Людмила Ардова - Путь бесчестья

Он обратился к своим дочерям с каким-то поручением и, воспользовавшись моментом, я поспешил узнать о результате встречи.

— Как прошли переговоры? — шепнул я магу.

— Все отлично! Он готов оказать Арбаэру помощь, так сказать, безвозмездно.

— Что???

Я недоверчиво смотрел на старца.

Фатсанеро из Квонто! Человек, для которого, по словам Бертоэра, были превыше всего только деньги, просто так предлагал свою помощь! Это было, как если бы солнце взошло с другой стороны света — похоже на чудо.

Не даром мне кто-то однажды сказал, что люди меня еще удивят.

Физиономия Мерлиндера олицетворяла собой Торжествующую Хитрость! На нем блуждала загадочная, интригующая улыбка и он тихо бормотал:

— То ли еще будет!

— Но как вам это удается? — не выдержал, наконец, я.

— Как, как — и кучка! Просто посмотри, мой друг, на мир глазами своих врагов. Наверное, слепцу это сделать проще. У Фатсанеро из Квонто есть еще одна страсть — неудовлетворенное тщеславие — оно куда сильнее его сутяжничества! А в данном случае эти две вещи связаны воедино. Стоило мне намекнуть, что король готов отдать ему любую должность при дворе, и наградить титулом за его будущие заслуги, как он сразу проникся завидным бескорыстием.

— Но разве у вас есть полномочия раздавать такие обещания?

— Милый юноша! К тому времени как начнется эта война — все наши обещания перестанут иметь смысл.

— Но неужели Фатсанеро так наивен, что поверил вам без каких-либо гарантий?

— Гарантия проста — земли Стерберга, лежат по соседству с Фатсанеро. Он в любом случае в накладе не останется. Я только что все ему объяснил. А земля это нечто лучшее, чем золото. Что касается полномочий, я думаю, король — один из самых разумных людей в королевстве. Он не рвется вперед, пока не уверен в своих силах, но будьте спокойны, как только он почувствует вокруг себя верных людей и наберет достаточную силу, он покажет зубы. И могу не сомневаться в том, что ему хватит ума и расчетливости наградить по заслугам тех, кто встал на его сторону, — с моими советами или без них. Так что убедить Фатсанеро оказалось не слишком сложно, как могло показаться вначале. Человек, живущий расчетом, проще всего понимает аргументы, если они ведут к его прямой выгоде.

Взглянув на физиономию Фатсанеро, я подумал, что Мерлиндер лукавит: без капельки магии здесь все же не обошлось!

— Таким образом, шансы лорда Арабэра и короля увеличиваются.

— Десять к четырем.

Нас накормили обедом — достойным и сытным. Никаких излишеств — простая здоровая еда. Видно было, что Фатсанеро попросту денег на ветер не бросал. Но вина нам налили отменного качества — он все же хотел как-то отблагодарить мага за его участие в своей судьбе. Дочери его, первоначально заинтересовавшись моей персоной, вдруг неожиданно потупили глазки и, молча тихо отобедав, удалились в свои покои. Я понял, что это отец дал им четкие указания как вести себя со мной. По, его мнению, я для них, как потенциальный жених, неинтересен. Положение мое, мягко говоря, довольно жалкое. А Фатсанеро был не из тех, кто просто так швыряется козырями. Но меня это нисколько не обидело. Я и не собирался действовать в этом направлении.

— Теперь у нас остался один нехороший персонаж, — сообщил мне старец, когда владения Фатсанеро остались позади.

— Граф Мобро — еще та заноза! — буркнул я, — только я не понимаю, почему вы не занялись им, когда находились рядом, в гостях у Бертоэра.

— А причем тут Мобро? — удивился Мерлиндер.

— Как при чем? Если не брать во внимание Жасенте, то Мобро самый злобный враг короля, и сильный союзник Стерберга.

— Да, Мобро, конечно, фигура ненужная на нашем поле, но не она сейчас меня волнует.

— Тогда кто же? — удивился я.

— Есть и похуже звери в нашем лесу. Те, на которых никто не обращает внимание. А они исподтишка кусают, ядовитые гады. Веселые, добрые, те, кто держит камень за пазухой. Предатель всегда опаснее любого врага. Потому что от него не ждешь удара.

— О ком вы?!

— Наш доброжелатель Ильонгер.

— Ильонгер?! Но ведь Бертоэр советовал нам ехать именно к нему, он доверяет ему.

— Вот тот то и оно! — Мерлиндер поднял указательный палец. — Вот тот то и оно! Одолей меня кручина! Так чаше всего и бывает. Не тот враг, кто кажется враждебным. И не всякий тебе друг, кто находится в зависимости от тебя. Этот барон слишком многим обязан людям, которые на него рассчитывают. Нет ничего опаснее, чем уязвленное самолюбие. Великодушие иногда убийственно.

Арбаэр подарив поместье, приблизил к себе того, кто ему уже давно завидовал. Ильонгер — предатель, но никто так не подумает о нем до поры до времени. Его земли — ворота, через которые Стерберг рассчитывает пробраться к владениям Арабаэра и ударить его в спину. Напрасно лорд Арбаэр так уверен в Ильонгере. И я хочу заставить змею проявить себя раньше времени. Он поспешит, и лорд будет предупрежден. А, как известно, тот, кто предупрежден, тот вооружен.

— Но неужели вам везде надо рисковать самому?

— А по-другому не получиться. Зря ты так за меня волнуешься. Я вовсе не безобиден. Долгие годы занятий магией кое-чему меня научили. Например, тому, что страх — первая ступенька навстречу гибели. Но и пренебрегать им не стоит.

— Как же вы заставите его раскрыться?

— Еще не знаю. Но у меня есть два пути. Я могу попробовать изменить ситуацию, что сложно, но возможно. Или уничтожить эту фигуру, что проще, но не всегда простота означает преимущество.

Пустившись в долгие философствования Мерлиндер, к полудню уже во всю клевал носом.

Мы уже изрядно удалились от замка Ильонгера, и теперь нам пришлось возвращаться почти к исходной. Хуже всего то, что я не знал, где сейчас находится Стерберг и его люди. Не хотелось бы на них нарваться. Несколько дней проведенных в дороге, утомили старика. Щеки его впали, руки тряслись, и порой он сильно напоминал высохшую мумию.

Но настырности ему было не занимать. Я предлагал предупредить всех, рассказав о его суждении на счет Ильонгера.

А он заявил, что все это ерунда.

— Лучше слов людей убеждает их бесценный опыт. Вот когда они сами обожгутся, то более руки в огонь совать не будут.

Мне пришлось только вздохнуть и покориться его воле.

Увидев шпили высокого замка, построенного на невысоком холме, я почувствовал облегчение. Кажется, наше путешествие подходит к концу. Кем бы там ни оказался этот Ильонгер, развязка была близка.

Но планам нашим было не суждено сбыться. Старик доигрался. О нас узнали, — наверное, кто-то из преданных людей донес Стербергу известие о том, что мы были с визитами у дружественных ему баронов.