Сергей Алексеев - Волчья хватка. Волчья хватка‑2 (сборник)

Оставаться наблюдателем в его состоянии было хорошо, по крайней мере, если и придётся отвечать, то не сейчас, а когда-нибудь потом. И эта оттяжка времени его устраивала, поскольку сейчас Савватеев ни за что бы не смог сконцентрировать свои мысли, вычленить и проанализировать основное, превратить свои соображения в формулу и ответить. Если бы приказали доложить реальную обстановку или устроили спрос сейчас, он бы лепетал что-то о колдовских чарах хозяина базы Ражного, потому что заледенелое сознание, впрочем, как и подсознание, притягивались к этой непонятной фигуре и ни одного вразумительного объяснения её реального существования не находилось.

Вывел его из этого липкого состояния внезапный вызов Варана. Командир группы диверсантов, партизанивший возле фермы, давно осатанел от массового психоза поисков и в последнее время откровенно ругался матом; тут же вновь обрёл достойную профессионала простоту и лаконичность.

— Объект у меня, — доложил он скучно.

— Какой объект? — переспросил Савватеев.

— Ваш пассажир, — был ответ. — Правда, состояние оставляет желать лучшего…

— Пристегни его к себе! — приказал он, хватая охотничью куртку, реквизированную на складе базы. — Я выезжаю!

Финал уже бывал в Зеленом Береге, поэтому гнал машину по лесным дорогам, не раздумывая на развилках и перекрёстках, куда свернуть. В замёрзших лужах трещал лёд, ветер от колёс вздымал палую листву, сучья откровенно царапали лакированные бока джипа, а склонённые деревья опасно целили в лобовое стекло. За несколько километров от фермы опер загнал машину в ельник, и дальше Савватеев пошёл пешком, вернее короткими перебежками, на зов радиомаяка.

Варан выступил из лесных сумерек неожиданно, как тень, стянул маску с лица.

— Где? — спросил Савватеев.

— В сарае спит. Дозу успокоительного вкололи.

Узнать ФБРовца было трудно, тем паче спящего: благородное лицо римского консула будто наждачкой начистили, одежда вплоть до майки изорвана в клочья, причём что на животе, что на спине. Между тем Твистер спал умиротворённо, чуть приоткрыв распухшие губы.

— Это он? — Савватеев склонился и вгляделся в лицо.

Офицер, охранявший беглеца, молча достал изпод сена мягкий чемодан с лямками, вынул из кармана пластиковую карточку удостоверения личности.

— Что внутри?

— Грибы, — ухмыльнулся Варан.

Савватеев распотрошил чемодан: в нем оказалось около десятка коробок, в которых были упакованы грибы-трутовики, обычно растущие на гибнущих берёзах и осинах. Единственное, что отличало их от настоящих, это полоска прозрачной плёнки, наклеенная на тыльной стороне — снял и приклеил к дереву…

— Какие-то передающие датчики, — объяснил диверсант.

Судя по тому, что чемодан был уже полупустой, Твистер успел все-таки расставить несколько датчиков.

— Придётся пособирать эти грибы, — сказал Савватеев.

Варан присвистнул:

— Да таких грибов здесь — на каждом дереве!

— Значит, хороший урожай снимешь…

Савватеев вызвал Финала с машиной — конспирироваться уже не имело смысла, а сам присел возле спящего Твистера.

Его искали за сорок километров отсюда!

— Но откуда он взялся здесь? — спохватился Савватеев.

— Погранцы на конях вели, едва отбил…

— Какие погранцы?

— Сыновья фермера Трапезникова.

— А они-то где его нашли?

— Сами спросите, — как-то обиженно проговорил Варан. — Взял с поличным, хотели порвать конями…

— За что?

— Молчат… Но я сильно и не давил, ребята хорошие…

Диверсанты загрузили спящего в багажник джипа, пристегнули наручником к креплению сиденья, накрыли сверху тряпкой.

— Соберёшь грибы — уходи поближе к деревням, — приказал Савватеев Варану. — Надо искать Филина…

— С этими кочевниками что делать? — спросил тот.

— Где они?

— Тут недалеко…

Скованные наручниками, братья обнимали толстую, сучковатую ель. Лица их были разлинованы глубокими царапинами, происхождение которых не вызывало сомнения. Однако при этом они стояли спокойно, даже как-то лениво и при виде «знакомого начальника» даже не шевельнулись. Теперь их можно было различать — одному досталось больше, физиономия походила на тетрадь в косую линейку.

Только их засёдланные кони, привязанные неподалёку, вскинули головы и насторожили уши. Варан поочерёдно снял оковы, братья тут же отвязали поводья, зануздали и вскочили в седла.

— Вы где его взяли? — с усмешкой спросил Савватеев, непроизвольно любуясь удалью этих молодцов.

Оба враз опустили плечи, с ненавистью поглядывая на спрятавшегося под маской командира диверсантов. Савватеев сделал ему знак — Варан спрятал под куртку пистолет-пулемёт и не спеша удалился. Братья хоть и расслабились, однако печально помалкивали, царапины.

— У Мили спрятался, — определил Савватеев. — А вы застукали…

— Не прятался он, — честно признался тот, что был в косую линейку.

— Сама в лесу нашла и привела, — добавил второй.

— Не нашла, а похитила!

— Взаперти держала.

— И отдавать не хотела…

— Обидно, аж челюсти ломит…

— Да и жалко её…

— Никому так никому! — тот, что был исцарапан сильнее, потряс плетью.

Савватеев пошёл к машине, однако братья догнали его, поехали с обеих сторон.

— И рвать его не собирались, — хмуро и без желания оправдывались они поочерёдно.

— За ноги привязали и покатали по лесу…

— Таджики так конокрадов карают… Затем поставили точный диагноз:

— Он и без нас уже крякнул…

— Башню начисто снесло…

Этот их сдвоенный монолог Савватеев вспомнил, когда Твистер очнулся после наркотического сна. Джип с мигалкой летел уже по московской трассе, оставив позади больше половины пути. Ещё зачумлённый, американец сел, пьяно покрутил оловянными глазами и спросил по-английски:

— What are you doing?

— Везу тебя в Москву, — отозвался Савватеев. — Поздравляю со счастливым освобождением из плена.

Сказал все это сквозь зубы, ибо чем ближе становилась Москва, тем неинтереснее ему было все, что связано с работой. А этот обеспокоенный за свою новую родину человек и вовсе вызывал ненависть.

Твистер выглядывал из-за спинки сиденья, как побитый, потрёпанный воронёнок:

— Какого плена?

— Женского…

— Немедленно верните меня назад, — беспомощно потребовал Твистер. — Куда мы едем?

— Приедем — верну, — пообещал Савватеев. — Лично в руки вашему послу. — И добавил неожиданно для себя: — Чтоб ты сдох…