Ормхеймский Бастард (СИ) - Ольга Ружникова

Так что это Констанс — заговорщик, подбивающий честного полководца на новый переворот. Вместо верной и преданной службы.

Вот только уж жирному дядюшке Эрик служить не станет точно. Да и тот от него избавится — едва сможет. Едва найдет, чьими руками. Или подскажут.

Так что об этом можно уже перестать тревожиться. Это просто осень вокруг не дает успокоиться. Ало-золотая тенмарская осень.

Только бы Ирэн у Лойварэ встретили приветливее. Конечно, она — дама. Но дамам ездить по нынешнему Эвитану — слишком опасно. А кавалера могут пристрелить еще издали. Не приглядываясь и не разбираясь.

Надо было лучше сопровождать Ирэн! Не отпускать одну, а стать защитником и опорой! Почему Констанс не подумал об этом сразу?

Только теперь. Когда столько времени провел бок о бок с подлинной опасностью. Хмурой и вооруженной. Посреди осени. В точно такую же четырнадцать лет назад опустили в землю маму…

Далеко отсюда. Тогда еще герцог Ральф (внезапно дедушка!) не расщедрился им на поместье в окрестностях старого замка. Но осень везде одинакова.

Подлинная любовь, подлинная опасность. Где Констанс был раньше? Как писал о том, чего не успел испытать?

— Принц Эрик Ормхеймский ждет вас.

«Принц». Не маршал. Хороший знак или плохой? Значит ли, что Эрик готов бросить вызов Гуго?

Странно, прежде ведь в Тенмаре листва желтела позже на месяц. Здесь ведь не Север. И даже не Лютена.

Так откуда под ноги стелется целый хрустящий ковер? И новые жертвы осеннего ветра не спеша опадают на теплую землю.

Едва Констанс предупредит сурового принца-маршала — тут же рванет на Восток. Навстречу даме сердца. Наперегонки с осенью. В Квирину она приходит уж точно позже.

Догонит Ирэн он вряд ли, но хоть узнает, всё ли…

И потом — так они встретятся быстрее! Констанс столько не успел сказать. А уж записать — лишь малую толику желаемого.

Ну и огромная же палатка. Такая полководцу и положена?

Странно, по слухам — прежде в боевой обстановке Эрик роскоши не любил. Оставлял для столицы.

Тогда что здесь за две в меру прекрасные обнаженные гурии у ног маршала-принца? И на крестьянок совсем не похожи. Похожи на…

В глазах потемнело — разом. Кузину Терезу Констанс не любил никогда. Надменную злюку Тере. Но сейчас даже не враз признал высокомерную красотку в голой перепуганной девчонке в синяках. Жалко сжавшейся на алом ковре на полу.

Ей явно больше всего хочется не сбежать, так забиться в угол. Но господин и повелитель не позволит.

И такие же ковры — на стенах палатки. Тоже осенние.

И на них не видно крови. Как и на листьях.

Как Тереза сюда… Что здесь… Что дома⁈ Как…

Какого змея⁈ Какого…

Отец… Здесь же совсем рядом… Они в прошлом году охотились…

Эрик небрежно потрепал Терезу по… куда попал. И это вернуло Констансу рассудок. Как ледяной водой окатило. На морозе.

Говоришь, армия дошла почти до замка? Она его миновала. Потому и Эрик живет в палатке — пусть и роскошной.

Больше уже просто негде.

Герцога Ральфа нет в живых точно, а слизняк Гамэль продаст всех, но будь герцогиня Катрин жива…

А значит, и отец. Далеко же его могила от маминой.

Слизняк Гамэль продаст всех. Но не родную дочь в наложницы. Не любимицу Тере. И не при живой тетушке Колетте.

Будь родители Терезы живы — такого не произошло бы никогда.

Где твоя могила, нелюбимый, презираемый дядюшка? Общая с тетушкиной?

У Тере тоже не осталось никого. Только двоюродный брат. Столичный вертопрах-поэт. Всегда считавший войну скопищем бессмысленной крови и грязи.

Он был прав. Абсолютно. Но вот только воин способен защитить от крови и грязи родных, а презирающий поэт — нет.

Нет⁈ Только смотреть, да? Как на твоих глазах…

— Да как вы… — вперед Констанса просто швырнуло. И рука рванула клинок сама. Шпагу.

Жаль, пистолеты отнял конвой. Как это они про холодное оружие не вспомнили?

— Надо же, — хищно усмехнулся голый Эрик. Неведомо как, но успевая вооружиться раньше противника. И невесть когда оказаться на ногах. Потому Констанса до конца и не разоружили. — Поэтишка-виршеплет вообразил себя мужчиной.

— Уж точно больше, чем ты, — услышал Констанс собственный голос. — Мне ведь никогда не требовалось запугивать и принуждать.

Молния — чужой клинок, оскал — чужая усмешка. Боль слева в груди, тьма в глазах.

Хохочет Эрик. Где-то вдалеке — надрывный крик Терезы. Стихает.

И во тьме вспышкой — память. Огромные изумруды глаз Ирэн. Горят в бесконечной тьме. Заслоняют всё. Даже оскал Эрика. И круговерть осенних листьев.

Ирэн! Что с ней теперь будет?..

Часть 2

Глава 1

Часть вторая. Эвитанский капкан.

Глава первая.

Конец Месяца Рождения Осени.

Эвитан, Восточный Тенмар.

1

Вьется среди цветущих пригорков узкая дорога. Где-то впереди цветущие холмы почти родного Тенмара перейдут в такие же — чужой и уже близкой Квирины. А совсем немного севернее — суровая Ритэйна. Границы изобрели люди, а не честная природа.

Неуловимый генерал Лойварэ — неизвестно где. Искать его — отнюдь не просто для ни дня не воевавшей девчонки. Зато Клод порой очень даже полезен. Потому что указал путь. Прежде чем самому отправиться прочь. То ли спасать Констанса, то ли просто подальше. От сладкопахнущих цветущих холмов, горьких угрызений совести (если она у Дарлена и впрямь есть), жуткого монастыря на горизонте и бывшей союзницы.

Ну, бывшая — вперед. Если боевой герой-полководец не скачет к тебе — скачи к герою сама. На почти боевой Снежинке.

Вот только — станет ли скрывающийся по неведомым причинам герой-полководец спасать кого бы то ни было? Или им уже по пути с бывшей — во все лопатки драпать в Квирину? Ей — к Анри, ему… очевидно, туда же. В боевые гладиаторы. Если еще не слишком стар. Ему вроде как за сорок. Больше, чем исполнилось бы папе.

Ладно, сколь бы мало от Ирии не зависело — уж его-то она исхитрится совершить. Найдет этого неуловимого Лойварэ. Из-под мягкой, щедрой земли выроет. А уж дальше пусть он сам решает, как знает. Кого ему спасать — себя или родную страну.

А если не решит? Или решит не в пользу страны? Куда Ирии тогда? К Эрику Ормхеймскому Бастарду — вслед за Констансом? Потому что какой благородный герой Всеслав — мы уже видели. И слышали. И тот меткий выстрел, и пафосный монолог. И в заложниках сидели. Причем не в почетных. Всеславы вообще не уважают женщин, если те — не