Кристофер Паолини - Наследие

— Он, должно быть, знает, что мы здесь, — сказал он Арье. — Он все про нас знает.

— Тогда нам лучше поторопиться. — Арья вынула из пасти Сапфиры копье Даутхдаэрт, покрытое драконьей слюной, сказала: «Тхурра!», и слюна тут же высохла и обсыпалась с копья на пол.

И тут они услышали за спиной, с наружной стороны железных ворот, чудовищный грохот — это Торн приземлился на площадь, взревел от разочарования и с такой силой ударил по воротам, что даже каменные стены, казалось, вздрогнули и зазвенели.

Арья встала во главе их маленького отряд и Эльва пошла с нею рядом, крепко держась за древко копья и вместе с Арьей пользуясь его защитными силами; теперь им оставалось лишь преодолеть этот длинный коридор, ведущий в глубь логова Гальбаторикса.

63. Штурм в разгаре

— Господин мой, пора.

Роран открыл глаза и кивнул мальчишке, который просунул в палатку голову и руку с зажженным фонарем. Мальчик тут же убежал, а Роран наклонился и поцеловал Катрину в щеку; она тоже поцеловала его. Ни он, ни она толком не спали.

Они вместе встали и оделись. Катрина была готова первой, потому что Рорану куда дольше пришлось возиться с доспехами и оружием.

Когда он натянул латные перчатки, она подала ему ломоть хлеба, немного сыра и чашку чуть теплого чая. На хлеб он даже не посмотрел, съел лишь кусочек сыра и одним глотком выпил чай.

Минутку они постояли, обнявшись, и он сказал:

— Если это будет девочка, дай ей какое-нибудь свирепое имя, хорошо?

— А если мальчик?

— И ему тоже. Мальчик или девочка — они должны быть очень сильными, чтобы выжить в этом мире.

— Хорошо. Обещаю. — Они разомкнули объятия, и Катрина посмотрела ему прямо в глаза: — Сражайся, как это и подобает войну, муж мой.

Он кивнул, повернулся и торопливо вышел, опасаясь, что выдержка и решимость могут ему изменить.

Его полк уже почти собрался на северном краю лагеря. Площадка была освещена лишь неярким светом небес да факелами, прикрепленными к внутренним стенам палаток. В неясном мерцающем свете фигуры варденов казались похожими на неведомых чудовищ, грозных и враждебных.

В полку Рорана, кстати, было немало ургалов и даже несколько куллов. Насуада считала, что эти рогатые существа скорее послушаются Рорана, чем кого бы то ни было другого. Ургалы несли длинные и тяжелые осадные лестницы, которыми пользуются для того, чтобы перебираться через крепостные стены.

Была в его полку и группа эльфов. В основном эльфы, конечно, сражались в армии Имиладрис, но некоторым королева разрешила служить в различных отрядах варденов, предохраняя их от возможных магических атак, которые вполне способны были предпринять заклинатели Гальбаторикса.

Роран поздоровался с эльфами и не пожалел времени, спрашивая у каждого, как его зовут. Эльфы отвечали довольно вежливо, и все-таки ему казалось, что о нем они не слишком высокого мнения. Впрочем, Роран на это не обижался: в какой-то степени это было даже справедливо. Да и эльфы, в общем, ему безразличны. Он, пожалуй, даже не совсем доверял им; какие-то они были чересчур ловкие, чересчур умелые, чересчур умные и, самое главное, совершенно другие, чем он сам. Гномов и ургалов он, по крайней мере, понимал. А вот эльфов не понимал совершенно. И никогда не мог сказать, действительно ли они думают то, что говорят вслух.

— Приветствую тебя, Молотобоец! — шепотом, который был слышен и за тридцать шагов, поздоровался с ним кулл Нар Гарцвог. — Сегодня мы завоюем немало славы для наших племен!

— Да, сегодня мы завоюем немало славы для наших племен, — согласился Роран и двинулся дальше. Воины нервничали; а у самых молодых был такой кислый вид, словно их вот-вот вырвет; впрочем, некоторых желудок уже подвел, чего, собственно, и следовало ожидать перед такой ответственной и опасной операцией. Но даже самые старшие и опытные из воинов казались напряженными, раздражительными и были либо чересчур разговорчивы, либо чересчур молчаливы. Причина тому была вполне ясна: Шрюкн. И Роран мало что мог сделать, чтобы помочь им; оставалось только скрывать свой собственный страх и надеяться, что его воины не утратят мужества, когда начнется штурм.

Впрочем, недобрые предчувствия терзали и его самого. Сумрачное настроение царило в войске варденов, и это было ужасно. Они столь многим пожертвовали, чтобы достигнуть этой цели, но понимали, что в сегодняшнем сражении риску будут подвергнуты не только их жизни, но и безопасность и благополучие их жен и детей, будущее всей Алагейзии. Предыдущие битвы были также полны опасностей, но эта битва была завершающей. Она все решала. И если им придет конец, то больше никаких сражений с Империей уже не будет.

Все это понимали, в том числе и Роран, однако подобный финал казался ему каким-то нереальным. Неужели у них никогда больше не будет возможности пойти против Гальбаторикса и убить его? Однако если тема сражения с Гальбаториксом постоянно была одной из излюбленных во время поздних ночных бесед, то теперь, когда этот момент почти настал, их страшила даже сама возможность подобного сражения.

Роран разыскал Хорста и других своих односельчан, и они образовали внутри его полка некое надежное ядро. Биргит тоже была среди них, как и воины-мужчины, она сжимала в руках отлично наточенный боевой топор. Роран приветствовал ее, подняв щит, и она ответила ему тем же; он даже позволил себе мрачно улыбнуться.

Вардены обматывали свои сапоги — а кто и босые ноги — тряпками, чтобы заглушить шаги, и строились, ожидая приказа к отправке.

И он вскоре последовал. Полк вышел из лагеря, стараясь двигаться совершенно бесшумно и не греметь ни доспехами, ни оружием. Роран вел своих людей через поля к тому месту перед центральными воротами Урубаена, где они должны были воссоединиться с двумя другими полками — одним из них командовал старый Мартланд Рыжебородый, а другим — Джормундур.

Вскоре после их выхода из лагеря и в Урубаене прозвучали сигналы тревоги, и вардены поспешно поснимали с ног тряпье и приготовились к атаке. Через несколько минут рога протрубили начало штурма, и вардены бегом ринулись через темное поле к высоченной городской стене.

Роран бежал впереди всех. Это, конечно, был самый скорый способ подставить себя под удар, но он понимал: людям нужно видеть, что их командир не боится опасности, не прячется за их спинами. Он очень надеялся подбодрить их, заставить поднять голову выше, держать ряды сомкнутыми, а не разбегаться при первых же признаках серьезного отпора. Ибо он ничуть не сомневался: в любом случае взять Урубаен будет ох как нелегко!