Бес в ребро - Шаргородский Григорий Константинович

— Чтобы опять пинали ногами?

— Чтобы не ткнули ножом. Ногами бьют — это неприятно, но нож хуже. К тому же так ты будешь контролировать пространство, причем даже лучше, чем нападающий. Смотри.

Баламут, словно ртутный, перетек из положения стоя в положении лежа на спине. Даже завидно стало. Мелькнула мысль — может, все же стоит согласиться на усиленные тренировки?.. Но я от нее сразу отмахнулся.

— Теперь попробуй ударить меня ногой.

Я попробовал, и тут же нога увязла в захвате. Затем последовали тычки в бедро и пах, а когда я от резкого рывка потерял равновесие и упал рядом с Баламутом, то заработал еще и болезненные удары под ребра и в шею.

При этом мой друг перекатился через меня, выйдя из переката на полусогнутые ноги.

— А если бы ты вздумал наклониться, чтобы ткнуть меня ножом, все было бы еще веселее. Так что для начала мы будем учиться правильно лежать и захватывать ногу, а затем перейдем к тому, как нужно падать.

Скажи мне он такое еще вчера вечером, я бы парировал уверениями, что встать и тем более лечь смогу без дополнительных уроков, но сейчас пришлось прикусить язык. Лишним подтверждением стал процесс моего перехода в положение лежа с едва сдерживаемым кряхтением. Даже покраснел немного.

Ничего, есть у меня мысль, как поквитаться…

Где-то с час он валял меня по асфальту. Не скажу, что ощутил прогресс обучения, а вот боль от синяков чувствовалась прекрасно. Так как план мести уже созрел, я волевым решением прервал тренировку и обрадовал друга известием, что сегодня он будет сопровождать меня на вылазку в Крону.

— Ты же сам говорил, что там тебе без меня даже проще! — удивился Баламут. — Да и мне по земельке как-то привычнее. Может, сходим на кабанов?

— Нет, дружок, — зловеще улыбнулся я, — мне нужно тебе кое-что показать, так что бабочек ловить пойдем вместе. А потом, если останется желание, можно и кабанчика подстрелить.

Собирались мы не долго, тем более что снаряжение требовалось только Гене. Грета провожала своего кавалера, словно на войну. Даже всплакнула немного. Этот дикий для нас мир пока не так уж знаком и от того не очень-то пугает. И все это в основном по причине плохой осведомленности. А вот девочке, которой в детстве рассказывали страшные сказки о тварях, живущих в Кроне, было неуютно.

Гена, как мог, успокоил подругу, и мы отправились в путь. Чучу нашли в мастерской, где он мирно спал на подушке, которой с ним поделилась сердобольная Златка. Идти с нами он не хотел, но образ кусочка сыра решил вопрос положительно. Тахрун был нужен мне для того, чтобы отыскать новое место, где растет особая лиана. На старое возвращаться не хочется из-за кикиморы.

Хохластый крысюк не подвел и привел нас к баобабу, где тут же нашлись засохшие бутоны нужной формы и оттенка.

— Ну что, полезли? — с легкой ехидцей спросил я у хмурого друга.

Обычно мне приходилось беречь его эго, немного сникшее от того факта, что он был лишен и капли магического дара, но после утренней тренировки моя тактичность сильно скукожилась.

— Чтоб тебя!.. — ругнулся Гена и, проверив снаряжение, начал ловко карабкаться по необъятному в буквальном смысле слова стволу баобаба.

Я двинулся следом и быстро обогнал более спортивного напарника, а все потому, что мне не было нужды каждые десять метров забивать костыли.

Его прибытие на нижнюю ветку я встречал как Чеширский Кот — возлегая на боку и таинственно улыбаясь.

— Теперь нам туда, — ткнул я пальцем вдоль ветки.

— Выше не полезем? — спросил Баламут, глянув под ноги, где полусотней метров ниже поверхность земли терялась в вечном полумраке Подлеска.

И это еще очень скромная высота.

— Пока нет, — мотнул я головой и прогулочным шагом двинулся по толстенной ветке.

Гена опять ругнулся и вбил очередной костыль. Через десять метров в древесину ветки впился еще один, надежно страхуя древолаза от фатального падения.

