Нил Гейман - История с кладбищем

Пригласить. Таких не вызывают.

В дверь магазина постучали.

Болджер бросил карточку на прилавок, подошёл к двери и всмотрелся в сырой день за окном.

— Быстрее! — крикнул Том Гастингс. — Погода отвратная! Сейчас промокну насквозь!

Болджер открыл дверь, и в неё ввалился Том Гастингс. С его волос и плаща капало.

— В чём дело? О чём ты не мог сказать по телефону?

— О том, как мы разбогатеем. — кисло ответил Эбинизер Болджер. — Вот о чём.

Гастингс снял плащ и повесил на дверь.

— С какой радости? Из грузовика на дорогу богатство выпало?

— Я нашёл клад. В двух смыслах.

Эбинизер Болджер отвёл приятеля к прилавку и показал ему брошь.

— Старая штуковина, да?

— Времён язычества. — сказал Эбинизер. — Даже раньше, друидов. До того, как здесь высадились римляне. Называется змеиный камень. Я видел что-то похожее в музеях. Но подобную ковку и камень такой красоты встречаю впервые. Малый, что нашёл её, говорит, там была могила. Вообрази себе могильник, битком набитый такими вещицами.

— Может, стоит сделать всё по закону… — задумчиво проговорил Гастингс. — Сообщить о найденном кладе. Нам дадут рыночную цену, и можно добиться, чтобы клад назвали в нашу честь. Находка Гастингса и Болджера.

— Болджера и Гастингса. — машинально поправил Эбинизер. — Я знаю кое-кого с хорошими деньгами, кто заплатит больше рыночной цены, если подержит её в руках. Как ты. — Том Гастингс поглаживал брошь нежно, как котёнка. — И не будут задавать лишних вопросов.

Эбинизер протянул руку, и Том Гастингс неохотно вернул ему брошь.

— Ты сказал, клад в двух смыслах. — вспомнил Гастингс. — Какой второй?

Эбинизер Болджер взял в руки карточку с чёрными краями.

— Знаешь, что это?

Тот покачал головой. Эбинизер положил карточку на прилавок.

— Один человек кое-кого ищет.

— Ну и?

— Насколько я понял, мальчика.

— Мальчиков везде полно. — отмахнулся Том Гастингс. — Бегают туда-сюда. Лезут куда попало. Мерзкие детишки. Стало быть, один человек ищет какого-то конкретного мальчика?

— Этот на вид как раз подходящего возраста. Одет — ну, сам увидишь, как. И нашёл эту брошь. Вполне вероятно, тот самый и есть.

— И что тогда?

Эбинизер Болджер поднял карточку за краешек, поводил ею из стороны в сторону, словно поднёс к воображаемому пламени.

— Вот зажгу я пару свеч — ты в постельку можешь лечь…

— …Вот возьму я острый меч — и головка твоя с плеч, — рассеянно продолжил Том Гастингс. — Слушай сюда: если мы позовём человека по имени Джек, он заберёт у нас мальчика, А если у нас не будет мальчика, то не будет и сокровища.

И они начали спорить, сдать ли мальчика Джеку или забрать себе клад, который в их мечтах вырос до огромной пещеры, битком набитой драгоценностями. Пока они спорили, Эбинизер достал из-за прилавка бутылку тернового джина и налил себе и Тому, «для работы мозгов».

Лизе вскоре надоело слушать разговор, который вертелся на одном месте, как юла, и она вернулась в кладовку. Никт стоял посреди комнаты, зажмурившись, сжав кулаки и наморщив лицо так, будто у него болят зубы. От задержки дыхания он почти посинел.

— Что это с тобой? — с осуждением спросила она.

Никт открыл глаза и расслабился.

— Пытаюсь поблекнуть.

Лиза фыркнула:

— Валяй-валяй!

Никт снова задержал дыхание.

— Хватит. — сказала Лиза. — А то лопнешь.

Никт перевёл дух.

— Не получается… Может, просто стукнуть его камнем и убежать?

Не найдя в кладовке камней, он взял пресс-папье из цветного стекла и взвесил в руке, примеряясь, сможет ли оглушить Эбинизера Болджера.

— Теперь их уже двое. Не один сцапает, так другой. Хотят, чтобы ты показал им, где взял брошь, а потом раскопать могилу и забрать сокровище себе. — Про карточку с чёрными краями она говорить не стала. — Как же это тебя угораздило? — покачала она головой. — Ты ж знаешь: нельзя покидать кладбище. Сам виноват, неслух!

Никт почувствовал себя совсем маленьким и глупым.

— Я хотел купить тебе надгробный камень. — тихо признался он. — И подумал, что денег у меня не хватит. Поэтому решил продать брошку.

Лиза промолчала.

— Ты злишься?

Она покачала головой.

— Это первое добро, какое я увидела от людей за пятьсот лет. — усмехнулась она своей гоблинской усмешкой. — С чего же мне злиться?.. А что ты делаешь, когда хочешь поблекнуть?

— Как меня учил мистер Пенниуорт. Говорю себе: «Я дверной проём, я безлюдный проулок, я ничто. Невидим для глаза, не привлекаю внимание». Но у меня ещё ни разу не получилось.

— Ты живой, вот в чём загвоздка! — фыркнула Лиза. — Кое-что под силу только нам, мёртвым Нам-то частенько надо попыхтеть, чтобы нас приметили. С живыми всё наоборот.

Она крепко охватила себя руками и закачалась, словно сама с собой спорила.

— Эх, ты влип в эту историю из-за меня… Поди сюда, Никто Оуэнс.

Он шагнул к Лизе, и она тронула его лоб холодной рукой — словно к коже приложили влажный шёлковый платок.

— Что ж, может, и я тебе пригожусь.

Она что-то забормотала, но Никт не мог разобрать ни слова. А потом сказала чётко и ясно:

Как тень, как пыль, как сон, как свист.Как ночь, как тьма, как дух, как мысль,Скользни, исчезни, прочь от глаз.По верху вниз, меж них, меж нас.[4]

Нечто огромное коснулось его, объяло с головы до ног. Мальчик вздрогнул. Волосы его стали дыбом, на коже выступили пупырышки. Что-то изменилось.

— Что ты сделала?

— Подсобила тебе чуток. Я, может, и мёртвая, но всё одно ведьма, вот так-то! Мы всё помним.

— Но…

— Тихо! Идут!..

В замке громыхнул ключ.

— Ну что, дружок… — Никт впервые чётко расслышал голос второго. — Мы же с тобой подружимся?

Том Гастингс распахнул дверь — и озадаченно застыл на пороге. Он был очень-очень высок и широкоплеч, с рыжими, как у лисицы, волосами и красным, как у пьяницы, носом. — Так. Эбинизер! Ты вроде сказал, он тут!

— Сказал. — просипел Болджер сзади.

— А я его не вижу!

Из-за спины верзилы показалась физиономия Болджера. Он пристально оглядел комнату.

— Прячется. — сказал Болджер, вперив взгляд прямо туда, где стоял Никт. — Хватит прятаться! Я тебя вижу. — громко заявил он. — Вылезай!

Мужчины зашли в кладовку. Никт замер между ними, думая только об уроках мистера Пенниуорта. Он не двигался и изо всех сил старался, чтобы его не заметили.

— Ты пожалеешь, что не вылез, когда я звал! — сказал Болджер и прикрыл дверь. — Ладно. — обратился он к Тому Гастингсу. — стой в дверях, чтоб он не выскочил.