Робин Хобб - Волшебный корабль
И Уинтроу побежал обратно через шкафут и, набирая в грудь сколько мог воздуху, стал кричать бившимся там людям:
— Вы слышали ее! Вы слышали! Она всех вас убьет, если не перестанете драться! Прекратите же!.. Кто умеет, лезьте на мачты, не то мы все умрем еще до утра! И пропустите меня к штурвалу!..
Налетела очередная волна… Стена воды обрушилась на Уинтроу сзади. Она подхватила его и понесла, он полетел — неизвестно куда. Он молотил руками, но кругом была лишь вода — ни палубы, ни снастей. Вот так и окажешься за бортом, даже сам того не заметив… Он открыл рот, хотел закричать — но лишь вдохнул соленую воду. А в следующий миг его всем телом шарахнуло о поручни левого борта. И он успел вцепиться в них — и удержался, как ни старался поток унести его через фальшборт. Какому-то рабу, оказавшемуся с ним рядом, повезло меньше. Он тоже ударился о поручни, но не смог ухватиться, перевалился наружу — и упал за борт.
Вода с громким журчанием убегала в шпигаты… Люди на палубе корчились, как выброшенные на сушу рыбы, и отчаянно выкашливали воду. Уинтроу сразу вскочил на ноги и устремился дальше на корму. «Как комар в луже… — пришло ему в голову. — Бьюсь, как комар в луже… Просто потому, что всем живым существам свойственно до последнего пытаться спастись…» Большинство людей, оставшихся на палубе, были не моряками, — Уинтроу это понял по тому, как они хватались за снасти и поручни, как долго приходили в себя после каждой волны, окатывавшей палубу. По всей видимости, им удалось обнаружить ключ от кандалов: кто-то уже освободился, между тем как другие продолжали нести свои цепи, привычные, словно одежда. Из палубных люков высовывались еще лица. Люди окликали находившихся на палубе, о чем-то спрашивали, давали советы… Когда накатывалась очередная волна, они старались спрятаться от воды — но сколько ее проливалось вниз, в трюмы, их, похоже, не волновало. Корабль качался, вода носила по палубе тела погибших рабов и матросов. Уинтроу смотрел на восставших, плохо веря собственным глазам… Неужели они дрались за свободу только затем, чтобы вскорости утонуть? Неужели они в пылу сражения всю команду поубивали?…
Тут раздался громкий голос Са'Адара:
— Вот он! Вот он, наш мальчик!.. Уинтроу, скорее сюда! Они там заперлись! Есть какой-нибудь способ выкурить этих крыс?…
Жрец, оказывается, вел за собой отряд торжествующих «расписных». Они сгрудились перед дверью в кубрик корабельного начальства на юте. У них на уме было только одно — убивать, убивать…
— Шторм нас утопит, если я не доберусь до штурвала! — крикнул им Уинтроу. Он приложил все усилия, чтобы его голос прозвучал властно, по-мужски: — Прекратите убийство, не то море всех нас утопит! Выпустите остаток команды, пусть они делают свое дело! Умоляю вас! У нас в трюме воды прибывает с каждой волной!..
Ему опять пришлось схватиться за ступеньку трапа, на сей раз — ведущего на ют. Он с ужасом увидел, как вода захлестывает открытые трюмные люки.
— Закройте крышки люков! Задрайте их! — крикнул он во всю силу легких. — И пусть люди встанут к помпам! Не то все больные и вообще все, кто прячется внизу, очень скоро утонут! А потом и мы следом отправимся! — Он посмотрел вверх, на паруса: — Их надо зарифить! Чтобы нас не так несло ветром!
— Ну, я туда не полезу, — громко объявил один из рабов. — Я не для того цепи скинул, чтобы вот так сдохнуть!
— Тогда сдохнешь, когда будем тонуть! — яростно заорал в ответ Уинтроу. Голос все-таки сорвался и превратился в пронзительный мальчишеский выкрик. Кое-кто из рабов попытался было прикрыть трюмные люки… но если для этого требовалось хотя бы отпустить руки, цеплявшиеся за что-либо надежное — нет, на это они не шли…
— Скалы!.. — закричала Проказница. — Скалы впереди!.. Уинтроу, штурвал! Штурвал!..
— Выпусти команду!.. Пообещай им, что оставишь им жизнь, если они спасут нас! — взревел Уинтроу, обращаясь к Са'Адару.
И без оглядки кинулся вверх по трапу.
…Комфри умер прямо за штурвалом. Его ударили сзади. Убивший его так и оставил тело матроса висеть там, где его застигла смерть, и Комфри, запутавшись в спицах штурвала, весом своего тела не позволял ему вовсе уж свободно мотаться туда-сюда.
— Прости меня… прости… — бессвязно бормотал Уинтроу, оттаскивая долговязое безжизненное тело прочь. Комфри сдавал свою последнюю вахту, а Уинтроу ее принимал. Подскочив наконец к беспорядочно крутившемуся штурвалу, он с усилием его удержал. И на всю глубину наполнил легкие воздухом для ужасающего крика:
— ГОВОРИ МНЕ, ЧТО ДЕЛАТЬ!
А про себя сотворил кратенькую молитву, чтобы его голос достиг ушей Проказницы наперекор шторму.
