознания падает головой вниз на голый камень.
Щебет.
Соон, все это время ждавший команды, запрыгнул на плато. В теле парня просиял дух. Одним прыжком он долетел до громадной головы. Ударил в основание челюсти монстра. Отскочил как кузнечик от разинутой пасти. Словил Рю и тут же унес прочь.
В плато на вершине скалы начали бить молнии, дробя камень, точно удары молотов.
По щеке гонкай хлестнул острый осколок. Она зажмурилась. Когда открыла глаза, поняла, что находится под куполом из радужного духа, и лишь потом заметила Усика, который отражал все молнии, что источало тело громадной змеи. Рюга увидела, как чудовище накренилось от удара Соона, затем что-то отрыгнуло.
Акай.
Окровавленный, голый и покрытый слизью сын бандерши шмякнулся о землю. Он поднялся на карачки, словно пьяный поглядел на змею Лисары.
— Ма-ма, — прошептал Акай. — Мама!
Акай собрался крикнуть громче, попытался превратиться, но понял, что его дух выжжен до последней капли. Едва Акай успел подняться, как почувствовал, что зрачок гигантской змеи смотрит на него, как в далеком детстве.
Акай видел такое лишь раз. Это был страх. Материнский страх.
Акай не успел повернуться. Но понял, что через его тело что-то прошло. Падая на землю, верхняя половина его туловища грохнулась, глядя на гонкай перепуганный точно ребенок. Секунду назад, Рюга вставила ногу в клин своей секиры и метнула ее сильнее, чем когда-либо. Закрученное вихрем железо, рассекло Акая надвое.
В следующий Миг красную сестру схватил Соон и унес с плато. Последнее, что увидела Рюга, было то, как чудовище смотрит на обрубки собственного сына. И то, как на них, скопив все молнии на кулаке, падает силуэт зверопса. Красная сестра уже видела подобную технику у Мастера Шочиджи. Инстинктивно она захотела закрыть уши. Но потеряла сознание раньше. Ее окутала усталость и чернота.
Звон, свет и гром заполнили всю долину и еще несколько мгновений отражались по ней раскатистым эхом.
Глава_36.1 Унесенные землей и небом
Рюга чувствует тепло во всем теле. Вокруг улица в лучах летнего солнца. Гонкай поднимает голову, вдали она видит разноцветные силуэты. Выше всех стоял серебристый скелет с толстыми костями и широченной грудной клеткой, у него во лбу был нарост размером с мандарин. Эти кости гонкай видела в детстве и не расставалась с ними уже больше пяти лет — скелет отца Хана.
Радом с ним почти такой же высокий, но его кости тонкие, как у женщины. Еще четыре скелета перед ними.
Рюга смотрит на самого низкого. Она каким-то образом чувствует, что он улыбается. Слезы льются ручьем. Она слышит:
— Босс, мы прямо за тобой!
«Знакомый голос,» — думает гонкай. Она смотрит на свои руки и понимает, что на них нет ни кожи, ни плоти. Только тлеющий духовой скелет. Гонкай поднимает голову и понимает, что кости всех, кто стоял вдали, тоже окрасились в алый.
Рюга проснулась от перешептывания. Когда открыла глаза, первое, что она увидела — это полусобачья морда Фешаня. Еще ниже на уровне горизонта доброе лицо Усиочи. Рюга было успокоилась, как вдруг вспомнила Рю в пасти змеи.
Опередив ее вопрос Зверолюд с Усиочи, указали вправо.
На соседней кровати, оперевшись на подушку, лежала Рю, одетая в серую рубаху.
— Не покалечилась? — спросила Рюга с тревогой.
— Нет, меня сильно тряхнуло и от прилива крови я потеряла сознание. — Рю попыталась улыбнуться, но, как обычно, это выглядело, словно ее ущипнули за щеки и растянули их в стороны.
— Хорошо. — Рюга глянула на Фешаня и Усиочи.
Те молча вышли. Близнецы глядели друг на друга пару минут.
— Что произошло той ночью? — спросила Рю.
— А… Помнишь урода с зелеными волосами?
— Да, я вспомнила о нем, лишь когда проснулась. Фешань говорит, что это редкая форма духового гипноза.
На секунду Рюга чуть не сказала, что хочет забыть все, что произошло. — «Нет, так я оскорблю их…» — подумала гонкай. Почувствовала, что в ее руке непроизвольно появился духовой поток.
Рюга отпрянула, наполовину встала с кровати. Но бежать от красного сгустка было бесполезно. Близнецы уставились на левую руку красной сестры. Поверх ободранных пальцев и подпаленной кожи, одна за другой начали появляться кости. Они сплелись в хаотичный клубок, рук, ног, ребер, черепов и связались во что-то похожее на громадный щит.
Рюга непроизвольно пересчитала поголовье, сначала она решила, что их должно быть шесть, но оказалось лишь пять.
— Наэля нет, — пробормотала Рюга.
— Ты так и не ответила, — сказала Рю.
Красная гонкай моргнула, кости растворились как догоревший огонек.
— Этот урод все подготовил так, чтобы поставить их перед выбором. Помнишь, мастер Шо рассказывал про сложные условия некоторых духовых пактов.
— Да.
— У этого выродка был звездный дух. Я поняла суть техники, только когда ловушка захлопнулась. — Рюга задышала так, словно ее сейчас стошнит.
Рю встала и подала ей воду. Гонкай выхлестала половину кувшина и припала на грудь сестры.
— Он заставил их выбирать, жить и бежать, либо пожертвовать собой ради меня. Эти идиоты выбрали меня,
