Юлия Фирсанова - Наколдованная любовь
Вспышка интенсивно-розового, напоминающего цвет ошпаренного поросенка, сменилась калейдоскопом чужих видений. Словно один перенапрягшийся телевизор пытался транслировать на одном экране кучу каналов одновременно. Девушка слышала звон колоколов, заунывное пиликанье и видела Ламара, шествующего к воротам громадного замка. На руках рыцарь держал какую-то темнокудрую красавицу в золотом платье. Лишь по родинке на щеке Оля догадалась, что в романтическом кино для таравердийца снимается она сама. В кадре из иной трансляции слышались гул пьяных голосов, стук кружек, посреди стола валялась огромная голова какой-то дохлой чешуйчатой твари. Третий канал явно демонстрировал что-то из категории три икса, и там Оленька опять дебютировала в главной роли. Девушка тут же зажмурилась, пытаясь отгородиться от чужого фильма, но метод не сработал, кино продолжалось, а пульта, чтобы выключить телевизор, под рукой не было. «Рука!» — осенило зрительницу. Оля поспешно отдернула ее от Ламара, и видения исчезли…
А потом внезапно туман истаял, словно его никогда и не было. Заодно с розовой морочной заградой, показывающей кино на любой вкус, испарился и прежний пейзаж. Теперь четверо, скованных одной це… нет, связанных одной веревкой, стояли на лужайке странной формы. Деревья обступали кустисто-травянистую поляну, служившую внешним кольцом (именно тут и приземлилась компания), затем шли низкие темно-синие кустики, окружавшие очаровательную сердцевину. Там землю устилала такая шелковистая и зеленая на вид трава пяти-семи разновидностей, будто о ней заботился некий невидимый садовник как минимум в течение пары сотен лет и еще столько же ухаживал за миниатюрными цветочками, украшавшими живой ковер.
— Кто-то шагнул, — резюмировал Аш, оценив видоизменения пейзажа.
— И что? — заранее немножко испугалась Оля, хотя страха в голосе сейфара не было, таким тоном можно было бы говорить о том, что кто-то испортил воздух в комнате. Неприятно, конечно, но не трагично.
— Это значит, что мы переместились в Фодажском лесу, милое дитя, а куда именно, нам сейчас предстоит выяснить, прежде, чем продолжать путь, — со вздохом, явственно говорящим, что благое намерение добраться до Камня истины за полдня можно похоронить под розовой — цвета тумана — надгробной плитой, ответил магистр и заботливо уточнил: — Как ты, девочка?
— Нормально, — откликнулась девушка, и в самом деле чувствовавшая себя хорошо, если не считать неприятных ощущений от ставшей влажной одежды.
— Да что ей сделается, в розовой-то заграде, — небрежно передернул плечами сейфар, снимая и сматывая веревку. — Не черная и не серая катилась.
— В чем разница? — сурово уточнил Ламар и так затряс головой, будто отмахивался от пчел.
Судя по смущенному виду, не вязавшемуся с тоном, и испытующему взгляду, брошенному на Олю, рыцарь пытался определить, видела ли что-то его суженая в розовом мороке. Наверное, прежде таравердиец не сподобился выяснить опасности туманных порождений Фодажского леса, потому что усекновению мечом они не поддавались, а значит, интереса в плане увеличения списка героических подвигов не представляли. Ну как, скажите на милость, вызвать на бой туман? У него и рук-то нет, чтобы держать достойный рыцаря меч, и тушку соперника гордый победитель никому продемонстрировать не сможет.
— Черная заграда не мечты, а страхи из души до донышка вычерпывает, седым уйти можешь, если накатит, но серая хуже. Все безразличным, никчемным становится, совсем все, даже жизнь, смысла не видишь двигаться, смотреть, дышать, — пока магистр подбирал слова, способные как-то предупредить, но при этом не перепугать чувствительную девушку, Аш нарезал правду-матку крупными ломтями и преподнес на блюде.
— Хорошо, что мы с розовой повстречались, — заключила от всей души Оленька, метнув косой взгляд на рыцаря, и заалела. Тот закашлялся и тоже покраснел, видно, припоминая особо яркие кадры из видений.
Скрывая смущение, девушка отвернулась и через легко раздавшиеся кусты шагнула на мягкую травку.
— Куда тебя понесло?!
— Милая дева?!
Два возгласа, Аша и Коренуса, прозвучали в унисон. Ламар молча ломанулся следом за Олей, но так запросто пропустившая ее на поляну живая изгородь встала стеной, не дав рыцарю ступить на шикарный газончик.
— Оля, ни в коем случае ни до чего не дотрагивайся и очень осторожно ступай обратно, — строго приказал магистр, впрочем, не делая попыток добраться до девушки.
Та непонимающе моргнула и честно постаралась последовать совету. Первый же шаг к фиолетовой изгороди перенес Олю на середину поляны.
— Поздно, — проронил Аш. — Какого дегнара тебя туда понесло, кобылица, неужто про могильники забыла?
— Нет! — зарычал Ламар, обнажил меч и снова попытался взять штурмом живую изгородь. С синеньких маленьких листиков сорвалась аккуратная синенькая молния и ударила агрессора точнехонько промеж глаз. Тот отлетел к ближайшему дереву и прилег отдохнуть.
— Какие могильники? — севшим голосом переспросила девушка, расширенными от ужаса глазами следя за тем, как волнами заходили шелковистая трава и земля под нею. Особо мощный толчок свалил жертву на газон. Или это подкосились от страха ноги?
— Деве Оле неведомы Фодажские дива, — с сожалением вздохнул Коренус и торопливо забормотал: — Главное не кричи, милая, что бы ни случилось, не кричи, не беги и старайся не бояться.
Впрочем, маг мог бы и не утруждать себя советами, несчастная девушка настолько перепугалась слова «могильники» и неведомого чудовища, что голос пропал начисто, а конечности онемели. Она безмолвно наблюдала, как сквозь траву вырастает высокая фигура. Точь-в-точь увеличенный вдвое макет в кабинете биологии, даже что-то сине-серое на плечах до жути походило на халатик, который уборщица пристраивала на плечи пособия по причине вечного дефицита вешалок. Именно из-за этого биологичка постоянно лаялась с тетей Зиной, а та снова и снова упрямо присобачивала свой халатик на Пашу. Так панибратски прозвали скелет ученики. Так вот, этот чистенький, без всяких ошметков гниющей плоти, словно подсвеченный золотистым светом хозяин могильника был по-своему элегантен, и пахло от него никакой не падалью, гнилью или мерзостью, а почему-то жженым сахаром.
Воспоминания о Паше, эстетический вид потенциальной угрозы и вкусный аромат прогнали страх. Кроме того, в богатой копилке Олечкиных фобий просто не значилось ужаса перед восставшими скелетами в силу того, что с таковыми объектами трусливой девушке сталкиваться не доводилось. Даже кино про монстров (если это, конечно, не было романтическим фильмом про любовь) она принципиально не смотрела. Скелеты видела только в кабинете биологии и на маскараде, а там их не боялась ни на грамм. Правда, вот так сразу голос и подвижность не вернулись. Для этого требовалось немного подождать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});