Кристоф Хардебуш - Ритуал тьмы

Граф ненавидел подобную ложь, от которой никуда не мог деться, но он чувствовал в хозяине склонность к сплетням и жадности, поэтому пришлось солгать, ведь иначе пришлось бы просто его убить, а это могло осложнить пребывание под Женевой.

И без того его дела здесь были непростыми.

В Коппе приехал Никколо Вивиани, и Людовико еще во время приема подумал, не возникнет ли у итальянца каких-либо подозрений. Он мог стать опасен. Хотя, конечно, этот молодой болван, по уши влюбленный в Валентину, не представлял для Людовико реальной угрозы, но граф не склонен был недооценивать силу любви. Его самого интересовала дочь Лиотара, и не стоило упускать из виду соперника, сколь бы ничтожны ни были шансы этого шевалье. В особенности следовало учитывать тот факт, что они с Никколо были знакомы раньше. Людовико надеялся, что смена имени не пробудила в юноше любопытство.

Наткнувшись впотьмах на столик, граф ругнулся. Когда же уже настанет ночь? Днем его глаза ничем не отличались от глаз простых смертных, хуже того, дневной свет слепил его, даже столь слабые лучи заходящего солнца. И только ночью его натура проявлялась в полной мере, давая ему возможность ориентироваться в полной темноте.

Встреча с Валентиной взволновала Людовико больше, чем он осмеливался признать. Ее близость оказывала на него странное влияние. Раньше граф не думал, что такое вообще возможно. Обычно он чувствовал в людях лишь их темную сторону, их стремление к уничтожению, подлость и жестокость, но в Валентине ничего такого не было. Когда он видел эту девушку, ему казалось, что он слышит ее заливистый смех, смех чистой радости, и это чувство укрощало хищника в его душе. Впервые за долгие годы Тьма, которую Людовико носил в себе, не отбрасывала тени на окружающий мир. Валентина могла сдерживать его Тьму, и потому граф хотел обладать этой девушкой, обладать целиком и полностью. Она должна стать не просто его любовницей, он женится на Валентине, и она станет спутницей его жизни. Бесспорно, для этого надлежало убедить ее отца в надежности своей кандидатуры, а этому плану может помешать один вздорный итальянец, способный пробудить в Лиотарах недоверие к его персоне.

Ну что ж, он надеялся, что сегодня вечером Никколо не будет присутствовать на ужине, и, когда после трапезы мужчины удалятся в кабинет, чтобы насладиться коньяком и сигарами, Людовико сможет поговорить с отцом Валентины о свадьбе. Сейчас граф был очень рад тому, что умеет скрывать свою Тьму и всем окружающим кажется обычным человеком.

Напольные часы в гостиной пробили половину восьмого. Пора было отправляться в путь. Взглянув в большое зеркало, Людовико с удовольствием отметил, что его внешность, как и всегда, безупречна: черные волосы и узкая бородка идеально подстрижены, на темном костюме ни пылинки. Жаль только, что дождь подпортит этот дорогой наряд.

Надев пальто, граф вышел на улицу. Янтарного цвета стекла очков защищали глаза от света, хотя из-за них кто-то мог подумать, что Людовико болен сифилисом. Впрочем, без них граф страдал бы даже при такой погоде, когда все небо затянуто тучами. Пусть лучше думают, что это сифилис, чем догадаются, что же это на самом деле. Его истинный порок крови был не таким заразным, но не менее смертоносным.

Людовико всегда старался путешествовать без спутников, но тут без возницы не обойтись. К счастью, кучер уже ждал его на козлах ландо. Даже погода немного смягчилась: мелкий дождь прекратился и на горизонте показалась узкая полоска чистого неба. На другой стороне улицы граф заметил хозяина своего дома. Тот оживленно разговаривал с каким-то незнакомым господином в черном сюртуке. Не желая привлекать к себе внимание, Людовико шмыгнул в карету — к его удовольствию, она была крытой.

Карета остановилась во дворе у ярко освещенной виллы Лиотаров. Слуга открыл Людовико дверцу и сопроводил его ко входу в дом. Спрятав темные очки в карман, граф отдал пальто и направился в гостиную, где его уже ждали.

— Граф Карнштайн, как мы рады вас видеть!

Поднявшись навстречу гостю, мсье Лиотар протянул руку. Приветствовав толстяка, граф выразил ему свое почтение и повернулся к его жене и дочери. Целуя руку мадам Лиотар, он заметил, как она бледна. «Видимо, я выпил слишком много ее крови, — подумал Людовико. — Нужно будет держаться подальше от ее вен, раз уж я собираюсь жениться на ее дочери».

В иссиня-черном платье Валентина выглядела неотразимо.

— Я рада видеть вас вновь, граф, — она одарила его милой улыбкой. — В особенности после того, как Никколо немного поведал мне о ваших приключениях. Искренне надеюсь, что вы расскажете нам больше о своем прошлом.

— Не следует досаждать графу вопросами, дитя мое, — перебила ее мать.

— О нет, мадам, Валентина вовсе не досаждает мне, — Людовико, впрочем, не ответил девушке, а сразу перевел разговор на другую тему. — Да, наш юный друг Никколо. Он вернулся в Италию или же сегодня решил отужинать в городе?

— Никколо… — с воодушевлением начала Валентина, но тут же осеклась, увидев обеспокоенный взгляд отца. — Сегодня ужинает не здесь.

Странное поведение Лиотара не ускользнуло от внимания Людовико.

— У шевалье Вивиани дела, которыми он вынужден был заняться сегодня вечером, — ледяным голосом заявила мадам.

Граф не решился расспрашивать ее, что же это за дела. «Судя по ее выражению лица, сегодня Никколо ужинает с самим дьяволом».

Людовико уже собрался нарушить повисшее в воздухе неловкое молчание, но мсье Лиотар его опередил:

— Вы уже слышали об утопленнике, граф? Сегодня утром его вынесло на берег.

— Утопленнике? — Людовико поднял бровь. — Сожалею, но эта новость еще не дошла до Сешерона. Видимо, речь идет о каком-то несчастном рыбаке?

— Это еще неизвестно. Его… не опознали, — уклончиво ответил Лиотар.

— А я думаю, что его убили. А потом изуродовали ему лицо, чтобы скрыть личность пострадавшего. — Валентина сказала это насколько спокойно, будто рассуждала о своих уроках пения.

— Любовь шевалье к страшным историям передалась и тебе, дитя, — раздраженно заметила мадам.

В этот момент в зал вошла горничная.

— Ужин подан, — девушка присела в реверансе.

Лиотар взял дочь под руку, Людовико же сопровождал хозяйку дома. От его прикосновения женщина задрожала. Графа это позабавило.

Плотнее завернувшись в шаль, мадам Лиотар неуверенно покосилась на Людовико, и тот ответил ей широкой улыбкой. Граф знал, что она не сможет вспомнить те мгновения, когда он пил кровь из ее вены.

На стол подали бульон, форель и филе. Разговор шел о всяких пустяках, и Людовико очень старался произвести на семью Лиотар хорошее впечатление, подчеркивая в беседе свой ум и высокое положение в обществе. Пища не отличалась приятным вкусом, потому он почти ничего не ел. Уже после третьей перемены блюд семейка Лиотар показалась ему невероятно скучной.