Кристофер Паолини - Брисингр

Вспомнив свою схватку с Муртагом и Торном, Эрагон заметил:

— Гальбаторикс, видимо, передал Муртагу силу нескольких Элдунари. Это единственное объяснение того, откуда у него такое могущество.

Оромис кивнул:

— Тебе еще повезло. Гальбаторикс мог бы дать ему и большее могущество, тогда он легко одолел бы не только вас с Сапфирой, но и Арью, и всех прочих магов, которые помогают варденам.

Только тут Эрагон вспомнил, как ему во время двух последних встреч с Муртагом и Торном все время казалось, что в Муртаге словно таится еще несколько иных существ. Эрагон мысленно поделился своей догадкой с Сапфирой и сказал:

«Видимо, это как раз и были Элдунари, именно их присутствие я и почувствовал… Интересно, куда Муртаг их упрятал? На Торне не было никаких седельных сумок, и под одеждой Муртаг вроде бы ничего не прятал».

«Ну, этого я не знаю, — ответила Сапфира. — Ты ведь, наверное, и сам уже вспомнил, как Муртаг, должно быть имея в виду именно Элдунари, заявил, что, может быть, вместо того, чтобы вырывать из груди твое сердце, стоило бы вырвать его сердца. Заметь, именно сердца, а не сердце».

«Точно! Ты права! Он именно так и сказал. Может, он пытался как-то предупредить меня?»

Вдохнув полной грудью, Эрагон откинулся на спинку стула и спросил у Оромиса:

— А помимо Элдунари Сапфиры и Глаэдра, есть еще драконьи сердца, которые Гальбаторикс пока не захватил?

Рот Оромиса печально скривился, вокруг губ собрались тонкие морщинки.

— Нам об этом ничего не известно. После падения Всадников Бром отправился на поиски Элдунари, которые Гальбаторикс мог упустить из виду, но успеха не добился. Да и я за все эти годы, мысленно обследуя всю Алагейзию, не обнаружил даже отзвука мысли, исходящей из неведомого мне Элдунари. Все Элдунари были на счету, когда Гальбаторикс и Морзан начали свое наступление на нас, и ни одно не пропало, не оставив следа. Нет, просто невозможно себе представить, чтобы где-то имелось значительное количество таких Элдуари, драконы которых готовы были бы помочь нам, если мы всего лишь сумеем их обнаружить.

Эрагон, в общем, и не ожидал иного ответа, но все же был разочарован.

— Ладно. Тогда еще один, последний вопрос. Когда умирает Всадник или его дракон, то выживший из двух напарников обычно тоже вскоре умирает или совершает самоубийство. А те, кто остался жить, сходят с ума, не пережив потери. Так?

«Так», — подтвердил Глаэдр.

— А что произойдет, если дракон успел перенести свою душу в Элдунари, а затем умер физически?

У Эрагона под ногами задрожала земля — это Глаэдр пошевелился, меняя позу.

«Если дракон пережил смерть своего тела, — сказал он Эрагону, — а его Всадник еще жив, вместе они образуют то, что именуется «Индлварн». Это превращение вряд ли можно назвать приятным для дракона, однако многие Всадники и драконы с успехом приспособились к подобной перемене и продолжали доблестно служить делу своего благородного ордена. Если же умирает Всадник, то дракон сам зачастую разбивает свое Элдунари или договаривается, что его разобьет кто-то другой, если его собственного тела больше нет; таким образом он губит себя и следует за своим Всадником в небытие. Но так поступают не все. Некоторые драконы оказались способны пережить эту потерю, равно как и некоторые Всадники — например Бром, — и продолжали служить нашему ордену еще долгие годы после этого».

«Спасибо, Оромис-элда, ты дал нам немало пищи для размышлений», — сказала Сапфира.

Эрагон тоже покивал в знак согласия, но говорить ничего не стал: он уже вовсю обдумывал услышанное.

