Твердая Надежда. Книга 3. Игрушки для куклы. - Юрий Владимирович Деревянко
– Что - совсем никак не можешь?
– Совсем... – подтвердила грустным голосом.
– Трауриг... – соглашается мама. – А у Подтёлковых уже трое...
– Людка же - вроде - только недавно вторым ходила!
– А ты больше по морям шастай. И не такое прозеваешь, – усмехается мама. – Хоть бы приехала когда на каникулах. А то я тебя только на фотках и вижу.
– Мутер, а ты забыла - как я обычно уезжала?
– Забыла. Ты в последние разы так лихо ускакивала, что мы с тобой и пособачиться не успевали.
– А то тебе пособачиться не с кем? Бабка Орешиха - небось - до сих пор всему кварталу жизни не даёт?
– Вспомнила! Бабка Орешиха ещё по осени своё отскандалила. Ей - между делом - уже за девяносто было.
– Ой... А ты не говорила...
– Чего б хорошего сказать... Да и мы с ней детей не крестили. Только вот правда - скучнее без неё стало.
– Мутер, вот потому я в город и зафинтилила. Что из всех развлечений - одна бабка Орешиха с её бурчанием.
– Вот хоть тебя и хвалят, а всё одно - как была ты в поле ветер, в жопе дым - так и осталась. Много в городе наразвлекалась?
– Тебе фоток ещё накидать?
– Которых?
– Из театра, из музея. Лето кончится - опять с Серёжей на танцы пойдём. Чем я плохо живу?
– Ладно, уела. Только не надейся - я к тебе не перееду.
– А я и не зову.
– Так вот родную мать и не зовёшь?
Стараясь говорить как можно мягче, ответила:
– А куда ты от подруг уедешь? А работу бросишь? И внуки - извини - тут тебя не ждут.
– А чего ж тогда Серёга на тебе женился, если детей не будет? Скрыла?
– Нет. Он знал.
– Любит значит... – тихо делает вывод мама. Но тут же меняет тон. – Красивую легко любить. А начнёшь стареть...
– Мутер, он вообще-то тоже не помолодеет. Думаешь - папа от тебя из за этого ушел?
– Решила уесть?
– Ну так ты ж и сейчас ещё на старушку не тянешь. Даже в очках, когда вяжешь.
– Можно подумать - у тебя характер золотой.
– И не серебряный. Но пока меня не грызут - и я не грызу. Что делаешь-то сейчас?
– Что делаю. Вяжу. Ты мне зубы не заговаривай.
– А я шью.
– Что-то машинку не слышно.
Поймала себя на том, что машинку и правда не было бы слышно в телефоне. Но ответила совершенно честно:
– А я смётываю пока. У меня опять заказ на платье.
– Тохтер, ты же - вроде - в полиции. Какие заказы? Врёшь небось - швеёй зарабатываешь.
– Мутер, а ты же, вроде, в поселковой администрации. Или тоже врёшь?
– Я для души вяжу. Творчество между прочим. А самой столько не надо. Художники тоже картины продают.
– Думаешь - у меня не творчество? Погляди.
Маме улетает фотография клиентки в бальном платье эпохи рококо. После нескольких секунд молчания в ухе раздаётся уважительно:
– Это ты такое сшила?
– Вчера заказ отдала.
– Тохтер... Майн респект...
* * *
– Димка! Я тут!
Подбежала, подхватила на руки Стёпика, державшегося за Димину руку. Забрала у Гали чемодан. Навьюченный сумками Дима шагнул из тамбура вагона на перрон и оглядел с удивлением.
– А чего ты в форме?
– Боялась, что иначе на перрон не пустят. Загорели-то как!
– А ты как на море и не была, – замечает Галя.
– Галь! – недовольно одёргивает её Дима. Но настроение слишком хорошее, чтобы обращать внимание на Галину случайную "шпильку".
– Да ладно. Как отдохнули-то?
– Не хуже тебя. А Ванечка ходить начал. – сообщает Галя.
– Я фоточки смотрела. Так обидно, что я не с вами была...
Дима пожимает плечами.
– Ну... Тоже мысль. Может быть - когда и вместе поедем. Возьмёшь Серёгу...
– Димочка, я тебя обожаю!
– Заметь, он встречать не приехал, – отпускает ещё одну колкость Галя.
– А как бы мы потом все в Дядюшку уместились?
– Так ты нас ещё и отвезёшь?! – тут же приходит она в восторг. – Да ты чудо!
– Рукотворное, – подмигнула, обернувшись к Диме.
Чемоданы и дорожные сумки летят в просторный багажник Дядюшки Патрика. Поверх чемоданов падает складная коляска-трость. Дима старательно пристёгивает мальчишек на заднем сидении и садится с ними. Галя взбирается на переднее.
– Надя, ты не представляешь - как тяжело ездить на отдых с детьми. Я до сих пор не могу понять - отдохнула я или нет.
– Да ладно тебе, ну хорошо же было, – поправляет её с заднего сидения Дима.
Положила руку на рычаг переключения передач и вдруг ощутила на своей руке тёплую руку Гали.
– Мне кажется - нам всем тебя там не хватало, – со вздохом сказала она.
* * *
Новый учебный год. Венерочка теперь учится на другом факультете. Там девочек гораздо больше, поэтому удостоилась от полковничьей дочки только лёгкого приветствия издали. И это не смотря на то, что успела ей похвалиться: папа получил повышение до подполковника, так что на Корову, за которой присматривает декан в звании майора, можно и вовсе смотреть свысока. Вот только высота эта уже мало радует.
– Где мне найти старосту группы? – по-военному чеканит незнакомый девичий голос. Обернулась и оглядела. Немного ниже ростом, шатенка подстриженная под "сессон". Одета по форме, но вся какая-то уж очень ухоженная. Даже из простой стрижки "под горшок" сделано нечто удивительно аккуратное и красивое, как носила одна французская певица. Отметила в девушке небольшую схожесть с Коровой, от чего внутренне усмехнулась, но внешне сдержалась и указала взглядом:
– Вон та со стрижкой "каре".
– Благодарю.
От нечего делать подошла вместе с ней. Шатенка прошагала быстрым шагом и представилась:
– Курсант Якимова. Прибыла для дальнейшего обучения. Перевод с аналогичного факультета.
– Вольно, курсант, – улыбается Корова. – Так ты и есть та самая дочка генерала?
– Генерал-майора, – поправляет Якимова, но сердце уже стучит учащённо.
– Ну давай знакомиться. Я Надежда.
– А я Нина, – подаёт голос рыжее недоразумение.
– А-я-я-я-я, – отчего-то выпаливает новенькая.
– Чего? – переспросили все
