Николай Басов - Магия Неведомого

– Да, – согласился Сухром, – мне с гоблинами и орками тоже не всегда договориться удавалось. К тому же орки сильнее меня и знаешь как дерутся? Пока меч не вытащишь, ни за что не уступят.

– Даже поговорка есть, – поддакнул им Фран, – упрямый как орк.

– Настоящие упрямцы как раз огры, но орки от них как-то происходят, вот и остались у них такие вот… характерные особенности, – вздохнул Сухром. Он вообще после возвращения из замка Госпожи часто выздыхал.

Тарх спустился, с опаской, застыв лицом и одеревенев телом, ступил в воду фонтана, добрался до края, легко спрыгнул. Оглянулся, дошел до стоящих в дверях гостиницы рыцарей, вытянулся, как хорошо школенный солдат.

– Позволено ли мне будет представиться?.. Виль, капитан этого корабля, именуемого «Раскат», имею честь пригласить рыцаря Сухрома Переима для путешествия, в которое он должен отправиться.

– Наверное, заучил речь, – шепнул Франу на ухо Оле-Лех.

Слова капитана «Раската» и впрямь звучали старательно, возможно, северянин был прав.

– Это я, – прогудел Сухром.

– Твои пожитки следует привязать к веревке, мы их поднимем. Но на корабль тебе придется взойти самому, по лестнице. – Капитан Виль оглянулся. – Мне приказано забрать еще и слугу благородного рыцаря.

Он все же умел говорить, вот только странновато и совсем не так, как привыкли рыцари. По его произношению и даже в конструкции фраз что-то свидетельствовало, что говорит иностранец, у которого иной родной язык.

– Датыр, – протяжно позвал Сухром, обернувшись. – Похоже, мы отбываем.

Пока Сухром, а за ним и оруженосец Датыр неуклюже поднимались по веревочной лестнице, по которой до этого легко, без малейшей задержки взлетел капитан Виль, Оле-Лех покатывался со смеху. Его развеселило и то, как Сухром ругался, промочив ноги в фонтане, и то, как он чуть не свалился пару раз с неровно бьющейся лесенки. И несмотря на высоту, которая, как почему-то казалось, должна была отдалять все звуки, ругань Сухрома разносилась по всей площади.

– Отродье Нижнего мира, презренные собаки, вы можете держать эту штуку потверже?! – орал он. – Если даже я, рыцарь Ордена Бело-Черной, не умею забраться к вам, то как же приходится остальным?! Вы что же, не могли поднять меня, как и мои доспехи?

Тюки рыцаря, как и его доспехи, собранные и уложенные в компактную связку, действительно были легко вздернуты вверх, и хотя раскачивались еще сильнее лестницы, но достигли корабля благополучно.

А потом все как-то быстро кончилось. Калмет с Тальдой отцепили по распоряжению капитана Виля лестницу от статуи над фонтаном, ее быстренько смотали, и под утихающую ругань Сухрома корабль «Раскат» стал уходить широким полукругом куда-то в сторону северных гор, набирая высоту.

– Жаль, не я на нем улетел, – высказался Оле-Лех. – Мне бы понравилось.

– А ты все равно готовься, – ответил ему Фран. – Долго скучать тут Госпожа нас не заставит.

– Верно, – кивнул северянин.

Они вернулись в гостиницу и пошли в комнату, где обедали перед приходом летучего корабля. Оле-Лех тем временем продолжал размышлять вслух:

– Меня что удивляет – корабль этот принадлежит самой Госпоже… А это значит, что дело, по которому мы посланы, достаточно важное, если она свое самое совершенное средство для путешествий Сухрому выделила.

– А я еще заметил, – отозвался Фран, – что на нем нет вензелей Госпожи, которыми он обычно изукрашен. Ну и вымпелов разных… Ты на это обратил внимание?

– Нет, – признался Оле-Лех, усевшись за стол, с которого еще не все блюда были убраны, плеснув себе немного бренди. – Но это тоже интересное замечание. И оно означает, что…

Продолжить разговор и заодно выпить они не успели. Снаружи гостиницы зазвучал рог, да так, что вино из кубков чуть не выплеснулось, он ревел едва ли не сильнее грома с небес. Оба рыцаря, а за ними и их оруженосцы вылетели наружу. По ходу, пробегая большим залом, Фран мельком увидел, что хозяйка гостиницы съежилась у дальних столов, кажется, она была уже не рада, что у нее оказались сегодня такие гости.

А перед гостиницей стояла роскошная черная карета, огромная, как дом на колесах. И в нее были запряжены знаменитые черные кони Джарсин. Про них говорили, что они могут пробегать в сутки до двухсот миль, были бы дороги хорошими. На козлах кареты сидело странное существо, задрапированное в тяжелый, пыльный плащ. На голове его была треугольная шляпа, а руки у него, удерживающие вожжи, были такие, что он мог бы, кажется, взять булыжник и скромно попросить угадать, что же у него в кулаке. А лицо его до потери всех признаков симметрии перекраивали настолько безобразные шрамы, что смотреть на него приходилось, нащупав рукоять меча у пояса или хотя бы сжав в кулаке кинжал.

После недолгого размышления Фран решил, что это франкенштейн. Он был уже не вполне живым, а специально оживленным созданием, скроенным из разных других сущностей, воссоединенных могучей магией Госпожи. Вероятно, только он умел справиться с черными конями, которые так били копытами в гранитную брусчатку, что, если бы карета, запряженная этими зверями, простояла тут подольше, булыжники, без сомнения, обратились в пыль.

Франкенштейн ничего не сказал, лишь указал пальцем с кривым когтем вместо ногтя на Оле-Леха. Северянин усмехнулся:

– А я-то думал, что поеду на чем-нибудь экзотическом.

– Ничего более экзотического для передвижения по миру, чем карета Госпожи, попросту не существует, – отозвался Фран. – И прошу заметить, опять же, что ее гербы сбиты с дверок, и даже возницу запихнули в дорожный плащ. Обычно-то он правит в ливрее с ее цветами и эмблемами.

– Зачем ему плащ, он, наверное, ни дождя, ни ветра не чувствует, – задумчиво ответил Оле-Лех и тут же стал прощаться. Это было разумно, если Госпожа прислала свою карету, пусть и без гербов, значит, следовало поторапливаться.

Расплатившись за свою часть обеда и загрузив свои вещи, доспехи, меч и несколько бочоночков бренди, Оле-Лех с Тальдой забрались в карету, и кони унеслись с громовым топотом прочь. Из-под их копыт даже при свете, который заменял в Верхнем мире день, как показалось Франу, полыхнули искры, выбитые подковами.

Фран проводил Оле-Леха глазами, а потом с интересом стал думать, каким же образом предстояло путешествовать ему? Уже стало очевидно, что Госпожа не поскупилась для своих рыцарей, отдала им собственные, самые совершенные в мире экипажи, обладающие немыслимыми возможностями.

Ждать ему пришлось до вечера, который оказался неожиданно тихим и спокойным. Тишину нарушал лишь шум, доносившийся из «Двух рыцарей». Не составляло труда догадаться, что воины решили расслабиться как следует, если уж Госпожа не выбрала их для своего задания. А может, просто новый гроссмейстер Ордена устроил подчиненным праздник по поводу своего назначения, прежде чем они разъедутся по гарнизонам.