Елена Козак - Смертельная тайна любви

Женщина усмехнулась, порадовавшись, что Дорин так и не научился полностью скрывать свои мысли от тех, кто умеет их слушать.

— Ты хочешь увидеть? — спросила женщина и тут же предложила — Почему бы и нет? — Вердана посмотрела в глаза своему коллеге и вздрогнула, погружаясь и погружая своего собеседника в воспоминания…

… Холодно. Темно. Страшно. Солнце только село. Еще несколько минут назад можно было, вооружившись осколком стекла, пускать солнечные зайчики, смеяться, когда эти зайчики попадают людям в глаза и с радостным улюлюканьем убегать от особо ретивых ценителей прекрасного.

А сейчас ужас сковывает сердце, и ты уже и сам бежишь, прячась неведомо от кого. Ведь улица пуста. Только тени снуют туда сюда, готовые запустить в тебя когти. По телу пробегают мурашки, деловито снуют туда сюда. А ты в отчаянии кусаешь губы, не зная, что делать, боясь выйти из своей захоронки, боясь идти домой. Ведь до туда целый квартал. И почему ты не решился прийти туда раньше. Как же, с тобой ничего не может случиться. Да и Солька смотрела. Не мог же ты…

А потом резкий удар и хохот. И брызги крови на мостовой в сиге от тебя. И тяжелый удар падающего тела, все еще распространяющего прекрасный аромат духов. Пышные юбки закрывают улицу от взора. Теперь даже теней не видно, а вот голоса доносятся:

— На сегодня хватит. Не думал, что, когда-нибудь скажу это, но я насытился. Если бы не леди Марвель, мы бы так и остались…

— Падальщиками? — предположил второй голос и сам же ответил — о да.

— Что ж, будем возвращаться.

— А нашу охоту продолжат другие, — тень развернулась и прошла вперед на несколько шагов, за ней по пятам следовала другая.

Раздался вздох облегчения и тихий голос начал нашептывать молитву:

— Благодарю Духи-Спасители-Избавители. Благодарю, Изначальные, за ваши дары, за жизнь мою смертную. Благодарю, Моргана, за то, что еще не прибыл мой час. Благодарю, что не пришла за мною сегодня, что у меня есть этот миг, и час, и день, и…

Нет у тебя этого часа, этого дня. Есть это мгновение, пока тени идут вперед, пресытившиеся, унявшие вечный голод. Но ничто в мире не способно надолго утолить их жажды. Стук сердца, тихое дыхание снова выведут их на тропу охоты. А затем будет мир и яркое солнце, и чьи-то веселые голоса, не ведающие, что такое страх, и легкое беспокойство и настоящая паника, когда твой сын не вернется домой, а потом печаль и одинокие слезинки при воспоминании тех, кто так и не вернулся.

Тени остановились, повернулись и сделали шаг назад…

… Смерть. Когда-то она, начитавшись сказок, считала ее старухой с косой, эдакой черной фигурой, завернутой в плащ, с морщинистой кожей, сухими губами и безжизненными потухшими глазами. Сейчас перед ней стояла женщина в ярком серебристом платье. Белое лицо, нежные кукольные черты — она была во сто раз привлекательней, нежели сама жертва. А какой мелодией казался голос, как светились полные жизни, огня, глаза. А потом алые губы приоткрылись, обнажая клыки, и все исчезло. Не было ни боли, ни удивления, не было ничего. Только ослепительно прекрасная смерть…

…Боль и быстро холодеющее тело, руки уже не повинуются. Теперь черед ног, живота, шеи, сердца. Еще один удар. Он мог бы стать последним. Но нет. Душа не желает расставаться с оболочкой и до последнего надеется, что…

— Хватит, — голос Дорина, казалось, разнесся по всему залу. Кое-кто даже начал с удивлением поглядывать на него. Но молодому магистру не было до этого дела. Он сжал руки в кулаки и закрыл глаза, чтобы прийти в себя от увиденного. И не мог. Быть с жертвами до последнего удара сердца, чувствовать все то, что чувствовали они, но не иметь возможности спасти людей, или хотя бы облегчить их участь, подарить желанное забвение. Так вот, что чувствую предсказатели, когда уходят в себя, а потом еще и выслушивают чьи-то насмешки над собой, читают недоверие во взглядах. Умирать вместе с кем-то, умирать ради кого-то… Благодарю, Духи, что этот дар достался не мне. Проклятый дар, ненавистный дар… Маг склонил голову — простите.

— Перестань, — Вердана досадливо поморщилась и вновь взглянула на Дорина своими холодными глазами — я давно привыкла ко всему, и не склонна себя жалеть. Не дам и тебе делать этого. А ведь работать нам предстоит вместе.

— Что вы имеете в виду? — Дорин непонимающе нахмурился — они ведь с Верданой почти, что ненавидели друг друга, хотя на людях и хорошо скрывали свои чувства. Впрочем, кому это было действительно нужно, знал, как обстоят дела на самом деле. И Дорин был последним человеком, к которому целительница могла обратиться за помощью. Так все же, о чем она?!

— Мои ведения иногда не сбываются. И все, что ты сегодня увидел, еще может не произойти. Это будущие, пока не существующие. А убийства у нас в Университете — реальность. Магистр Дириани решил, что на то, что бы разобраться в ситуации в Риане, хватит двух человек. Остальные займутся другим. Эти двое ты и я. И поверь, это не я выбирала тебя себе в компаньоны.

— Догадываюсь, — Дорин слегка насмешливо улыбнулся, подумав про себя, что это только магистру Дириани пришло бы в голову делать их (их!) напарниками.

Вердана тоже улыбнулась, потом кивнула Дорину на прощание и отошла. А маг начал против воли смотреть вокруг, пытаясь развеять мрачные предчувствия, которые пришли вместе с видениями Верданы.

Вокруг было множество знакомых лиц. Кто-то в свое время преподавал у Дорина, пытаясь научить чему-то, а то и бесконечно шпыняя студента, кто-то приехал в Университет издалека, прослышав, что там приключилась беда (читай, был вызван архимагом, но не пожелавший в этом признаться), кто-то учился вместе с Дорином, а то и был на курс, или на два младше. Все эти люди были до того знакомы, а их лица — привычными, что воспоминания начали меркнуть, рассеваться. Чувство безысходности прошло. Где-то на горизонте вновь засверкала надежда.

И пускай на лицах окружающих не было улыбок. Встречалось даже несколько откровенно угрюмых взглядов. Другие маги напротив натянули маски, и их лица были абсолютно бесстрастны. Хотя, кто знает, что таится под безразличием — этой, во всех отношениях, удобной личиной?

Еще через несколько минут томительного ожидания появился магистр Дириани. Он быстро подошел к своему столу и начал вводить других магистров в курс дела (еще вчера самоубийства — хотя вчера самоубийство было только одно — хотели держать в секрете, но не сегодня). Дорин почти не слушал архимага, вновь унесшись в свои мысли и продолжая кидать любопытные взгляды на других магистров.

Алехандро и Вердана — спокойные как никогда, зевающий Бурин, хмурый Реанин. Казалось, никого особо не трогает то, что говорил Дириани. Как будто все это было одной из историй, которыми они потчевали студентов на своих уроках.