Danielle Collinerouge - Гарри Поттер и Враг Сокола

— Здорово! А ты думал, тебе его тихонько всунут в руки и все, спасибо, мистер Поттер, волшебный мир это будет помнить всегда. Тссс! — Рон прижал палец к губам.

— А я понимаю смущение Гарри, — возразила Гермиона, расставляя золотые тарелки. — Но я согласна с тем, что его нужно награждать в торжественной обстановке.

— Да Малфой лопнет от зависти, позеленеет и упадет от сердечного приступа под стол!

— Да меня как-то его зависть не очень интересует. Если бы он знал, сколько всего пришлось пережить, сразу расхотел бы этот Орден, — ответил Гарри.

— Я знаю, что тебе досталось, — согласился Рон, — но зато и награда. Кстати, тебе к Ордену нужно мантию суперскую купить. В чем ты будешь на выпускном?

— Об этом не пришлось беспокоиться: мадам Малкин прислала мне и Гермионе мантии. Шикарные, особенно у Гермионы. Я даже не знал, что бывает такая красота. Не представляю, сколько она стоит. Так что Гермиона будет красивее всех.

— Везет, — по-доброму позавидовал Рон.

— Рон, а ты в чем будешь? Только не вздумай прийти в том оранжевом ужасе! — воскликнула Гермиона.

— Не ужас, а классная мантия, на Рождество девчонки заглядывались. Но на выпускной я оденусь по-другому. Второй раз ту же мантию не надену, это уже не то, так что я купил себе новую. Не оранжевую, что ты так смотришь на меня!

Гермиона хмыкнула и продолжила накрывать на стол. Гарри раскладывал карточки с именами учителей.

— Что это? — изумленно воскликнул он.

— Где? Что? — спросили Гермиона и Рон.

— Амбридж! Здесь написано — Амбридж! — Гарри протянул им карточку.

— Эту жабу пригласили на выпускной? — возмутился Рон.

— Профессор Дамблдор! — Гарри повернулся к подошедшему директору. — Это правда, что профессора Амбридж пригласили на выпускной?

— Правда, — спокойно ответил Дамблдор и даже улыбнулся. — Я знаю, Гарри, что тебе и твоим друзьям она причинила много неприятностей, но комиссия Министерства Магии пришла к выводу, что ничего страшного и беззаконного госпожа директор не сделала. В других школах ещё хуже было.

— Но… — начал было Рон.

— Понимаю ваше негодование, мистер Уизли, — вздохнул Дамблдор. — Но все, что делала профессор Амбридж, было продиктовано давлением сверху. Если бы она проявила себя как порядочный человек, ее просто сместили бы с должности директора и на ее место поставили кого-нибудь из Упивающихся Смертью, как это было в Бобатоне и Дурмстранге. А так при Долорес в школе… — Дамблдор хотел было сказать, что было неплохо, но произнес только: — В общем и целом никто серьёзно не пострадал. Кроме тебя, Гарри, конечно, — тут же добавил он, встретившись взглядом с Гермионой.

— Да… да она, — Рон с трудом подбирал слова.

— Да, безусловно, профессор Амбридж была не всегда права. В качестве наказания ей запретили занимать в Министерстве ответственные должности, — продолжил Дамблдор, — так что сейчас госпожа бывший директор — безработная.

— Так ей и надо, жабище такой, — буркнул Рон, — пусть побудет на месте Ремуса.

— Сейчас Ремус исцелен и у него, я уверен, все будет хорошо. Темные времена прошли. Все переменилось к лучшему, — Дамблдор счастливо улыбался. — И сегодня произошло ещё одно чудо. Та женщина, которую любил Северус, вернулась к жизни.

— Как? — одновременно спросили Гарри, Гермиона и Рон, вмиг забыв об Амбридж.

— А где она была все это время? — удивленно проговорил Гарри.

— Восемнадцать лет назад ее душу высосал дементор, но тело этой несчастной осталось. Сегодня ночью ее душа вернулась, — ответил Дамблдор.

— Почему? — тихо спросила Гермиона.

— Я не знаю. Но сейчас это неважно. Главное, что теперь Северус тоже счастлив. Конечно же, я пригласил Эрмион на выпускной. Пусть развлечется.

Гермиона, широко раскрыв глаза, смотрела на Дамблдора, а затем переглянулась с Гарри.

