Юлия Набокова - Шерше ля вамп

Отвлекшись на выпивку, я не заметила, как мы выехали за пределы Парижа. Теперь за окном мелькали леса и коттеджные поселки.

— Разве мы едем за город? — насторожилась я.

— А я не сказала? — Вероник прикончила второй бокал шампанского и отставила его. — Бал пройдет в одном из замков.

— Все сходится, — хихикнула я, ловя губами очередную стайку розовых пузырьков. — Сказочные туфельки, добрая фея — визажист, лимузин — карета, дворец, в котором проходит бал. А я типа Золушка.

— И принц на черном коне, — задумчиво сказала Вероник, глядя в заднее стекло салона.

— Что? — не поняла я.

— Ничего.

Мне показалось, что ее глаза цвета моря на миг затопил шторм — такими черными они сделались. Но в следующий миг вампирша тепло улыбнулась, и я мысленно пожурила себя: пить надо меньше, надо меньше пить.

Опьянение шампанским накатило быстро, но так же стремительно прошло. Когда лимузин въехал в ажурные ворота, проехал по припорошенным снегом аллеям и остановился перед парадной лестницей старинного замка, ярко освещенного иллюминацией, моя голова уже была трезвой. Разве что настроение было восторженным и все происходящее напоминало ожившую сказку. Для полного соответствия не хватало только принца. Как там сказала Вероник? На черном коне? Почему не на белом?

Дверь лимузина открылась, и я, не глядя, протянула руку человеку, который помог мне выйти. Только когда каблучки волшебных туфель коснулись асфальта и я выпрямилась, наши взгляды скрестились, и я удивленно ахнула:

— Ты?

Глава 5

Бал вампиров

— А ты ожидала увидеть кого-то другого? — Глаза Андрея насмешливо сверкнули, рука чуть сильнее сжала мою ладонь.

— Я вообще никого не ожидала увидеть. Я здесь никого не знаю, — сердито возразила я, вырывая руку и подмечая несоответствие его внешнего вида строго прописанному торжественному дресс-коду. Вместо подобающего случаю смокинга или на худой конец костюма Андрей был одет в черную косуху, из-под которой виднелась тонкая шерстяная водолазка, и черные кожаные штаны. Дополняли раздолбайский прикид тяжелые громоздкие ботинки и массивный серебряный перстень с изображением черепа.

— Хорошо выглядишь. — Мне показалось, что в его голосе скользнула насмешка.

— Может, мне кто-нибудь поможет? — с недовольством воззвала из лимузина Вероник.

Андрей, спохватившись, предложил ей руку и помог выйти.

— Добрый вечер, мадемуазель старейшина, — поприветствовал он ее.

Каблучок подвернулся, и Вероник чуть не упала, но Андрей удержал ее, обхватив за талию сильным, властным жестом, каким мужчина прижимает свою возлюбленную. Мексиканка вспыхнула, Андрей с почтением склонил голову, словно извиняясь за этот интимный жест, и убрал руки. Похоже, эти двое недолюбливают друг друга. Интересно, это обычная неприязнь вампиров к Гончим или нечто другое?

— Пойдем! — бросила мне Вероник, устремляясь вверх по парадной лестнице. Ее каблучки бешено застучали по ступеням, и мне пришлось ускорить шаг, чтобы поспевать за ней.

Оглянувшись, я увидела, что Андрей остался у подножия лестницы и небрежно прислонился к постаменту мраморного льва.

— А он, — заикнулась я, — не идет?

— Гончие не ходят на балы, — зло отчеканила Вероник.

— Тогда зачем он здесь? — не поняла я.

Вероник кинула на меня странный взгляд, но ничего не ответила. Два высоких охранника у дверей с почтением посторонились, и мы вошли в замок.

Сбросив шубы на руки швейцара, больше похожего на переодетого стриптизера (так он был хорош и плечист!), мы пересекли стеклянную галерею с окнами от пола до потолка и остановились перед высокими дверями. На каждой половинке было изображено по огромному крылу, и, будучи закрытыми, они соединялись в рисунок летучей мыши.

— Готова? — Вероник ободряюще улыбнулась мне и прислушалась к голосам, доносившимся из-за зала. Казалось, там гудел потревоженный пчелиный улей. — Похоже, все уже в сборе. Что ж, — она глянула на золотые часики на запястье, — мы достаточно всех потомили. Пора бы уже и показаться. Вуаля!

Она толкнула двери, и мы вошли.

Показалось, мы попали на похороны. В ярко освещенном огромном зале было черным-черно от вампиров, которые все, как один, были одеты в черное. Черные пиджаки, черные смокинги и черные брюки на мужчинах. Платья самых различных моделей на девушках — черные как ночь. На ком-то черные перчатки до локтей, у кого-то черные ленты в волосах, у кого-то — бархатные повязки на запястьях. На фоне этого торжества черного цвета мы с Вероник казались двумя экзотическими птичками, некстати залетевшими за кладбищенскую ограду и подвергшимися остракизму со стороны местных ворон.

Хм, это дресс-код или траур по случаю моего появления? А может, вампиры до сих пор скорбят по убитому Жану?

В пользу траура говорил и тот факт, что, как только мы появились, над залом повисла скорбная, тревожная тишина, и то, что собравшиеся в буквально смысле окаменели при виде нас.

— Кажется, мы убили их наповал, — чрезмерно довольная собой, чуть слышно шепнула Вероник и, покровительственно обняв меня за плечи, шагнула вперед, увлекая за собой.

В тот же миг остолбеневшие вампиры отмерли и окружили нас. Зал взорвался грохотом приветствий, бэк-вокалом им служили реплики, которыми делились между собой гости, обсуждая меня и Вероник. Я расслышала слова «невообразимая выходка», «что она себе позволяет», «вопиющее неуважение к традициям», «натуральное посмешище». Я все поняла и не смогла не восхититься смелостью Вероник. Своим ярким платьем она отважилась бросить вызов всем. Но на этот дерзкий шаг ее сподвигла я, вытащив из чемодана свое единственное вечернее платье — алого цвета. Похоже, что пафосные вечеринки в обществе местных вампиров проходили при самом строгом дресс-коде — черное и ничего кроме черного. Поэтому-то Вероник и ахнула в тот момент, когда увидела мой наряд. Она понимала, что другого у меня нет, платья из ее гардероба мне окажутся велики, а искать мне обновку в магазине уже нет времени. Уже одним своим появлением в неподобающем наряде я бросала вызов парижским вампирам. Не знаю, чего Вероник хотелось больше — поддержать меня или нарушить вековые правила, но только ей удалось и то, и другое. Причем последнее — просто блестяще. Вон как перекосило того бледного денди в первом ряду, который опирается на трость с громоздким набалдашником в виде земного шара. Даже костяшки пальцев, унизанных старинными перстнями, побелели от напряжения. Однако стоит отдать ему должное — мужик справился с собой, изобразил гримасу любезности и шагнул к нам. Остальные вампиры замерли, словно от реакции этого лицемера зависело, примут ли нас в высшее общество или с позором выставят за дверь.