49. Руки воина

Эрагон, глядя в синее небо, одну за другой клал в рот сладкие, согретые солнцем ягоды земляники. Покончив с ягодами, он сложил в аккуратную кучку стебельки и листья, подвинул их пальцем точно в середину подноса и уже хотел было что-то сказать, но Оромис опередил его:

— И что теперь, Эрагон?

— А что?

— Мы весьма обстоятельно обсудили интересовавшие вас вопросы, и теперь нам хотелось бы знать, что вы с Сапфирой намерены предпринять в ближайшем будущем. Вряд ли тебе стоит задерживаться сейчас в Эллесмере, так что говори сразу: какие еще цели ты ставил перед собой, совершая этот визит к нам? Или, может, вы прямо завтра утром намерены отправиться в обратный путь?

— Вообще-то мы надеялись возобновить наши занятия, — отвечал Эрагон. — Но сейчас, и это понятно всем, на них просто нет времени. Впрочем, есть и еще кое-что, что мне хотелось бы сделать.

— Что, например?

— Учитель, прости, но я рассказал тебе не все, что со мной случилось, пока мы с Бромом были в Тирме. — И Эрагон поведал старому эльфу, как любопытство привело его в дом Анжелы и как она предсказала ему будущее; упомянул он И о совете, который дал ему кот Солембум.

Оромис задумчиво коснулся пальцами губ и промолвил:

— За последний год я что-то слишком часто слышал имя эгой предсказательницы, и от тебя, и от Арьи, и от других тоже. Похоже, эта Анжела отлично умеет оказаться именно в том месте и в то время, когда там должно произойти некое важное событие.

«Да, верно, она такая», — подтвердила Сапфира.

— Судя по описанию, — продолжал Оромис, — она очень похожа на одну колдунью из людского племени, которая однажды посетила Эллесмеру, вот только имя у нее было другое, не Анжела. Скажи, а эта Анжела небольшого роста? С густыми и кудрявыми каштановыми волосами? И глаза у нее так и сверкают? А ум довольно острый, хотя и несколько странный?

— Ты очень точно ее описал, — сказал Эрагон. — Неужели это та самая колдунья?

Оромис слегка прищелкнул пальцами.

— Скорее всего. И должен сказать, что это совершенно необыкновенное существо… Что же касается ее пророчеств, то я не стал бы уделять им слишком большое внимание. Пророчества либо осуществятся, либо нет, но поскольку мы ничего более о них не знаем, то и не можем влиять на развитие событий, верно? А вот то, что сообщил тебе кот-оборотень, заслуживает гораздо большего внимания. К сожалению, я не в силах прокомментировать ни одно из его утверждений. Я никогда не слыхал о таком месте, как Обитель Душ; и хотя название Скала Кутхиана мне что-то напоминает, я не могу припомнить, где его слышал. Я поищу в своих свитках, но, как мне кажется, в записях эльфов я упоминаний о нем не найду.

— А что ты скажешь насчет оружия, спрятанного под деревом Меноа?

— Я ничего об этом не знаю, хотя наши лесные предания мне очень хорошо знакомы. Во всем Дю Вельденвардене есть только два эльфа, чьи познания об этом лесе превосходят мои. Я, конечно, расспрошу их, но подозреваю, что это пустая попытка. — Эрагон выразил свое разочарование, и Оромис сказал: — Я понимаю, тебе нужна подходящая замена для твоего Заррока, но я думаю, что в этом смогу тебе помочь. Кроме моего собственного клинка, Нёглинга, мы, эльфы, сумели сохранить еще два меча, принадлежавшие Всадникам. Это Арвиндр и Тамерлин. Арвиндр в настоящее время хранится в городе Надиндел, и у тебя нет времени ехать туда. Но Тамерлин находится здесь, в Эллесмере, в сокровищнице Дома Валтхарос, и хотя глава этого дома, лорд Фиолр, не испытает особого восторга от того, что ему придется с этим мечом расстаться, мне кажется, он все же отдаст его тебе, если ты как следует его об этом попросишь. Я обо всем договорюсь, и вы с ним встретитесь завтра утром.