Барбара Сигел - Сага о копье: Омнибус. Том III

Морской воздух; врывавшийся через дверь, добавлял свой оттенок к разнообразным ароматам таверны. Шаон и Ферил уловили запахи рома, пота, жареных пшеничных лепешек и табачного дыма — и не поняли, какой из них был сильнее. Завсегдатаев было немного — всего полдюжины матросов. Четверо пытались сыграть в кости, остальные двое храпели, уткнувшись лицами в стол. Поодаль сидели двое мужчин грубого вида, с обветренными лицами и длинными нечесаными волосами. Они наблюдали за матросами, уминая каждый по огромной порции жареных яиц с мясом. На них были жилеты из кожи ящериц, бриджи из домотканого холста и сандалии.

Ферил поморщилась.

— Запах хуже, чем в хорьковой норе, — прошептала она.

— Что ж, здесь ты найдешь немало хорьков, ответила Шаон. Она плавно проплыла в глубину зала, где вдоль стены вытянулась стойка бара из красного дерева. За ней стоял молодой человек и вытирал стаканы.

— Добрый день, дамы — приветствовал он посетительниц. Быстро оглядев Шаон в ее цветистом одеянии, он затем перевел взгляд на эльфийку. Что закажете?

Шаон бросила на стойку стальную монету.

— Эль.

— Так рано? — прошептала Ферил, недовольно морща нос.

Хозяин заведения ловко подхватил монету.

— Налью вам лучшего, что у меня есть, — пообещал он и, наполнив кружку, выставил ее перед морячкой. — Лучшее пиво для самой симпатичной клиентки. Клиенток, — поправился он.

Шаон отхлебнула и прополоскала теплой жидкостью рот, прежде чем проглотить.

— Хорош, — вынесла она приговор. — Слышал когда-нибудь о местечке под названием Одинокая Обитель? Где-то за городом.

Хозяин покачал головой:

— Мне незачем шататься за пределами Палантаса. И вам не советую покидать границы города.

Темнокожая женщина наклонила голову, с удивлением выгнув бровь.

Хозяин таверны подался чуть вперед и едва слышно зашептал:

— А еще лучше вам вообще уехать отсюда. Дамы вроде вас обязательно привлекут внимание. В последнее время в городе начали исчезать люди… особенно путешественники. — Он указал на пару здоровяков в кожаных жилетах. — Спросите хоть у них. Они живут в северо-восточной части города. По их словам, тамошние жители напуганы. Здорово напуганы.

Шаон подошла к тем едокам и выдвинула стул. Ферил осталась у стойки. Запах мастики, которым хозяин натирал темные доски, хоть как-то перебивал зловоние.

— Вон они — воскликнула Блистер, указывая на другую сторону улицы пальцем с металлическим наконечником.

Из таверны появились Шаон и Ферил.

— Мы отправляемся по магазинам, — объявила Блистер. — За покупками.

— Достали карту? — поинтересовалась Шаон. Дамон кивнул, и мореплавательница тут же протянула руку: — Дай посмотреть. — Она развернула свиток и провела пальцем вдоль ряда деревень на северо-востоке. — Вот здесь, — сказала она, указав на какую-то деревушку. — Варвары, живущие на этой пустоши, в последнее время пропадают как и путешественники, и даже пастухи, пасущие стада в предгорьях. Крошечная деревушка между Палантасом и местечком под названием Пепел — это должно быть здесь — вообще опустела. Никто не знает, куда делись люди. Дракон здесь ни при чем: все постройки целы и невредимы. Исчезли только люди. И пропадают не только те, кто живет за границами Палантаса.

— Как ты столько всего узнала за такое короткое время? — фыркнула Блистер: ее гордость была немного уязвлена.

— Нам рассказали об этом двое жителей Пепла, — ответила Ферил. — Пепел, видимо, большая деревня, милях в ста отсюда.

— Те, с кем мы говорили, даже не хотят туда возвращаться, — добавила Шаон. — Они очень напуганы.

— Их деревня находится по дороге к Обители, рассуждал Дамон. — Мы могли бы там сделать остановку и хорошенько оглядеться. Нам предстоит путь мимо нескольких мелких поселений. Их исследование много времени не займет, дня два — два с половиной. Я думаю, это стоит сделать. — Он убрал карту и пошарил в карманах, чтобы подсчитать, сколько у него осталось денег. — Пойду приценюсь к лошадям. Если хотите ехать со мной, встречаемся через час у западных ворот.

— Брошенная деревня, — с сомнением произнесла Блистер. — Звучит жутковато. Я, конечно, не против иногда как следует испугаться, но все-таки…

Затишье перед бурей

— Я пришел к решению, Маджере, — едва слышно проговорил некто, кого все называли Темным Чародеем. Он был облачен в то же самое черное одеяние, которое Палин видел на нем, когда они впервые встретились почти три десятилетия назад. Оно не сносилось, не выцвело, на нем никогда не было ни одного пятнышка грязи — всегда чистое, всегда полностью скрывающее фигуру. Серебряная маска на лице Темного Чародея не позволяла судить о владевших им чувствах;.

Палин давно перестал гадать, кем был этот маг, являлся он мужчиной или женщиной. Темный Чародей не раз доказывал, что он надежный союзники умелый исследователь, и ничего другого Палин за все эти годы так и не выведал. Его дядя Рейстлин в свое время был довольно скрытен, и если Темный Чародей по-прежнему желал оставаться в тени, то Палину нечего было против этого возразить. Чародеев вообще отличала любовь ко всему таинственному, и они зачастую окружали себя завесой секретности. Палин, напротив, во всем был открытой душой и с тайнами предпочитал не иметь дела.

— Это было нелегкое решение, — продолжил Темный Чародей.

— И оно сводится к тому, что мы должны сохранить в тайне наше открытие, — печально констатировал Палин. Его глаза по-прежнему сияли проницательностью, а на лице, несмотря на возраст, морщинки едва наметились. Аша любила повторять, что эти морщины появляются только от волнения, и он соглашался. Ему действительно часто приходилось волноваться. Он хорошо загорел, так как взял себе за правило прогуливаться несколько раз в день — пусть даже только для того, чтобы поразмышлять.

— Вы проницательны, Палин, — сказал Темный Чародей. — Хотя должен признать, еще позавчера я не знал, каково будет мое решение. Но вы правы. Я принимаю сторону Хозяина Башни. Тайна остается с нами.

— Я так и думал. Мог бы сразу догадаться. Палин отошел от длинного стола, за которым сидели Темный Чародей и Хозяин Башни.

— Я долго обдумывал ваше предложение, — услышал Палин за спиной голос Темного Чародея, но как раз сейчас сделать этот шаг было бы неразумно.

A когда же будет разумно его сделать? — мысленно спросил себя Палин. — Когда я превращусь в глубокого старика, которого ничто не волнует, или когда все это вообще потеряет смысл?

Палин тяжело вздохнул и уставился в окно с самой высокой точки обзора Вайретской Башни. По крайней мере, Ансалон вновь открыл для себя магию. Палин передавал ее своим ученикам в Академии Волшебства, располагавшейся в предместье Утехи. И все же он стремился к чему-то большему. В нем теплилась надежда, что-либо он сам, либо избранники Золотой Луны сумеют отыскать хоть какую-то трещинку в драконьей броне и тогда всем волнениям придет конец.