Александр Прозоров - Паутина зла

— И что же делать, чтобы избавиться?

— А этого я не знаю, — хмыкнул Глеб. — Ты же ведун, не я! А еще, Олег, подумай: неспроста тебя чародей в лес не пустил. Боится он тебя. Чует силу, понимаешь? Вот и теперича, смотри как вышло: Борис молил его о твоей гибели, а ты жив-целехонек.

Олег захрипел, подогнул колено и с остервенением почесал искусанную ступню. Спина его от этого приподнялась, едва не развалив низенький, хлипкий шалашик.

— Устал, почитай, проголодался? — Глеб отщипнул крошку. — Ну, пойдем тогда.

— Куда?! В деревню, к оборотням? Нет, Глеб, давай еще поговорим. Что за дети такие у старосты, что за молодцы одинаковые?

— Раньше они другими были, — вздохнул Глеб. — Ладные были мужики. А потом пошли пропавшую сестру искать, Всеславину мать. Как вернулись, когда и в сапогах или нет — не знаю. Но токмо с тех пор день ото дня все больше друг на друга походить стали, а волосы цветом разошлись. Слуги умруна они, что тут думать? Разговаривать-то не умеют. Думаю, и сами они не живые давно.

— Так…

Ничего нового для себя Олег о сыновьях Бориса не услышал, с таким же успехом можно было ни о чем и не спрашивать. Но и Глеба не обвинишь в неискренности — выкладывает вроде бы все начистоту.

— Значит, староста молил чародея о моей смерти?

— Да, я уж знаю, как это бывает, потому и послал Всеславу тебя догнать. Хорошо еще, ты совсем недавно на виду у всей деревни по дороге прошел. Когда у Бориса появляются враги, он идет к колодцу.

Колодец! Еще одной загадке обещалось немедленное разрешение, и Олег выжидающе уставился на Глеба.

— Колодец уходит в глубь холма, — понял тот невысказанный вопрос. — Что там внизу — мне неведомо. Идем, Олег, все я тебе рассказал. Ночью у озер не надобно бы оставаться, опосля такого-то дня. Тут на самом деле тоже нечисто.

Однако Олег не пошевелился, а вылезти из тесного шалашика в одиночку Глеб не мог.

— Идем! Заночуешь у меня, терять теперича нечего. Все равно прознает умрун… Защити, Олег. Семья ведь. С тобой не справятся, чую.

— Сестра тоже с тобой живет? — задумчиво поинтересовался Олег.

— Рада?.. Ах, вот оно что! Понравилась сестрица моя? Красавица! — оживился Глеб, пытаясь потихоньку выползти из шалаша. — Ничего не пожалею, коли спасемся, ведун. И сестру за хорошего человека всегда отдам.

— Я не о том. Непохожа она на деревенскую.

— Непохожа? — Глеб замер, вздохнул. — Уродилась такая.

— И вы с ней не схожи, — развил наступление Середин.

— Уродилась такая! — с упором повторил мужик. — У нее и спроси, откуда она такая. Сестра — она и есть сестра, что еще сказать? В Еловом лесу не терялась, не бойся.

— Да я не боюсь.

Олег первым выбрался из шалашика, поправил саблю — и только теперь сообразил, насколько уязвим был во время разговора. Ведь не сумел бы ни выскочить быстро, случись что, ни достать оружие… И не подумалось об этом. Странно все это, странно. Ведун потряс головой, будто пытаясь разогнать морок.

— Идем! — позвал Глеб, зябко потирая руки. — Темно уже.

— Нет, я еще поброжу вокруг, — отказался ведун. — Ступай без меня.

— Олег! Ведь староста наверняка прознает, что я говорил с тобой! — Мужик ухватил Середина за рукав, потянул. — Что ты, не веришь мне?

— Верю, но в деревню пока не пойду. — Ведун мягко высвободился. — Дела у меня. А ты не бойся, коли Борис тебя до сих пор не тронул — с чего ему теперь бросаться? Разговора-то нашего никто не слышал.

— Олег…

Но Середин не стал слушать, поспешил по берегу прочь. Он не мог доверять полностью никому, в том числе и Глебу. Слишком много странного собралось в этой деревне, будто накрытой облаком неведомого морока. Не следовало торопиться с выводами, любой решительный шаг наугад мог оказаться последним. Услышав, как Глеб, вздыхая, поплелся к холму, ведун остановился, присел на траву.

На озерах

В Еловом лесу он уже сегодня побывал, на дороге к тракту — тоже. В Овражки соваться, пожалуй, не стоило, по крайней мере пока, — так что самое время было разведать обстановку у озер.

Возле берега что-то громко плеснуло — рыба или крупная лягушка. Олег, почесывая искусанную ступню, принялся жевать хлеб. О творящемся вокруг он решил пока не думать. Если части мозаики могут сложиться в общую картину, то это произойдет само собой, а если нет — значит, не хватает пока каких-то очень важных кусочков.

— Дедектив… — пробормотал ведун, срывая травинку. — Просто дедектив, электрическая сила. Сто ква.

И опять что-то плеснуло на том же месте, даже брызги долетели до Олега. Крест немного нагрелся. Вот и гости — сочетают любопытство с хладнокровием, как и все подводные жители. Интересно, как начнут охоту?

Ничего необычного, конечно же, не произошло. Спустя некоторое время Олег услышал тихое пение, доносившееся откуда-то слева, еще дальше от деревни. Следуя правилам игры, он прокрался туда и, раздвинув камыши, увидел на противоположном берегу очередного озерца неясные силуэты. Лоскотухи очень выигрышно смотрятся в лунном свете, когда не так заметна их зеленоватая бледность, и ведун не без удовольствия отправился вдоль берега.

А вот чего он никак не мог понять — так это привлекательности самого пения. На вкус Олега, оно было уж слишком незатейливым, монотонным, да и голоса у кровососок были какие-то грубоватые. С другой стороны, если не услышишь — то запросто пройдешь мимо, в темноте-то. Зато посмотреть есть на что, не каждый день в этих краях девушки топлесс загорают.

Оказавшись шагах в десяти от озерных тварей, Середин вытянулся на траве. Пускай попоют еще, не следует торопить события, иначе можно и спугнуть. Лоскотухи, старательно делая вид, что не замечают наблюдателя, исполнили весь свой небогатый репертуар, перемежая его повизгиваниями, играми на мелководье и коллективным расчесыванием волос. Наконец им это стало надоедать, и, тайком переглядываясь, водяные девы начали понемногу перемещаться ближе к Олегу.

От долгого ожидания ведун расслабился, все проблемы и загадки будто отступили на шаг, даже дышать стало легче. Крестик исправно посылал в руку тепло, требуя немедленно покинуть поганое место, и это внушало уверенность. От хорошего настроения решив немного подшутить над речными тварями, Олег стал громко похрапывать. Песня, исполняемая на неведомом языке, тут же смолкла, и ведун с трудом сдержал хохот.

— Спит ли он, подруженьки?.. — дрожащим голоском поинтересовалась одна из лоскотух. — Отчего ж он спит?

— Меду хмельного опился! — с презрением заявила другая. — Тащим его в воду!

— Далеко от берега… — боязливо пожаловалась третья. — Не позвать ли батюшку?

— Батюшка наказывал токмо в полнолуние выходить! — опять послышался резкий голос. — Или домой отправляться, или самим управляться. Ухватимся посильнее, да потянем понежнее, он и не проснется.