Кристофер Сташеф - Маг-менестрель

— Может быть, ЛоКлеркки, а может быть, и нет. Конечно, ему не о чем волноваться — пока. Но я бы предпочел поволноваться заранее. Не имеет смысла рисковать понапрасну, а мой долг перед королем Бонкорро состоит в том, чтобы не ждать, когда этот человек станет представлять собой угрозу. Сядь и напиши то, что я продиктую тебе.

Секретарь вытащил из ящика стола пергамент и чернила. Ребозо, расхаживая по кабинету, принялся диктовать:

— Дорогой мой юный Камано. Надеюсь, ты теперь находишься в замке своего отца, графа д'Аррете, у подножия Альп в Меровенсе. По моим сведениям, вскоре у ворот вашего замка может оказаться дворянин или рыцарь, который попросит приютить его. Он будет утверждать, что он всего лишь странствующий рыцарь, или гонец, исполняющий поручение королевы, или еще кто-нибудь в этом роде. Не обманись, этот человек — чародей. Очень даже может быть, что это сам придворный маг Меровенса.

Далее Ребозо подробно до самых последних мелочей изложил, как именно следует молодому человеку испытать чародея и как себя с ним вести. Как только секретарь закончил писать, Ребозо взял у него перо и подписал документ. Затем он сел за отдельный столик, посыпал письмо отвратительно пахнущим порошком, прошептал над ним стихи на замысловатом языке и поднес к краешку пергамента пламя свечи. Пергамент вспыхнул так ярко, что эта вспышка озарила весь кабинет, и исчез.

Канцлер довольно кивнул.

— Он найдет мое письмо на столе у себя в комнате нынче же вечером, в ста милях к северу отсюда. — Канцлер поежился, словно ему вдруг стало зябко. — Какое счастье, что мне не приходится страдать от капризов тамошнего климата! Как же там холодно, в горах! Что ж, поглядим, как юный Камано обойдется с этим чародеем. В любом случае мы все равно узнаем, что у него на уме. — Он обернулся к секретарю. — А теперь отдай распоряжения, дабы всех поваров и судомоек, как только они управятся с работой, по одному препроводили в мою комнату для аудиенций. Как только освободятся прислуживающие за столом, пусть их препроводят туда же. Затем я каждого из них допрошу поодиночке и с пристрастием.

ЛоКлеркки хмуро поглядел на канцлера:

— Что в этом толку? Тот, кто отравил вино, уже наверняка смылся.

— Это точно, — вздохнул канцлер. — Если он вообще тут присутствовал. Если это не какой-нибудь колдун, который заколдовал вино издалека — за мили отсюда. А может, это и не колдун, а чародей. Не будем забывать о том, что у нашего молодого короля теперь везде враги.

— Но какому колдуну взб...

Но Ребозо так глянул на своего секретаря, что у того язык примерз к небу, и он не закончил фразы.

— Есть, конечно, еще его придворные, и любой из них мог подсыпать яда в кубок короля, покуда слуга, наливавший вино, пялился на какую-то из дамочек, — продолжал канцлер так, словно его и не прерывали. — Однако наш добренький Бонкорро, безусловно, не одобрит, чтобы придворных допрашивали по такому пустяковому подозрению. Нет, мы все сделаем как положено, ЛоКлеркки, но при этом не узнаем ничего. По мне так лучшее чтобы мы попытали как следует пару-тройку слуг, как в былые деньки, вот тогда мы по крайней мере получили бы нужный нам ответ!

— Даже если бы этот ответ был неправдой!

— Правда, неправда! — вскричал канцлер запальчиво. — Какая разница! Потрафить нашему повелителю — вот что главное!

Глава 3

Начальник стражи придирчиво осмотрел Мэта с головы до ног:

— Странствующий рыцарь и без доспехов?

— Я их потерял на последнем турнире* [1], — пояснил Мэт. — Знаю-знаю, я слишком стар, чтобы вести холостую бездельную жизнь, но что поделать? Кому-то везет больше, кому-то меньше.

— Ладно. Ты не первый рыцарь, кто стучится в эти ворота в трудную минуту, — успокоил Мэта стражник. — А по манерам да по одежке ты уж точно рыцарь.

Мэта подобное заявление очень порадовало. Он ведь так старательно подбирал себе аристократическую одежду — в меру поношенную, дабы соответствовать облачению рыцаря, у которого за плечами несколько неудачных турниров. Ну а манеры — манеры у него такие, потому что он и на самом деле посвящен в рыцари. Так уж с ним случилось в этом мире.

— Спасибо, начальник. А теперь, если бы вы послали кого-нибудь известить вашего господина о моем приходе, я бы хотел засвидетельствовать свое почтение.

— Ясное дело, — проворчал офицер. — Эй, паж!

Проходивший мимо мальчик остановился и бегом бросился к начальнику стражи, возле него резко затормозил и отвесил подобающий поклон.

— Отведи этого незнакомца к графу, — велел пажу офицер. — И помни о том, что он гость!

Затем стражник щелкнул пальцами, и на его зов явился конюший, который взял под уздцы коня Мэта и увел его.

— Сэр Мэтью из Бата, говорите? — Граф д'Аррете уставился в потолок, подергал себя за бороду. — А, вспомнил. Это город в Англандии, верно?

Мэта всегда удивляло, что Англия, Шотландия и Ирландия в этом мире сохранили названия очень похожие на те, что имели в его родном мире, — Англандия, Скотия, Эйр. Все остальные страны назывались так, что он первое мгновение с трудом понимал, о каком государстве речь, хотя, подумав, догадывался, почему они именно так называются. С другой стороны, тот английский, который Мэт знал и любил, здесь не существовал. В Англандии все разговаривали на том же языке, на котором говорили в Меровенсе, да и во всей Европе, если на то пошло. На этом варианте земного шара пролива Ла-Манш (он же Английский канал) не имелось, посему Гардишану — здешнему Карлу Великому — пришлось завоевать англосаксов, валлийцев, а заодно и шотландцев. Эйр то ли присоединился к альянсу по доброй воле, то ли только вошел в него на правах автономии, Мэт пока не слишком хорошо разобрался в тонкостях здешней истории. В книгах из библиотеки Алисанды он находил только самые общие упоминания о тех или иных событиях, а времени съездить в Англандию и заглянуть в первоисточники у него не было. Но он догадывался, что викингов здесь разбили практически наголову — но как, это оставалось загадкой. В общем, Мэт много чего не знал в истории этого мира — в частности, почти ничего не ведал об истории Латрурии. Да, главный город этой древней империи назывался Рэм, а не Рим, а это означало, что здесь в кулачном бою победил не Ромул, а Рэм, хотя какая по большому счету разница? В остальном же история была изложена крайне скупо, притом по описанию выходило, что для Римской империи там слишком здоровая атмосфера. Правда, здесь это никакого значения не имело.

— Верно, ваша светлость. Там лечебные ванны* [2]. Что касается меня, то я не думаю, что они такие уж целебные. Просто, наверное, в горячей водичке всегда полезно полежать.