Павел Блинников - Семь Толстых Ткачей

— Ты прекрасна, моя Королева! — провозгласил Дима, не в силах оторвать от нее взор. — Ты удивительна. Нет, не было и не будет женщины красивей тебя. Твой взгляд рождает в сердце любовь, твои глаза сияют ярче, чем все бриллианты мира. Твоя кожа глаже шелка, твои руки изящней вечности, твое тело сводит с ума, но твоя мудрость возвращает его. Ты идеальна, моя Королева!

— Ты любишь меня? — спрашивает женщина в каждом сне. От звука ее низкого голоса, хочется умереть, ибо, если умирать, умирать счастливым. Голос бьет стрелой в самое сердце, вызывая такой резонанс, что кажется, сейчас его разорвет на части. Но это не все. Три слова летят по пустыне, отражаются от сотен ледников, сопок и несколько тут же рушатся. А потом восстанавливаются, сами по себе. Ничто не может изменить пустыню, и даже та, кто ее придумал.

— Больше жизни!

— Ты умрешь за меня?

— Не раздумывая секунды!

— Ты будешь служить мне?

— Вечность! — теперь уже его голос летит к горизонту. "Вечность, вечность, вечность…" — раздается гулкое эхо.

Женщина улыбается. Говорят, что от некоторых улыбок становится светлее, но от ее, на ледяную пустыню наползла плотная тень. Хотя откуда и почему, неясно. Небо заволокли облака, и как будто кто-то огромный пролетел над ними. Пролетел и завис на время, пока женщина показывала Диме белые, идеально ровные зубы. В синих глазах Дима увидел две абсолютно одинаковые снежинки. Только в глазах его Королевы, такое возможно.

— Что ты там говорил обо мне? — спрашивает она, пряча зубы за синими губами.

— Ты прекрасна! Звуки твоего голоса, делают вселенную счастливой. От твоих слов на свет появляются прекрасные дети и цветы…

Так продолжается долго. Женщина сидит на троне и слушает, как Дима признается ей в любви, как он возносит ее красоту, но оканчивается все, всегда одинаково. Из-за гор-когтей прилетает Ветер и разметает сон. Ветер несет в себе перемены, но пустыню нельзя изменить. Поэтому он как бы сдвигает ее в сторону, и Дима падает в непроглядную тьму пустоты. Он какое-то время летит в ней, а потом просыпается.

Дима прилетел в Москву к часу дня, а до Арбата добрался к трем. Большой ресторан раскрыл перед ним зеркальные двери, и он вошел внутрь. Швейцар взял у него плащ, а официант проводил к столику. Его уже ждали. Молодой китаец поднялся и протянул Диме руку.

— Простите, что опоздал, господин Чан, — сказал Дима совершенно безразлично. — Попал в пробку.

— Ничего страшного Дмитрий Захарович. Я в Москве давно, и знаю что это такое, — китаец говорил с легким акцентом, но, как все иностранцы, идеально строил предложения.

— А в Гонконге что, пробок меньше?

— Примерно так же.

Они присели за столик, и Дима снял солнцезащитные очки. Карие глаза Чана встретились, с почти бесцветно-серыми Димиными. За последнюю неделю они побледнели еще больше. Китаец достал кейс и извлек оттуда стопку бумаг.

— Вот сценарий, правда, он на английском языке, — сказал Чан.

— Ничего я умею читать на английском, — Дима взял переплетенную стопку бумаг, и открыл первую страницу. Заголовок: "Дети Одина". Почти так называется и его книга.

— Мы не многое изменили. В основном диалоги, но все равно фильм получится длинным. Наверное, два с половиной часа.

— Меня это устраивает. А что еще требуется от меня?

— Главное — подписать контракт. И еще мы хотим, чтобы вы приехали в Гонконг и поговорили с режиссером и актерами. Возможно, у них найдутся вопросы, относительно характеров персонажей или вашего виденья их.

— А на какое время я должен приехать?

— Думаю на месяц. Пока не начнут съемки. В Гонконге не настолько хорошие условия, как в Голливуде и все будет готово недель через пять. Актеры на главные роли уже утверждены, режиссер почти согласился, так что, мы почти готовы. Но ваше виденье книги, может помочь и тем и другим. "Кахома корп." берет на себя все расходы на проживание вашей семьи. Дети смогут ходить в одну из Русских школ — в Гонконге их достаточно.

— Я полечу один. У меня сейчас некоторые разногласия с женой, и перерыв будет только на пользу нам обоим.

— Простите, я не знал…

— Ничего страшного…

В кармане зазвонил телефон, Дима вытащил его и принял вызов.

— Ало, Дмитрий Захарович? Это вас беспокоит Максим из внутренних органов…

— Здравствуйте Максим.

— У нас внезапно появилась зацепка по вашему делу. То есть, относительно убийства вашего брата. В Рязани произошло похожее убийство, и мы думаем это может дать след.

— Отлично Максим. Держите меня в курсе дела.

Дима повесил трубку.

— Что-то важное? — спросил Чан.

— Нет, ничего важного. Теперь мы можем подписать контракт.

Вольт

— Послушай Стивен, я понимаю, что ты сейчас очень занят и что делаешь продолжение Индианы Джонса, но ты мне нужен! — кричал в трубку толстяк, одетый в оранжевый костюм. Берет на голове постоянно сбивался и падал, а слюни летели не только в трубку, но и на девушку с блокнотом, сидящую напротив. — Нет, твои проблемы мне понятны, но ты ведь должен войти и в мое положение. В конце концов Стивен, ты мне должен гораздо больше, чем я тебе. Нет, если ты разорвешь контракт с Уорнер Бразерс, тебе не придется платить неустойку! Да, я договорюсь. А что с Фордом? Ничего, мы его может, привлечем в наш фильм. Да я говорю тебе, это будет шедевр! Такого не видели со времен Касабланки. Сценарий уже написан, в фильме будут сниматься восемь оскароносцев… Как это зачем нам ты? Ты — это имя, это бренд! Слушай Стив, если собрался думать, думай быстро. У тебя есть всего сутки, потом я стану недоступен на неделю. Это больше чем картина — это волшебная картина. Да какой Гарри Поттер?! В пыли будут валяться, вместе с Аватаром. Что? Ты тоже слышал, да? Ничего страшного Стив, мы перебьем их дешевку раз плюнуть. Ты что мне не веришь? Или сомневаешься во мне? Короче так, думай, а к вечеру дашь ответ, все!

Вольт кинул трубку на базу с такой силой, что она жалобно звякнула. Дженнифер смотрела на шефа, глазами полными ужаса. Вольт и в повседневной жизни не подарок, а уж когда у него плохое настроение… Впрочем, к апрелю у него настроение всегда портится, но потом он едет на своеобразные каникулы, и возвращается полным новых идей и весьма добродушным. Не говоря уже о перемене во внешности. Сейчас глаза Вольта скрывают огромные очки — под ними несколько синих мешков, его походка стала грузной, и он немного приволакивает правую ногу. Ко всему прочему, на столе выстроились десятки баночек с таблетками — в основном, успокоительные и расширяющие сосуды лекарства. Вольт как раз открыл одну и высыпал в горло несколько таблеток, как будто это не лекарство, а драже "Тик-так".