Виталий Башун - Пати-Недотепа

Но больше всего меня поразили гости.

Я слышала, что нынче в свете царит восточная мода, завезенная к нам из дальних диковинных краев. Но одно дело слышать, а совсем другое увидеть своими глазами.

Дамы щеголяли в коротких — много выше колена — полупрозрачных туниках поверх прикрывающих только грудь расшитых бисером корсетов и широких шелковых шароварах. Волосы, заплетенные в мелкие косички и причудливо уложенные, блестели от масла. Руки, шеи, головы и щиколотки были просто увешаны массивными драгоценностями с неприлично крупными камнями. Краска на лицах гостий напомнила мне прочитанные книги о племенах, живущих на другом конце света — помнится, составители именовали её боевым раскрасом.

Кавалеры меня тоже удивили — яркие наряды, состоящие из широких, сужающихся у самых щиколоток брюк и просторных, причудливо расшитых рубах до колена скорее напоминали ту же ярмарку, нежели чем светский приём.

Короче сплошные неприличности. Неужели такое носят при дворе? Хорошо, что бабули здесь нет — она бы точно не одобрила.

Гости гоготали, шумели и переговаривались, напоминая стаю бестолковых павлинов. В глазах пестрило от обилия красок. Слуги с безумными глазами бегали туда-сюда, распорядитель держался за сердце. Дом для душевнобольных да и только.

Я скромно притулилась в углу, стараясь не пялиться слишком откровенно по сторонам.

Надо дождаться появления мэтра Лумия — хоть одно родное лицо.

— Силисия. Что такое происходит? — а вот и магик.

— Не могу знать, мэтр, — почти искренне пожала я плечами. — Дядюшка велел нам быть. Большего открыть не в моей власти.

Но что я вижу? Мэтр явился с охраной? Бедный Пати. Клоп уже должен был измотать его изрядно. Я знала, какие ощущения испытывает парень — когда-то, по неопытности, замкнула заклинание на себя и вкусила все прелести клоповых изысков в полной мере. Теперь я буквально по минутам могла рассказать, что переживает объект воздействия.

Я сочувствующе посмотрела на парня. Держится молодцом. Да то ли еще будет — закат уже отгорел, нынче грядет самый пик активности магического паразита. Этому Пати сейчас бы в прохладную ванну с травами — была у меня мыслишка повелеть слугам организовать такую купальню для парня, да с этим балом обо всём позабыла.

Хм. Уж не жалеет ли моя светлость этого странного охранника? Конечно жалеет — погорячилась всё-таки с заклинанием, человек же, не кобель дворовый, чтобы на нём опыты по выносливости ставить. Но кто же знал, что все так обернется? Наша-то светлость планировала, что мальчишка нормально — ну, относительно нормально — встретит полночь в купальне… Опять из-за дядюшки и его выходок сплошные неприятности!

— А вот и долгожданные гости! — заметив нас, возопила худая дама в зеленом. По голосу та самая писклявая Гасинда. Интересно, кто тут гости? Не она ли со всем этим бедламом? — Радж, дорогой, представь нас!

Примерно через час после окончания тренировки, во время которой мы так интересно пофехтовали с мастером Фитиром, я почувствовал некоторое неудобство. Спустя какое-то время смутные ощущения оформились в полноценное и отчетливое чувство, что по мне шастает колонна муравьев, периодически, в самых неожиданных местах, проверяя мою шкуру на съедобность. Да больно-то как. Поначалу это было еще ничего, но ближе к вечеру я стал похож на блошливого кобеля или мартышку на муравейнике. Так же ожесточенно скребся, чуть ли не задней правой ногой за ухом.

Я уже места себе не находил, когда в замок неожиданно нагрянули гости. Вскоре после этого слуга сообщил, что мне необходимо, как охраннику господина мага, присутствовать на дворянском сборище. Только этого не хватало!

Прихватив чистую одежду, я стремительно рванулся в сторону купальни для слуг. Разделся буквально на ходу и, едва переступив порог, с головой погрузился в оказавшуюся на удивление горячей воду — натаскала же какая-то добрая душа. После чего схватил с подставки кусок мыла и начал с ожесточением намыливаться. Однако надеждам моим не суждено было сбыться — проклятые насекомые и не думали ни загибаться, ни разбегаться. Даже под водой они продолжали свою вредоносную деятельность.

Я вылез из бадьи, почесался сразу обеими руками — под лопаткой и за ухом — и, смирившись с неизбежным, принялся натягивать чистую одежду. А что в подобной ситуации остаётся делать? Только терпеть. Например, представив, что это очередные проделки Клапса. Для тренировки терпения он и в самом деле иногда баловался подобными вещами, запуская мне под рубаху кусачих тварей. Но до чего же чешется! Очень похоже, кстати, на извращенный вид казни.

Да, видимо простым мылом здесь не обойтись. Надо бы попросить у кого-нибудь из слуг травку — или порошок — от этой мелкой напасти. Только осторожно — не хочу, чтобы Вириса узнала.

Ладно. Пока попробуем отключить частично болевую чувствительность и перейти в состояние легкого транса, а потом будем думать как разобраться с этой гадостью.

Таким я и заявился к Лумию. Тот, надо отдать должное, хоть и ученый не от мира сего, но заметил странности в моем состоянии и потребовал рассказать все без утайки, как ученик учителю. Я рассказал. Мэтр внимательно посмотрел на меня, усмехнулся и спросил:

— А поймать этих насекомых ты не пытался?

— Конечно же пытался. Но… не знаю. Неуловимые какие-то… т-твари!

— А магическим зрением посмотреть? Впрочем, ты еще недостаточно владеешь им для такого действия… — маг вгляделся в меня, обошел со всех сторон и, наконец, поставил диагноз. — Так-так-так. Что тут у нас?… Ага! Все ясно. Странно, конечно. Откуда?.. Но об этом после. А ну-ка, ученик, перейди на магическое восприятие и присмотрись… в данный момент к левому предплечью. Что ты видишь?

— Ну-у-у-у… рукав… — неуверенно ответил я.

— Посмотри как бы сквозь ткань.

— Ух ты! — не удержался я от восклицания. — Это такие у меня кости?

— Выше, — поморщился Лумий. — Я же сказал сквозь ткань, а не сквозь ткани!

Я пожелал увидеть только то, что за рукавом, и он тут же стал прозрачным, словно слегка мутноватое стекло, обозначая контуры предмета, который для обычного зрения непрозрачен. На своей голой руке я с изумлением увидел… Надо сказать, что обычные предметы в магическом восприятии выглядят иначе, чем при обычном зрении, но вполне узнаваемо. Короче, трехголовое чудище, пусть даже очень маленькое, на вид было настолько отвратительным, что я рефлекторно затряс рукой, пытаясь сбросить его с себя. Успев отметить, что выглядел этот клоп как-то странно. Не цельный, а будто бы каркас, сплетённый из разноцветных паутинок. Я описал результат своего наблюдения Лумию, и тот, донельзя довольный, кивнул головой: