Синди Пон - Серпентина (ЛП)

— Прошу, зови меня Лэн.

Скайбрайт напряглась. Девушка просила ее нарушить одно из главных правил поведения.

— Я не имею права обращаться к вам по имени, госпожа, — Скайбрайт склонила голову, чтобы подчеркнуть свои слова.

Тишина была неудобной.

Наконец, Скайбрайт подняла голову, увидев, что Лэн покраснела, сжимая в руках вышитую простыню Чжэнь Ни.

— Прости, Скайбрайт, — сказала она сдавленным голосом. — Я пришла из бедного дома, у нас нет личных слуг. Хорошо, что у нас есть хотя бы повар и домработница, что помогают матушке, но они не живут с нами.

— Не стоит извиняться, госпожа Фэй, — Скайбрайт изначально знала, что семья Лэн не так богата, как Юани, но не осознавала, насколько. Они неловко смотрели друг на друга.

— Может, мы не так и отличаемся? — сказала Лэн, смущенно улыбаясь.

«Нет», — подумала Скайбрайт и прикусила язык. Как бы ни была бедна семья Лэн, как бы ни был низок ее статус, она все равно была выше служанки. И пусть у Скайбрайт туника была богаче, а рукава были вышиты красивее, это было лишь из-за желания Чжэнь Ни. Ее госпожа баловала ее, ведь они любили друг друга, но этот разговор только показывал, как Скайбрайт отличалась от Лэн, и каждая была в ловушке собственного статуса.

Видя, что Скайбрайт не собирается отвечать, Лэн сглотнула и попробовала еще раз.

— Чжэнь Ни так высоко о тебе отзывается, — лицо Лэн смягчилось, когда она произносила имя ее госпожи. — Ты ей как сестра.

— Мы росли вместе с самого детства, — ответила Скайбрайт. — Мы и дня порознь не проводили, — ее голос оборвался, а глаза защипало от слез. Эта простая правда показала, как много изменилось для Скайбрайт и Чжэнь Ни за последний месяц. Сколько Скайбрайт потеряла. Казалось, что от нее все ускользает, ведь Чжэнь Ни влюбилась и отказалась выходить замуж. Потому что Скайбрайт узнала, что не была смертной. И она не знала, как закрыть эту брешь между ними.

— Я завидую, — сказала Лэн. — У меня лишь одна сестра, и она на шесть лет меня старше. Мы никогда не были близки, я и вижу ее раз в год.

Что Чжэнь Ни от нее хотела? Чтобы Скайбрайт прыгнула на кровать и предложила Лэн сыграть в го? Хотя Лэн была стеснительной, но Скайбрайт видела, что она пытается быть дружелюбной, но Скайбрайт не могла отвечать ей не официально, не как слуга. Служанкой она была всю жизнь, и было непонятно, зачем Чжэнь Ни хотела, чтобы она совершила невозможное и нарушила этикет, потому что ей так захотелось.

Чжэнь Ни вернулась, пощадив ее, неся в руках поднос, полный сладких булочек, соленых грецких орехов и нарезанных персиков и апельсинов. Она улыбнулась им, развернувшись, словно играла в создание пар, и ей это удалось.

— Я не помешала? — весело сказала она. — Я попросила Ориолу принести чайник чая.

Радуясь, что ей нашлось дело, Скайбрайт забрала у госпожи поднос и принялась расставлять угощения на эмалированном чайном столике.

— Чем займемся остаток дня? — спросила Чжэнь Ни, обхватив рукой плечи Лэн.

— Поиграем, — ответила Лэн. — Но чтобы и Скайбрайт участвовала.

Чжэнь Ни уткнулась пальцем в подбородок.

— Мы не можем сочинять поэзию или играть в декламацию. Го и шахматы тоже не подходят, — она надула губы, и Лэн за ней повторила. Они рассмеялись, и Скайбрайт отвернулась от них, чувствуя себя посторонней, желая, чтобы Ориола поторопилась с чаем, чтобы она разлила его, отвлекаясь. — В карты, — сообщила торжественно Чжэнь Ни. — Как только закончим с чаем, — госпожа осмотрела спальню и нахмурилась. — У нас только два стула. Я и не замечала этого. Ты можешь принести еще один, Скай?