Когда мы отошли от основного ствола на три дюжины шагов, Баламут нагнулся, чтобы вбить следующий костыль, но так и не смог этого сделать.

— Гена… — тихо и даже как-то зловеще позвал я друга.

— Чего? — поднял он голову, не разгибаясь.

И тут я его толкнул.

Да уж, такого на мякине не проведешь. Несмотря на неудобную позу и внезапность, он почти сумел удержаться на ветке, но «почти» в таких случаях не считается.

— Скотина-а-а! — Оборвав в падении слишком тонкую лиану, мой друг ухнул вниз.

В принципе, ничего страшного ему не грозило — максимум покачается как маятник в десятке метров под веткой, да и подтянет себя на лебедке, но это если бы моя задумка не сработала. А она сработала!

Активировав «паука», я тут же установил связь с браслетом опричника на руке Баламута и увидел, как вокруг меня разлетаются силовые нити, а самые толстые уходят вниз. А затем я чуть не улетел следом за жутко матерящимся подопытным.

Повинуясь моей воле, дополнительные нити охватили противоположный край ветки и вернули мне равновесие. Я контролировал не только работу «паука», но и отслеживал состояние Гены. Он испытывал сложную смесь эмоций, в которой было немного паники и изрядная доля ярости, густо замешанной на восторге.

Кажется, я опять разбудил в нем адреналинового наркомана. Чего, в принципе, и добивался.

В общем, совет барона сработал на все сто процентов. Падение Баламута прекратилось метрах в пяти под веткой. Как я заметил, уже подтягивая его вверх, силовые нити не только крепились к тонкому браслету, но и обвивали руку напарника до локтя, так что угроза получения травмы сводилась к минимуму.

Как только все еще ругающийся напарник с моей помощью забрался на ветку, он тут же забил дополнительный костыль, и только после этого разогнулся и стал сверлить меня злобным взглядом.

Я спокойно посмотрел ему в глаза и спросил:

— Понял, за что?

Со стороны мой поступок выглядел довольно подленько, но на то у меня были причины, кроме удовлетворения тяги к проказам. Утреннюю тренировку он тоже мог бы провести в более щадящем режиме. К тому же я и без ментального артефакта ощущал в нем некое злорадство от причинения мне боли. И это было не в первый раз. Потаенная зависть все никак не унималась и прорывалась наружу нехорошими протуберанцами.

— Давно уже понял, — проворчал Гена, впрочем не испытывая особенного раскаяния, — но иногда ничего не могу с собой поделать.

— Главное, что осознал проблему, а сдерживаться мне и самому трудно.

— Значит, квиты? — спросил Баламут.

— Квиты, — ответил я с подозрением, потому что изменившееся настроение друга начало меня настораживать.

— Восстановился? — спросил он, явно намекая на мой магический запас.

— Ну, почти…

— Вот и ладненько.

Одарив меня лучезарной улыбкой он что-то перещелкнул на поясе, сделал два коротких шага и прыгнул с ветки, при этом взмахнув руками аки птица. Меня тут же прошиб холодный пот, потому что тросик со свистом скользил в ушке костыля, а так не должно быть!

Япона икебана! Он снял страхующий стопор!

В панике я плеснул в артефакт слишком много силы, и в окружающее пространство ударили тысячи тоненьких силовых нитей, но главными были те, что ушли вниз к браслету опричника, несущемуся к земле вместе с этим идиотом.

Из-за неожиданности происходящего поймать его удалось на пределе — метрах в десяти. А на то, чтобы подтянуть этого летуна, ушел почти весь мой запас энергии.

— Ты что творишь, сволота?! — прорычал я, затащив его наверх и пытаясь отдышаться, хотя физически почти не напрягался. Все от стресса проклятого.

— Сравниваю счет, — ехидно оскалился Баламут, но быстро убрал ухмылку, — а если серьезно, то проверял, как ты можешь работать в стрессовой ситуации. Без этого отказываться от лебедки будет опасно. Причем прежде всего для тебя.

— Проверяльщик хренов! — все никак не мог успокоиться я. — А если бы не успел?

— Так я же не дурак, — опять ехидно ухмыльнулся Баламут, — стопор сработал бы на последнем костыле; правда его могло и вырвать, но кто не рискует, тот не пьет шампанского.