— КРУТО НА ЛЕВЫЙ БОРТ! — донесся ее ответный крик. И не просто долетел по ветру, — казалось, Уинтроу самими ладонями, сжавшими рукоятки штурвала, ощутил биение этого голоса. «Так ведь штурвал-то — он тоже из диводрева!..» — дошло до него. И он как можно плотнее обхватил рукоятки ладонями, взывая — и плевать, если это было греховно! — не к Са, но только к своему единению с Проказницей. И улетучился куда-то былой страх растворения в ней, потери себя…
— Ровнее, ровнее, маленькая… Осторожнее… — прошептал он ей. Их духовная связь была как никогда полной. Уинтроу передавался ее страх — но не только страх, еще и ее мужество. Он видел, слышал, осязал течение и порывы ветра всеми чувствами своего корабля. Сработанное из диводрева, тело Проказницы стало и его телом…
Штурвал был рассчитан на взрослого сильного мужчину, а не на мальчишку. Уинтроу приходилось наблюдать работу рулевого, его и самого порой допускали к штурвалу — но, конечно, в мягкую погоду, а не в бешеный шторм, да и то у него за плечом всегда стоял кто-то из моряков с подсказкой наготове. Мог он и штурвал подхватить, если ему казалось, что Уинтроу не справляется… Мальчику потребовалось налегать всем телом, чтобы поворачивать тяжелое колесо, — а весу в его теле и в благополучные-то времена было немного. Каждый сдвиг в нужную сторону был сам по себе победой, но Уинтроу боялся даже думать о том, успеет ли корабль отработать поворот вовремя… Все же ему показалось, будто уже следующая волна распалась перед форштевнем вместо того, чтобы, подобно предыдущим, тяжело ударить судно в скулу. Уинтроу старательно щурился против заливавшего лицо дождя, но ничего не мог разглядеть в черноте впереди. Вполне можно было вообразить себя посреди Дикого моря, где на много дней пути кругом вообще ничего, кроме воды. «Ну не странное ли дело! — мелькнуло у него в голове. — Только я да корабль боремся изо всех сил, пытаясь всех спасти. Все прочие слишком заняты — убивают друг друга…»
— Придется тебе помочь мне, Проказница, — тихо обратился он к ней, тщательно подбирая слова, которые, как он понимал, она расценит как здравые. — Придется тебе быть нашим впередсмотрящим. Как там насчет камней и угрожающих нам волн? Сообщи мне все, что знаешь…
На шкафуте раздавались крики. Слова разобрать было трудно, но одни голоса звучали глуше других, и Уинтроу понял: рабы ведут переговоры с запертой командой. Ярости в выкриках было столько, что мальчик уверился: пока — и если — они там договорятся, спасать корабль будет уже поздно. А значит, нечего и рассчитывать на их помощь.
— Остались только мы с тобой, дорогая моя Проказница, — сказал он ей негромко. — Только ты да я. Давай же попытаемся выжить…
И еще плотнее сжал руками штурвал.
Ощутил ли он ответ корабля или его собственная решимость наполнила его силой? Он стоял один, ослепляемый темнотой и непрестанными потоками воды, и бросал вызов тому и другому. Проказница больше не окликала его, он просто начал чувствовать корабль как никогда прежде. Паруса над головой… их было слишком много, они очень мешали, но тут уж он ничего поделать не мог. Уинтроу обратил внимание на то, как изменился дождь: он вроде стал реже и мельче. Шторм чуть стихал, а чернильную темноту ночи прорезала серенькая полоска рассвета. В то же время крутить штурвал стало заметно труднее.
— Нас несет течение! — донесся голос Проказницы. — Туда, вперед, на скалы! Я хорошо помню этот фарватер… Мы заходим не с той стороны! Я не смогу сама пройти чисто!..
Рядом грохнула цепь, на палубу свалилось тяжелое тело. Уинтроу улучил момент мельком взглянуть на подходивших к нему людей… То есть одни подходили сами, а других, скованных по рукам и ногам, тащили силой. Когда все они добрались к Уинтроу, одного из закованных вытолкнули вперед, так что он упал на колени.
— Он говорит, что проведет корабль! — загремел голос Са'Адара. — Он говорит, — добавил жрец чуть потише, — что те скалы мы без него не минуем. Только он знает этот пролив.
Тут этот человек поднялся на ноги, и Уинтроу наконец узнал Торка. Рубашка на нем была вся изорвана, светлые клочья развевал ветер.
— Ты!.. — сказал Торк. И даже засмеялся, не в силах поверить: — Значит, это ты нам все устроил? Ты?… — И он замотал головой: — Нет, не верю. Подлости в тебе предостаточно, но кишка тонка! Да, ты стоишь и держишь штурвал, как будто корабль вправду твой… Но что ты сумел его взять — не верю! — Он был закован в цепи, и по сторонам его стояли свирепые «расписные», но все же Торк презрительно плюнул на сторону: — Тебе же слабо было «Проказницу» взять, когда ее тебе на тарелочке с голубой каемочкой подносили!.. — Он говорил будто о наболевшем, слова лились неудержимым потоком. — Я же знаю, я все знаю, о чем тогда говорил с тобой папенька-капитан!.. Я все слышал! Он тебе на пятнадцатилетие должность старпома хотел подарить!.. И кому какое дело, что я на него вкалывал, как собака, вот уже семь лет!.. Кому вообще какое дело до старого Торка!.. Капитаном станет Гентри, а старпомом — розовощекий мальчишка!.. И будет Торком командовать!.. — Он расхохотался. — Что ж, теперь Гентри мертв… как я слышал. А твой папаша — почти. — И он сложил на груди руки: — Видишь тот островок по правому борту? Это Кривой остров. Тебе следовало бы вести корабль с другой стороны от него. А теперь впереди ждут течение и скалы! Так что если тебе нужен мужик у руля, говори-ка лучше с Торком любезнее! Может, если ты ему предложишь кое-что получше, чем просто жизнь, он и вытащит ваши паршивые задницы из этой переделки!.. — Улыбка сделала его похожим на жабу: он был совершенно уверен, что они отчаянно в нем нуждаются, а значит, можно повернуть ситуацию к своей выгоде. — Ну, ну, давай! Повежливей с Торком! И торопись, скалы-то рядом!
