Павел Селеверстов - Золотой череп. Воронка душ (СИ)

Все рассмеялись, и какое-то время молча выскребали свои походные плошки. Сидеть у костра, в тёплой дружеской компании, было чертовски приятно, и Всебор вдруг подумал о том, что жизнь сделала ему очередной подарок. Он больше не прозябал в бессмысленном ожидании удачи, ему не нужно было искать работу. Он не стал богаче материально, но зато перед ним расстилался огромный, наполненный чудесами и удивительными явлениями мир.

— Ну, ладно, судари! — неожиданно произнёс Клут. — Поскольку я самый старший из всех присутствующих, то первым и выскажусь.

Он выдержал паузу, достал трубку, набил её табаком и только после этого заговорил вновь.

— Гномьи сокровища, манят, — начал он. — Кому же не хочется зачерпнуть полную ложку из тайников Тиаберии? Другой такой шанс не скоро представится, я, к примеру, могу и вовсе не дожить. Кто его знает, что завтра-то случится.

— Ну, хватит толстяк, не тяни! — возмутился Палько. — Говори, как есть. И без того известно, что у каждого на языке крутится.

— Помолчи! — рявкнул Клут. — Глупый Палько, совсем мозги заплыли от жира.

Палько хотел, было возразить, но, заметив в глазах старого Клута недобрые огоньки, передумал и смиренно махнул рукой.

— Вот я и говорю, — продолжил Клут. — Такой шанс представится не скоро. Предлагаю спуститься в Тиаберийские копи и хорошенько там всё осмотреть. Если в течение трёх дней ничего не найдём — возвращаемся назад.

Громила привёл их к заветному оврагу и показал на каменистые отвалы. По дну оврага стелился туман, журчал среди камней ручеёк. Кое-где росли кустарник и уродливые деревца молодого подлеска. Место выглядело неприветливо. Здесь не было ни птиц, ни каких-либо других лесных тварей, только странный неприятный запах, который казалось, выходил на поверхность из бездонных пещер.

— Никто не передумал? — улыбаясь, спросил Броль. — Это вам не прогулка по «Костяной дороге». Назад можем и не вернуться.

— Мы ещё посмотрим! — отозвался Всебор и первым начал спускаться вниз.

— Вот, это наш человек, — похвалил Броль. — Эй! Куда ты так навострился?

Солнечный свет, на дно лесного оврага, почти не проникал. Высокие деревья закрывали его густыми кронами. Здесь было сыро и промозгло. В крутом склоне оврага, Всебор сразу же заметил трещину, из которой с шумом вырывался воздух.

— Я пойду первым, — заявил Броль. — И постарайтесь держаться как можно ближе друг к другу.

Вход в пещеру, когда-то прикрывала каменная плита, но теперь она лежала в стороне. Какая-то сила разбила её в дребезги, даже витиеватый орнамент, украшавший потайную дверь в царство гномов, раскрошился и стёрся.

— Запашок ещё тот, — прошептал Палько. — Как из сточной канавы.

Всебор вынул из ножен саблю и посмотрел на Броля, который зажёг масляный фонарь.

— Я прошёл шагов на десять, — заметил Громила. — Дальше не стал. Страшно!

Он загадочно улыбнулся и вошёл в пещёру.

Глава 9

Перед входом лежали обвалившиеся каменные балки, которые когда-то подпирали своды туннеля, кучи щебня и осколки хрупкой облицовки стен. Гномы знали толк в красоте, даже полы коридора были выполнены из зелёного тщательно обработанного камня. Но сейчас всю эту роскошь покрывал толстый слой пыли и пожухлой листвы. Природа брала своё и то, что когда-то у неё отвоевали гномы, теперь возвращала назад.

Из туннеля с гулом вырывался горячий воздух в рёве, которого чудились крики и стенания. По заплесневелым стенам стекала вода. От едкого запаха, чесалось в носу. Всебор чихнул и сразу же пожалел о своей слабости. Раскатистое эхо разнеслось по подземелью и тут же вернулось удвоившимся рокотом, ввергнув в панический ужас незадачливых кладоискателей

— Когда задумаешь ещё раз чихнуть, зажми нос, — зашипел Броль. — Никто не знает, какое зло обитает в этих сумрачных пещерах. Хочешь, его разбудить?

Всебор кивнул и тут же получил болезненный пинок от Палько.

— Придурок! — добавил Клут. — В таком деле, главное осторожность.

Промолчал только Жиль, но его, судя по всему, заботил другой вопрос — как побольше унести.

Чем дальше они углублялись, тем чище становилось в туннеле. В свете масляных фонарей тускло поблескивала драгоценная облицовка, иногда сверкали золотистые вкрапления тиаберийских заклинаний, написанных на древнем языке жителей пещер.

— Что если мы заблудимся? — прошептал Всебор. — Тебе в голову не приходила такая мысль?

Броль оглянулся и, улыбаясь, засунул руку в карман.

— Знаешь, что это такое? — спросил он, демонстрируя компас. — Так вот я хорошо умею пользоваться этой штукой. А ещё у меня голова на плечах.

Гул, рвущийся из глубин земли, становился всё громче, а потолок туннеля всё выше. Неровный свет фонаря плясал на стенах, порывистый сквозняк трепал волосы. Впереди, в неясном сиянии, показались огромные каменные двери.

— Вот он чертог бездонного тиаберийского тайника, — проговорил Броль. — Ещё есть время подумать. Кто-нибудь желает повернуть оглобли?

— Нет! — за всех ответил Зубастик. — Нас ждёт удача. Я-то уж знаю.

— Ну, вам решать! — усмехнулся Громила. — Чужое золото — тяжёлое.

Они подошли к дверям и остановились. Одна створка оказалась приоткрытой. Порывисто колыхалась рвань паутины, горячий воздух неистово рвался через узкую щель, насыщая туннель жутким запахом гари.

— Посмотрите! — проговорил Палько. — Э-т-т-то рука!?

Теперь стало понятно что мешало двери закрыться. В проёме лежали чьи — то останки. Высохшее, почерневшее, обезображенное предсмертной агонией тело. Рука судорожно выпростана, голова мертвеца повёрнута назад. Казалось, несчастный изо всех сил пытался выбраться из смертоносной ловушки, но…

— Видать не судьба! — задумчиво произнёс Клут. — Бедняга! Все они бедняги!

— Не надо было дразнить нежить! — отозвался Броль. — Эти ребята сами себя перехитрили.

Громила отдал фонарь Зубастику и осторожно шагнул к двери.

— Весь хребет исполосован, — заметил он. — Похоже, снимать мясо с его костей, начали, когда он был ещё живой.

— Мясо с костей? — пролепетал Жиль. — Как это, когда он был ещё живой?

— А ты будто не знаешь как? — Броль пренебрежительно фыркнул и поманил Всебора. — Давай, поможешь мне открыть эту дверь.

Всебор подошёл ближе и с отвращением посмотрел на высохший труп тиаберийца. Вопреки расхожим представлениям о гномах, у этого не было ни бороды, ни густой копны волос на голове. Рот перекошен от ужаса, ослепительно-белые зубы, пустые глазницы. В правой руке несчастный сжимал обломок сабли. Но потрясло Всебора другое. Перед ними лежал только торс, остальное же исчезло без следа, так словно его никогда и не было.