Евгения Кострова - Калейдоскоп вечности (СИ)

— Я оставлю Вас на некоторое время здесь одну, — невозмутимо проговорил мужчина. — Тереза все объяснит.

— Тереза?

Он поднял указательный палец вверх, и Лира подняла настороженный взгляд на мраморный потолок, увидев небольшой электронный прибор.

— Это Тереза, — пояснил он, — голограммное обеспечение, обслуживающее одновременно всех участников турнира. Ее можно назвать Вашим личным медиком, но лишь на момент прохождения переподготовки.

Девушка в замешательстве уставилась на горячую жидкость, от которой у нее закружилась голова, но все-таки кивнула и улыбнулась своему проводнику.

— Уместна ли сейчас моя благодарность Вам за то, что помогли мне добраться сюда? — спросила она.

Одного его взгляда хватило, чтобы ее улыбка исчезла как по мановению руки.

— Это входит в часть моих обязательств. И, если Вы знаете законы, то по приказу моих Господ, я лишу Вас возможности дышать.

Лира не ответила, но и лицо ее не изменилось, она лишь молча кивнула и послала ему очередную робкую улыбку.

— Поразмышляйте над этим, — сообщил проводник, возвращаясь к магическому проходу, и растворился в коридоре. Лира слышала его удаляющиеся шаги, и только когда он окончательно ушел, она впервые смогла почувствовать, какая сверхъестественная тишина проникает в каждую клеточку ее естества.

Пальцы девушки нашли несколько пуговиц на рубашке, и она резким движением распахнула ее, быстро освобождаясь и от остальной одежды. Легкая хлопковая ткань скользнула по обнаженным плечам и ее дрожащие руки прикоснулись к застежке брюк. Аккуратно сложив свои вещи, она несколько раз глубоко вздохнула. Огромное зеркало, висевшее на противоположной стене, отражало ее стройную фигуру и оливковую кожу, струящиеся по спине медные волосы, изумрудные глаза, в которых читалась непреклонная решимость и удивительное спокойствие. Она подняла свой взор на левое предплечье и замерла, осторожно рукой коснувшись бархатной кожи. На ее губах заиграла таинственная улыбка.

— Все получится, — пробормотала Лира, пробегая пальцами по оголенному плечу. — Я смогу.

Лира медленно спускалась по кафельным ступеням, и когда ее тело полностью погрузилось в белоснежную воду, она блаженно выдохнула и слегка потянулась, скрестив руки. Несколько минут она просто наслаждалась теплотой — вода почти обжигала — и размышляла над тем, как всего несколько часов назад она пыталась отскрести грязную шелуху, покрывавшую ее кожу. Вспоминала свое желание отскоблить себя добела или до крови, чтобы скрыть царапины и ссадины, покрывавшие руки и ноги, и заставила себя остановиться, лишь когда на руках действительно выступила кровь. Она приоткрыла глаза и увидела, как на другом конце купальни, прямо на бортике, свесивши свои ноги, сидела маленькая девочка с короткими золотистыми локонами и с миловидным разрезом шоколадных глаз. Бархатное зеленое платье доходило ей до колен, а босые ножки плескались в воде.

— Ты должно быть Тереза, — сказала Лира.

— Вероятно, — машинально обронила девочка. — А у Вас не так много времени, если хотите знать. Я уже подключила к системе больше половины всех, кто находится в кампусах, потому что будет очень печально, если Вы не сможете отойти от болевого шока.

Лира пожала плечами:

— Я привыкла к боли, — пояснила она, — а вот удовольствия полежать в горячей ванне не так часто испытывала за все свое время.

Лира посмотрела на лицо девочки по имени Тереза, повернутое к ней в профиль, спокойное и утратившее выражение девичьей невинности. Она отрешенно вглядывалась в дребезжание молочного раствора, словно что-то вспоминала, застыв в образе ангела, а потом тихо проговорила:

— Пора.

Лира сжалась и сильнее прислонилась к мозаичной плитке бассейна, увидев, что в глазах Терезы промелькнула белая полоса, а потом еще и еще. Все это было так странно. Она походила на обычную девочку, но если протереть заспанные глаза от сладкого сна, то можно понять, что перед тобой одно из устройств, повергнувшее человечество во тьму.

— Активизировать молекулярный покров, — сказала Тереза, все тем же затуманенным взором, — подключиться к системе первого уровня.

Лира постаралась расслабиться, когда увидела за курящимся над водой паром черные провода с тонкими иглами. Она не вылетела из воды только потому, что окоченела от ужаса. Девушка не раз слышала о программе «переподготовки» и некоторые погибали в результате несчастного случая, потому что не смогли выдержать слияния собственной крови с органическими нано машинами. Провода черными змеями овеяли ее ноги и волнообразно потянулись к ее рукам. Лира попыталась отстраниться, ухватившись за край бортика, но руки соскользнули, и она фыркнула, подавившись полу истерическим смешком.

— Тебе лучше не сопротивляться, — спокойно сказала Тереза. — От этого боль, что ты почувствуешь, станет только крепче. Выражение лица ребенка сделалось столь суровым, что злость, обрушившаяся на девушку, улетучилось в одно мгновенье. Тереза наклонила голову и вожделенно облизнула губы.

— Начать материализацию, — пробормотала девочка.

Глаза Лиры распахнулись и из них брызнули кристальные капли слез. Иглы проникли под кожу, проникая в самую глубь тела, соприкасаясь с венами, и она забыла, как дышать, настолько невыносима была агония. Ее охватили стыд и горечь и, стиснув зубы, почувствовав, как по краям ее губ бежит кровь, она смотрела в потолок, молясь о том, чтобы небеса напомнили ей, как дышать. Она справится. Обязательно справится. Она умеет выживать и ничуть не желает провести остаток жизни здесь — в мире демонов и смерти, чтобы снова смотреть на разоренные селенья и сражаться с бесами, что разрывают тела в клочья, оставляя других вглядываться в их кровавые пасти, из которых доносится запах гнили. Она вытерпит, ради него. Она готова была закричать в любую секунду — живот скрутило так, как будто ее пронзили несколько кинжалов.

Тереза невольно прыснула. И в один прыжок преодолел расстояние от своего бортика к тому, где пыталась сдержать унизительный крик боли Лира. Боль — это чувство распространилось по всему ее телу, разум роптал единственное слово — терпи. Подол платья Терезы трепетал, словно где-то было открыто окно, но она ведь всего лишь голограмма, верно? А здесь повсюду царит невыносимая жара, настоящий пожар, пожар, поглощающий ее всю без остатка. Ее голова откинулась на бортик купальни, когда она почувствовала, что иглы вводят раствор в ее организм и громко вздохнула, обретя вновь возможность наполнить свои легкие спасительным кислородом.