Наталья Бульба - Прогулка в бездну

— Это гости. — Лайсе, придерживая вожака за загривок, подводит его к каждому из нас, давая запомнить то ли по запаху, то ли по ауре. — Их надо охранять.

И когда она произносит эту фразу, я вижу, как расслабляются плечи моего мужа, который, похоже, до самого этого момента продолжал сомневаться в правильности своих действий.

Второй короткий переход и мы оказываемся во внутреннем дворе и к нам со стороны дома, едва ли не бегом, устремляются двое: человеческий воин, еще не утративший своей силы, но уже не выглядевший особенно молодым и светлая эльфийка.

— Мы уже начали беспокоиться. Где Вы так задержались, госпожа? — Женщина хоть и посматривает на нас искоса, но не проявляет настороженности, в отличие он мужчины, ладони которого лежат на рукоятях клинков.

— Все в порядке, Карен. Я привела в дом гостей. Помоги им расположиться. — И ответив улыбкой на молчаливый взгляд воина, она проводит нас мимо него к дому.

Ее нянька, а других женщин внутри не наблюдается, показывает нам наши комнаты, расположенные в гостевом крыле на втором этаже и удивительно угадывая, кто из нас является парами. Лишь смущенно пряча глаза, когда Олейор не удерживается и проходится по мне многообещающим взглядом. Причем, не она одна. Гадриэль, мгновенно оценив степень внимания ко мне со стороны мужа, вскользь замечает, что раньше, чем к ужину, некоторых можно и не ожидать. И даже недовольство Олейора, которое он не считает нужным прятать от всех остальных, никак не влияет на взбудораженное настроение черноволосого Лорда, в котором я его не наблюдала за те несколько лет, что его знаю.

Надо признать, что ошибается он довольно сильно или… это просто было желанием еще раз пройтись по нервам своего друга. И мне кажется, я даже понимаю, зачем он это делает: пока Олеор рычит, на его лице не заметно опасений по поводу нашей экспедиции.

Но как бы то ни было, мой муж лишь быстрым взглядом прошелся по комнате, выделенной нам и тут же вышел за дверь. Чему я тоже не сильно удивилась: нельзя сказать, что он не доверял моему или Ригана мнению, но осмотреться там, где мы должны будет провести хотя бы одну ночь, он должен был лично.

Так что у меня было время не только на то, чтобы принять ванну, но и успеть заскучать. Впрочем, сделать мне это не удалось. В тот момент, когда раздался голос моей подруги, я уже успела вымыть волосы и просто лежала в горячей воде, наслаждаясь мягким цветочным ароматом масла. Оно было разлито в маленькие плошки, стоящие на широком подоконнике, выходящего в сад, похожего на бойницу окна, на каменной лавке, на которой уложенные стопкой лежали мягкие простыни для вытирания, на столике у большого зеркала, занимающего всю стену в ванной комнате.

— Лера, мне надо с тобой поговорить.

И был он при этом настолько безжизненным, что мое сердце болезненно сжалось: я, наверное, единственная, кто знал, насколько завладела ею страсть иметь ребенка. И как я ни пыталась ее убедить в том, что насколько бы экзотической внешностью не обладало ее дитя, ему найдется на Лилее не только место, но и любовь, она настолько отвергала свою принадлежность к расе Даймонов, что никакие уговоры на нее не действовали. И я понимала, каким потрясением для нее стала сама возможность рождения полукровки, пусть даже и такой ценой.

— Я выйду через минуту. — Крикнула я ей, выскальзывая из воды и закутываясь в нежного изумрудного оттенка ткань.

Не знаю, по какой причине Рамон не с ней, но оставлять ее в таком состоянии было неблагоразумно.

Влажные волосы свернулись в тугие кольца и чтобы ускорить их высыхание, я призвала ветер, радуясь тому, как его струйки скользнули по обнаженной коже, обдавая меня ни с чем несравнимым ощущением цветущего летнего луга и словно прибавляя сил для предстоящего мне разговора.

Когда я вышла в комнату, с одной стороны которой стояла широкая кровать, укрытая балдахином и за красочной ширмой располагалась небольшая гардеробная, а с другой, у камина, два тяжелых, массивных кресла и небольшой столик на резных ножках, Асия так и стояла, прислонившись к стене у приоткрытой в коридор двери.

— Ты боишься, что твой муж кинется разыскивать тебя по всему дому, когда вернется? — Она подняла на меня темные глаза, в которых кроме пустоты ничего не было, но когда до нее дошел смысл моего вопроса, и в них проявилась осмысленность, она чуть слышно фыркнула и даже сделала попытку улыбнуться.

— Я не думаю, что он будет долго гадать.

— И я так думаю. Поэтому закрывай дверь и проходи. Тем более что пока они не обследуют каждый камушек, все равно к нам не вернутся.

— Скорее раньше. Карен просила воина, которого Лайсе отправила все им показать, чтобы он их слишком не задерживал, обещая скорый обед.

Несмотря на предложение, она так и не двинулась с места, продолжая вызывать у меня мрачные предчувствия: я еще не видела, чтобы спокойствие изменяло Черной Жрице.

— Ты считаешь, что это для них будет весомой причиной, чтобы не залезть в каждую щель?

И она вынуждена, улыбнувшись, кивнуть: их интерес к этому дому связан не только с безопасностью, но и с тем, что здесь немало предметов имеющих отношение к технологиям Даймонов. И пусть разобраться в этом они без помощи нашей гостеприимной незнакомки или той же Асии вряд ли смогут, но, хотя бы, любопытство удовлетворят.

— Уверена, что нет. Более того, для Рамона это будет хорошим поводом, как можно дольше быть без моего общества.

А вот это замечание я предпочитаю игнорировать, сделав вид, что занята разглядыванием пейзажа, что расстилается за окном. Впрочем, там действительно есть на что посмотреть: заросший густым лесом горный склон, пушистые пирамиды облаков, плавно плывущие по небу. И даже мелькающая между зеленых веток, высаженных вдоль нее деревьев, ограда могла рассматриваться как архитектурный шедевр, поражая рисунком ковки, что была словно бы вплавлена поверх высокой каменной кладки.

— Лера, ты мне доверяешь?

Похоже, сегодняшний день можно считать полным сюрпризов. И если от Гадриэля я могла ожидать чего угодно, даже того, что он найдет себе возлюбленную в чаще леса, в котором кроме диких зверей и нечисти ничего не водится, то такого вопроса от своей подруги я и предположить не могла.

И я оборачиваюсь к ней, наблюдая, как напряжение, что ее сковывает, отражается в ней скрюченными на рукоятях клинков пальцами.

— Ты — мой друг.

Пока я говорю, она, замерев, смотрит на меня, не только вслушиваясь в мой голос, но и выискивая что-то, ей одной известное, в глубине моих глаз.

Не могу сказать, устроил ли ее такой ответ, потому что напряженность так и не сошла с ее лица, но она, все-таки, кивнула головой и чуть слышно заметила: