Кира Тигрис - Игра Богов

– Да, но моя жизнь не вернет твою девушку! – ответил я, поднимая парня с колен, но тут же решил, что пусть лучше меня боятся, чем любят. – Еще раз ты пропорешь мою спину ножом или наставишь пушку мне в нос, и твоя Лиана выйдет за другого!

– Что? Никогда! – закричал Андреа; судя по взгляду, он был готов скинуть меня с балкона.

– А ты будешь играть на своей скрипке в Тартаре у Ареса! – закончил я.

– Где? – растерянно спросил музыкант, хлопая глазами. – В Тартаре вроде главный Аид.

– Времена меняются, – импровизировал я, – были небольшие перевыборы!

– Что за…? – светлые брови паренька взлетели так высоко на лоб, что исчезли под его белобрысой челкой. От ответа меня спас настойчивый стук в дверь – один громкий и три тихих удара, Андреа испуганно оглядел комнату, и прошептал:

– Это Федерико! Прячься скорее!

Но единственное, что я успел сделать до того, как дверь с грохотом распахнулась, – это широко раскрыть рот. Перед нами стоял высокий широкоплечий парень, всего на несколько лет старше девятнадцатилетнего Андреа (впрочем, скрипач выглядел на все пятнадцать). Пока младший брат рыдал в обнимку со скрипкой, старший уже успел переодеться. На нем была темная однотонная майка, плотно обтягивающая его раздутые бицепсы, а на ногах – затертые до дыр серые джинсы и пестрые кеды. Настоящий уличный хулиган.

Коротко стриженые волосы, почти черные в отличие от шевелюры Андреа, стояли ершиком, на широких скулах пестрела специально отращенная модная трехдневная щетина. Немного кривой нос, видимо, не раз был сломан. Его широкие серо-голубые глаза тут же остановились на мне, правую черную бровь рассекал широкой старый шрам, деля ее ровно пополам, словно так и было задумано суровой уличной модой.

– Это еще кто? – сурово спросил у Андреа итальянский мачо, небрежно кивнув в мою сторону. – Один из Вольпонэ?

Мои глаза безуспешно шарили по комнате в поисках отступления, но крайне безуспешно. Мне не проскочить мимо этого качка с железными мышцами под загорелой кожей. И сколько же я выпил вина, что спутал его с интеллигентным продюсером? Тогда я совершенно не заметил ни его шрама, ни отколотого впереди большого зуба, ни щетины. Да, с этим парнем шутки плохи!

– Нет, Рико, – замотал Андреа головой; судя по выражению лица, он отчаянно пытался что-то придумать на ходу, но так и не смог, – Это… это ангел. Он найдет трехглазого ворона, сломает отравленную черную розу и вернет мне мою Лиану. Он обещал!

Серые глаза Федерико потемнели и стали раза в три больше, его рот беспомощно открылся, закрылся и снова открылся. Он нахмурился и часто заморгал глазами. Кажется, настал отличный момент что-нибудь соврать, дабы спасти свою несчастную шкуру.

– Я это… пришёл извиниться за свое поведение в ресторане, – пролепетал я.

– В окно? – нахмурился Федерико, видимо, не найдя за моей спиной пары крыльев.

– Ну, я всего-то живу в паре номеров от вас, – не растерялся я, – Кто-то очень хочет поссорить два ваших рода! Вино было отравлено, яд попал на шипы розы, Лиана укололась, и отрава оказалась в ее крови! Но она все еще жива! Если ее поцеловать, то…

– Баста! – отрезал Рико, с болью посмотрев на Лиану, он обернулся к Андрэ и стал что-то быстро говорить на итальянском.

– Нет! – закричал парнишка, бросаясь к неподвижной девушке, он вцепился в ее безжизненную руку. – Она жива! Нет! Демон! Скажи ему, что она жива!

Я глубоко вздохнул и измученно закрыл глаза, лихорадочно соображая. Рико взял плачущего младшего брата за плечи, пытаясь оттащить от девушки. Андрэ вырывался, как мог. Мои пальцы лихорадочно теребили черный бархатный лепесток, пока, наконец, он снова бесшумно не порвался. На пол упала пара рубиновых капель крови, с губ Лианы сорвался тихий стон.

– Она жива! – закричали одновременно два брата, бросаясь к девушке.

Но не успел я облегченно вздохнуть, как входная дверь распахнулась, впуская в номер троих полицейских с наручниками и при оружии. Первый, самый высокий и старший, видимо, был капитаном, он быстро включил свет. Солнце уже давно зашло, и в разбитое окно заглядывала полная серебряная луна. Следом за полицейскими в комнату влетела высокая худощавая женщина в бордовом вечернем платье, перепачканном застывшей кровью и соусами. Ее длинные темно-каштановые волосы были растрепаны, изумрудно-зеленые, как у Лианы, глаза блестели от слез, а на щеках виднелись разводы от дорогой туши. По всем признакам это была мать невесты.

– Убийца! – в сердцах закричала женщина, бросаясь с кулаками на Федерико. – Мой Дарио! Моя Лиана!

– Синьора Вольпонэ! – выпалил Андрэ, зачем-то оборачиваясь в мою сторону. – Лиана жива!

– Убийцы! – кричала женщина, в то время, как один из полицейских склонился над девушкой, щупая сонную артерию на ее шее. – Вы заплатите за это!

– Элеонора! Это я вытащил вас из-под рухнувшего стола! – возмутился Рико. – Еще секунда, и он раздавил бы вас пополам! Семья Лепрэнто никогда не поднимает руку на женщин и детей!

– Зачем мне жить, если моя дочь мертва? – возмутилась женщина. – А мой Дарио?

– Он смертельно ранил нашего отца! – оправдывался Рико. – Он в него выстрелил!

Я вспомнил, как в оркестре у скрипки внезапно лопнула струна, после чего прогремел роковой выстрел. Неужели это было простое совпадение? Злая шутка судьбы?

Капитан подошел вплотную к Федерико и принялся надевать на него наручники:

– Синьор Лепрэнто, вы арестованы за убийство синьора Вольпонэ! Пройдемте со мной! Вы имеете право хранить молчание, – громко сказал он на английском, защелкивая замки на загорелых запястьях парня, затем обернулся к паре своих коллег, – девушка мертва, пульса нет! Заберите тело в участок!

– Нет! – закричал Андреа, так отчаянно и громко, что все присутствующие вздрогнули. – Нет! Она жива! Демон, скажи им!

– Лиана жива! – подтвердил Рико, косясь в мою сторону. – Я сам слышал, как…

За своей спиной я отчаянно теребил пальцами злосчастный лепесток, крутя его и ломая. Маленькие части было очень сложно порвать. Страшно представить, какое выражение имело в этот момент мое лицо. Я кусал губы, рискуя сдернуть себе ноготь. Но все было напрасно.

– Довольно! – отрезал капитал. – Забирайте девушку! Она не дышит!

И в тот самый последний момент, когда, казалось, все уже было кончено, Лиана вдруг громко глубоко вздохнула. Полицейские от неожиданности отпрянули назад, а с моих окровавленных пальцев на пол упала крупная рубиновая капля.

– Лиана! – закричала обезумевшая мать, кидаясь к дочери. – Она жива! О, Мадонна!

– Врача сюда! Быстро! – скомандовал капитан, один из офицеров пулей выбежал в коридор, второй, более крепкий и широкоплечий, развернул к двери Рико, закованного в наручники.