Фрейлина. Предотвратить - Тамара Шатохина
Здесь было не так. В каменной постройке неведомым образом сразу же образовалась сырость. Неуютная такая, промозглая сырость. Пришлось теплее одеться и просить затопить печи – небольшие, они отапливали собой весь дом по частям. На крыше я насчитала восемь дымоходов, не считая большого кухонного.
В целях экономии затопили всего две из них – для меня и фрау Августы. Третья, кухонная, грела заодно и комнаты прислуги. В доме потеплело и стало чуть посуше, но… если до этого меня одолевала просто тоска, то на второй дождливый день она приняла зеленоватый оттенок…
- Эльза, когда следующий раз должны убирать дом? – поинтересовалась я за завтраком, слушая унылый шум дождя.
- Рано еще, - задумалась она, - дней через пять, что ли, фрау Таис.
- Хорошо… а я могу велеть мужчинам собрать яблок? Им есть чем укрыться, чтобы выйти?
- Да что же тут… выскочить всего-то…
- Нет, яблок нужно много – будем делать пастилу.
- Не ест ее никто у нас, фрау Таис, - вздохнула она.
Понятно, что мужики больше по мясу…
- Я ем – это раз, два – всё съедобное, это валюта своего рода. Всегда можно обменять на что-то еще или презентовать, как вкусный сувенир. Короче… будем делать пастилу, самую простую, без крахмала и белков.
- Я такую только и знаю, - присела женщина на стул, глядя на меня с любопытством: - Чудн о вы говорите, забавно.
- Иностранка, что с меня взять? – пожала я плечами.
Безделье убивало. Я задрала бы юбку да взялась убирать, но знала, что этого не поймут, не тот случай.
А пастила продлит для меня яблочный сезон – я уже не представляла себя без яблок. Летние яблоки сладкие, так что получится она только чуть кисленькой. Можно добавить мед, но и этого не особо хотелось, не говоря уже о сахаре.
В это время сахара-песка еще не было, только кусковой. В буфете у Эльзы хранилась целая сахарная голова, завернутая в синюю вощеную бумагу. Вторая была уже надколота. Завернув в полотенце, ее били молотком, и на стол подавались кусочки, к ним полагались специальные щипцы. Чтобы получить песок, толкли кусковой сахар в ступке, а это серьезная работа.
Два дня потом, даже когда уже закончился дождь, мы сидели всем женским коллективом на сухой теплой кухне. Я с Дашей и Марлен мыли и очищали яблоки от кожицы и серединок, резали на четвертинки и укладывали на противни. Эльза готовила еду и заодно следила, чтобы они испеклись, но не подгорели. Потом печеные яблоки протирали сквозь сито и выкладывали на щедро смазанный растительным маслом противень – в доме нашлось их шесть. Всю ночь потом лакомство томилось в печи, подсыхая. На то, чтобы приготовить шесть противней пастилы, уходили сутки.
Готовка превратилась в женские посиделки, но заглядывали к нам и мужчины – муж Эльзы Эрих и лысый Фалко. В теплом углу, ровно выпрямив спину в кресле, сидела фрау Августа – в жемчугах и седом парике. Каждый день мы с ней знакомились заново, не особо заостряя на этом внимание – так ей было проще.
Оказалось, она знала множество сказок и легенд. Пока мы работали, женщина выпевала их для нас речитативом. Делала это добросовестно, как на концерте перед публикой – с выражением и нужными интонациями. В том числе поведала ту, о которой слышали все, пожалуй, хоть раз в жизни - легенду о подвиге женщин замка Вейнсберг. Оказалось, это в Вюртемберге.
Замок был осаждён римским императором Конрадом III. Он поклялся предать мечу всех мужчин и сжечь замок, но обещал сохранить жизнь женщинам, разрешив им уйти, взяв с собой только то, что смогут унести на себе.
Через пару часов через ворота крепости потянулась вереница женщин – от совсем юных девушек до почтенных дам. Шли медленно и тяжело – ценная ноша клонила к земле. Но женщины несли не драгоценности и не утварь – каждая из них тащила на спине мужчину. А что? Сами сказали - "что сможете унести".
К чести короля, он не стал препятствовать такой «эвакуации». На вопрос военачальников, нужно ли что-то предпринять, Конрад ответил: - Нет. Королевское слово даётся лишь однажды и не может быть отменено.
Не знаю, насколько это правда… но женщины здесь в основном крепкой кости, высокие и сильные на вид. Речь не об изнеженных аристократках, конечно. Может и было…
Чуть дрожащий старческий голос выводил для нас баллады и не одна была посвящена верным женщинам Вейнсберга. Запомнился один куплет – сочинитель был человек с юмором:
Где Вейнсберг, где, скажите, он?
Где этот городочек,
В котором столько верных жен
И маленьких их дочек?
Когда придет жениться блажь,
О, девы Вейсберга – я ваш!
Сказки о Снежной деве, каменных горных троллях, стеклянном человечке… Любопытным показалось то, как немцы описывают обеспеченных людей: «жили они в роскоши - вместо обуви танцевали с выдолбленными буханками хлеба на ногах». Для русского человека звучало по меньшей мере странно…
И все-таки для меня Вюртемберг оживал с этими песнями, легендами, сказками… люди, окружающие меня, незаметно и нечаянно становились ближе.
А еще я оценила местную кухню и отъедалась. Просила Эльзу готовить супы, обязательно супы: чечевичный или картофельный с сосисками, гороховый-пюре с фрикадельками, фасолево-бобовый с копченой свиной грудинкой.
- Почему я не поправляюсь, Даша? – удивлялась каждый раз, одеваясь: - Ем, как не в себя, а результата ноль…
- Дитя берет в себя, видно. Ешьте… пока есть что, - хмурилась она. Я поделилась с ней опасениями по поводу голода. Понятно, что коснется он низшего сословия, но…
Через неделю пришли уборщицы – шестеро крепких женщин. К этому времени мы подобрали в саду все годные летние яблоки, а сгнившие тут принято было сгребать под самые стволы деревьев.
В холодный подвал с нерастаявшим еще прошлогодним льдом в соломенных матах – на удивление сухой, были опущены упакованные в вощеную бумагу рулетики пастилы с добавлением вишни, моркови, орехов, меда… по ходу дела мы уже изощрялись.
Фантазии моей хватило и на уборку. Второй этаж был мужским и туда мы не полезли, но первый я вывернула наизнанку: были сняты все кроватные балдахины, подушки, перины и одеяла. Выбиты и оставлены сушиться на солнце на весь