Скайбрайт пробормотала согласие и вышла к прихожую Чжэнь Ни, но здесь были лишь тяжелые кресла, а не стулья. Разочаровавшись, она пошла по особняку, пока Чжэнь Ни и Лэн вместе пили чай.

* * *

Был последний день седьмой луны, последний день Фестиваля призраков, после которого духи должны были вернуться в загробный мир. Четверть луны висела невысоко в небе, когда Скайбрайт решила, что ей нужно найти Кай Сена, чтобы убедиться, что он в порядке. Она не изменяла облик уже неделю, научившись прогонять жар, заменяя его холодом, оставляя ноги раздельными. Ей приходилось прилагать все силы, чтобы отказываться от этой части себя.

Но этой ночью ей нужно изменить облик.

Скайбрайт бежала по мрачному лесу, успокаивая себя грядущими объятиями любимого. Как же она скучала! Остановившись у толстого ствола, она скинула пижаму и переменилась, принимая змеиный облик, словно она обувалась в любимые туфли. Ночь открылась ей, гудя жизнью и наполняясь ароматами. Она подняла голову и пробовала вкус, чувствуя лисов и крыс, скрывавшихся за кипарисами, она искала обостренными чувствами людей. Или демонов.

Она вернулась на поляну, где в прошлый раз сражались монахи, но здесь было пусто и тихо. Неподалеку был лишь грызун. Она поползла в лес, чувствуя хвостом следы сражения. Запах убитых смертных и демонов был таким слабым, как далекие воспоминания. Тела явно убрали монахи. Даже убитые ею зомби пропали.

Победили ли монахи и закрыли брешь? Где сейчас был Кай Сен? Одна мысль о нем послала по всему телу приятную дрожь, что началась в груди и теплом пронеслась к кончику хвоста.

— Я надеялся, что ты вернешься в человеческом облике, — сказал за ее спиной глубокий голос.

Скайбрайт обернулась, шипя, руки вскинулись. Стоун стоял, как статуя, на краю поляны, его тело слабо светилось. Он был в той же броне, что и в прошлый раз. Он мерцал, а потом исчез и появился прямо перед ней, она даже моргнуть не успела. Она боролась с желанием пасть перед ним. Вместо этого она отстранилась, обнажив клыки.

Его лицо было непроницаемым, как у статуи бога. Она поймала себя на том, что сравнивает его с Кай Сеном. Стоун — прекрасный и далекий, самый красивый мужчина, что она когда-либо видела. Кай Сен был теплым и живым, он вызывал в ней так много разных эмоций.

Стоун не пытался снова приблизиться. Она была этому рада, хотя и понимала, что сбежать ей не получится.

— Так любопытно, что ты не можешь говорить в этом облике. Твоя мать была известна своим красноречием в этом облике. Она красиво говорила с жертвами перед их смертью, — Стоун низко расхохотался. — Она читала им классическую литературу и стихотворения из «Книги Богов» и «Книги Мертвых». Она говорила с такой страстью и гневом, она доводила мужчин до слез, заставляла валяться у ее хвоста, пока не убивала.

В отрывке, что читал ей Кай Сен, говорилось, что многие жертвы умирали во сне. Это точно не совпадало, когда разговор заходил о ее… матери. Скайбрайт с трудом выговорила мысленно это слово.

— Среди всех искусительниц, что создали боги, вы нравитесь мне больше всего, — Стоун медленно обошел ее по кругу, его руки были сцеплены за спиной. Каждое его движение скрывало огромную силу, что он держал в узде. Скайбрайт притихла, стараясь не показывать страх, чтобы не давать ему повода думать, что она из робких. — Неотразимые в человеческом облике, чарующие женщины, возвышенные в другом плане в змеином облике. Такая гибкая и сильная. Такая убийственная.