Гнев. Забытый род - PostMort
В этот момент из еще более темного закутка, что еще совсем недавно, как я запомнил, освещался горящим факелом, вышел неприметный паренек, которому на вид не было и двадцати. Фигура его была неприметна. Сам он был коротко острижен и одет в одежку одного из слуг. Паренек встретил нас хитрым прищуром и склонился в поклоне.
— Приказывайте, мой король, — с мягкой улыбкой сказал Варис.
Глава 86. Пташки
* * *
Интерлюдия. Варис.
Стены Красного замка, расположенного на холме Эйгона, рвались в вечернее небо. Мало кто видел замок Таргариенов с этого ракурса, но для того, кто знал практически все тайные ходы замка, эта картина была не в новинку. Конечно, было нелегко пробраться и выучить их все. Но, как говорит Его Величество, нет ничего невозможного в этом мире.
Всего то и нужно было притвориться слугой. На них, как правило, обращают довольно мало внимания. Особенно если вести себя достаточно уверенно. В этом случае можно даже попробовать пробраться на заседание Малого Совета, но я еще не выжил из ума, чтобы так сильно рисковать. Все же на заседания стараются пускать только доверенных лиц, а простой слуга может вызвать кучу подозрений.
Но это все уже не так важно. Куда важнее тот факт, что мои навыки потребовались Его Величеству, и я не имею права его подвести.
Поправив одежду слуги, я спокойно прошел под стенами замка по направлению к городу, минуя улицы богатых кварталов. Мой путь лежал в Блошиный конец. Туда, где работают совсем иные законы. Трущобы, представляющие собой лабиринт из кривых переулков и поперечных улиц, которые спускаются все ниже и ниже.
Дома там стоят столь тесно, что практически касаются друг друга, отчего в некоторых местах, чтобы протиснуться, приходится буквально прижиматься к стенам. И от этого такие места особенно опасны.
Люди там далеки от высокой морали. Их не интересуют мирские проблемы. Жители Блошиного конца похотливы, чудовищны и омерзительны. Под ногами вечно путаются свиньи или дети в рваных обносках. Калек и попрошаек, наверное, даже больше, чем тараканов во всей Королевской гавани.
Осмотревшись по сторонам, можно увидеть мужчин, чьи зубы обточены настолько, что превратились в иглы. Можно увидеть старух с наростами, что могут превышать размеры головы. Можно увидеть проституток, которых уже сложно отличить от тех же старух.
Другими словами, этот район города совершенно непригляден. Непригляден для всех, кроме меня. Для меня Блошиный конец — это возможности. И сейчас эти возможности помогут мне вновь сослужить добрую службу своему королю.
Идя по относительно широкой Мучной улице, я полной грудью вдыхал омерзительный запах этой части города. Оглядываясь по сторонам, я выцеплял одному мне видимые детали. Постороннему могло бы показаться, что на этой улице произошла война. Война, что разворотила город и изранила здания, вывернув его каменными костями и кишками наружу. Многие здания были полуразрушены, другие же вовсе в плохом состоянии.
Я шел дальше, все глубже и глубже. В самое сердце этого района.
Истощенные дети карабкались по развалинам, скрывались в щелях и трещинах или просто бегали по улицам. Они танцевали и скакали, словно мелкие грязные и оборванные зверьки. Бросались к прохожим, тянули руки, выклянчивая монетку, еду или же просто улыбку и теплый ночлег. Но жители Блошиного конца не обманывались их показной невинностью. Ведь в рукавах лохмотьев поблескивало железо. В рванине детишки прятали «ножи», на самом деле заточенные куски железа. И тому, кто подаст им из жалости, не поздоровится, ведь острая сталь в тот же миг вонзится в незащищенные места, разрезав людскую плоть и пустив кровь.
Первое правило Блошиного конца: нельзя никому верить. Особенно детям. Но, к счастью, меня это правило не касалось.
Те детишки, мимо кого я шел, молчали. Не просили милостыню, не угрожали. Просто молчали и не двигались с места, пока им не было позволено это сделать. Едва заметное движение рукой, и стайка детишек медленно стала расходиться и по одному следовать за мной.
Вскоре я свернул с широкой улицы в узкий переулок между двумя зданиями, которые практически соприкасались друг с другом. Я знал, что этот переулок вскоре закончится тупиком, но это меня не остановило. Напротив, именно этот тупик и был моей целью.
В конце переулка было темно. В углу организовано несколько теплых лежанок, которые с трудом здесь помещались. Стоял большой ящик, который выглядел немного инородно для этого места. Слишком он был чист и нов для Блошиного конца.
Я подошел к ящику и забрался на него. Закинув ногу на ногу, я достал кинжал, который все это время умело прятал под одеждой. Этот кинжал когда-то подарил мне Его Величество. Это мое самое великое сокровище, после моей верности королю.
Крутя в руках клинок, я ждал. Я знал, что ждать долго не придется. Но все же терпение постепенно заканчивалось. Я не мог подвести короля.
К счастью, вскоре в переулке начали появляться детишки. Один за другим, они подходили к ящику, на котором я сидел, и молча стояли, ожидая указаний. Вереница детей продолжалась, пока их число не достигло тридцати одного. В переулке стало очень и очень тесно, но, несмотря на количество детей, все еще царила тишина.
Осмотрев каждого ребенка, я мягко улыбнулся. Потянувшись к своему поясу, я достал оттуда кошель, в котором звякнули монеты. Глаза детей жадно уставились на мешочек, после чего они с фанатичной преданностью вновь посмотрели на меня.
— Для вас есть работа, — все еще мягко улыбаясь и слегка прищуриваясь, произнес я, — мои милые маленькие пташки.
* * *
260 г. от З.Э. Королевская гавань.
Ират Рексарион.
Вернувшись в тронный зал, я вновь устроился на своем месте и указал виночерпию на свой кубок. Теперь, когда я знал о задуманном королевой плане, мне приходилось еще жестче себя контролировать.
Возможно, все это игра воображения, но теперь каждый глоток вина чувствовался совершенно иначе. Некий привкус, который я раньше не замечал. Но, прислушиваясь к себе после каждого бокала, я не отмечал никаких изменений. Выпитого всего еще было недостаточно, чтобы свалить меня.
— Возможно, вам не стоит так налегать на вино, Ваше Величество, — послышался голос королевы, которая с беспокойством смотрела на то, с какой скоростью я поглощаю напиток.
Приподняв свою чашу, я потребовал, чтобы мне вновь ее наполнили, после чего посмотрел на королеву.
— Не стоит беспокоиться, Ваша Светлость, — произнес я, стараясь выглядеть навеселе. — В мире нет вина, способного свалить меня с ног.
— И все же будьте сдержаннее, — произнесла королева с