К выпускному общий зал был украшен не менее роскошно, чем на Рождественский бал, но совсем по-другому. Вместо четырех больших столов стояло множество небольших столиков — в связи с последними событиями многие школьники так и не поняли, к какому факультету себя отнести: тот, на котором проучились шесть лет, или только последний год. Проще было только тем, кому посчастливилось остаться на своем родном факультете. Стены зала были украшены флагами, а возле входа висели газеты, где в рисунках и фотографиях рассказывалась история факультета и самые интересные моменты из школьной жизни выпускников. Гарри внимательно перечитал каждую ещё вчера. Улыбнулся, когда нашел свою детскую фотографию, приклеенную рядом с круглым смешным личиком Гермионы в пририсованной фате, в окружении цветов и стишков-пожеланий счастливой семейной жизни. Маленький мальчик в замотанных скотчем очках мало чем походил на высокого статного юношу в роскошной черно-красной мантии с золотым позументом, которого Гарри видел в зеркале перед выпускным. Гермиону он едва узнал. Ее наряд мягко переливался, и Гарри подумал, что ни одна даже самая дорогая маггловская ткань не выглядит так великолепно. Золотистая мантия словно придала оттенок червонного золота ее волосам, глаза манили медовой глубиной, Гермиона разрумянилась от волнения, и, глядя на ее стройную фигурку, облитую золотым сиянием, Гарри почувствовал себя мальчишкой, пригласившим на бал старшую сестру приятеля.

— Что за глупости, Гарри, — Гермиона улыбнулась. — Ты прекрасно выглядишь.

— Это точно, — вздохнул Рон, — я хотел себе такую мантию купить, но денег не хватило.

— Не беспокойся, Рон, на этот раз ты купил очень хорошую мантию. Скромно и со вкусом.

— Мама со мной увязалась, — пробурчал Рон. — А это кто? — он едва ли не пальцем указал на молодую стройную женщину, которая, наколдовав себе зеркало у стены, расправляла легкие серебристые складки мантии.

Гарри узнал ее — именно это красивое лицо он видел, когда вместе с Гермионой взломал блок Снейпа.

— Это и есть та женщина, о которой говорил профессор Дамблдор.

— Которую Снейп любил? Ну у него губа не дура, — покивал Рон.

Словно услышав эти слова, Эрмион обернулась и кокетливо улыбнулась Гарри и Рону. Первые выпускники прибыли за несколько минут до девяти. Появлялись из камина в Общем зале, расширенного в честь праздника до размеров парадного входа, сверкая украшениями, щеголяя роскошными мантиями. Ахали, разглядывая убранство, бросали обнадеженные взгляды в сторону помоста с музыкантами и глазели друг на друга. Уже слышались первые любезности и колкости. Профессор Макгонагалл (с неизменным праздничным венком на шляпе) предлагала угощаться в ожидании вручения дипломов, профессор Спраут добрыми улыбками мирила старшекурсниц. Кроме знакомых лиц преподавателей Гарри увидел Дикоглаза Муди без обычного дорожного плаща, но с неподражаемой деревянной ногой, Ремуса в новой мантии, выглядящего далеко не таким изможденным, Сивиллу Трелони в праздничной шали, с неизменными многочисленными ожерельями на тонкой шее. Рядом с Тонкс, одетой в блестящую сиреневую мантию, сидела Амбридж в том же розовом безвкусном одеянии, которое Гарри и Гермиона видели на ней во время Рождественского бала. Амбридж сладенько улыбалась и, сюсюкая, предлагала маленькому Сириусу пощипать свое боа. Другие гости были Гарри незнакомы — наверное, из министерства. Седенький старичок, такой дряхлый, что Гарри опасался, что он рассыплется прямо сейчас, но облаченный в тяжелую даже на вид, расшитую звездочками мантию, беседовал с Дамблдором, пока его волшебная палочка подписывала дипломы выпускников Хогвартса. За процессом внимательно наблюдал, время от времени поправляя стопку подписанных пергаментов, мужчина в черном шелковом плаще, разодетый не хуже, судя по воротнику, видневшемуся из-под иссиня-черных прядей. Снейпа почему-то нигде не было. Гарри подумал было, что профессор решил не идти на выпускной. Но недалеко крутилась Эрмион. Не могла же она прийти одна? Взмахом палочки женщина убрала зеркало и с улыбкой повернулась в сторону Гарри, Гермионы и Рона, затем приблизилась к ним.