Дарья Афанасьева - Дом дураков

Мы подошли к храму с южной стороны. Этот вход считался сейчас центральным, поскольку именно у южных ворот стояли статуи Ормина и Неройды. Боги сидели друг напротив друга. По легенде, они любили друг друга, но, будучи чистыми воплощениями мужчины и женщины, они не способны понять друг друга, и оттого любуются друг другом издали. Что-то в этом действительно было, вот только у Неройды было крайне недовольное лицо, а у Ормина глаза были осоловелые, будто с недосыпа или похмелья. Впрочем, это придавало композиции особый шарм. Эдакая инсталляция на тему: "Где ты всю ночь шлялся, негодяй?!"

Статуя Сорима стояла довольно далеко от входа, и паломников возле нее видно не было. У бога торговли был в Столице собственный храм, и рядом со статуей топтался только дежурный жрец.

- Дозволено ли мне приблизиться к алтарю, дабы вознести свою молитву и принести достойную жертву? - Ритуальная фраза, от частого повторения в этих стенах уже превратилась в некое подобие заклинания, и я старательно выговаривал каждый слог.

- Дозволено. - Жрец благосклонно кивнул и с любопытством посмотрел на корзину в руках Успела.

Пост возле статуи Сорима в Храме Всех Богов был для жреца весьма скудным источником личного обогащения. Не иначе, бедолага чем-то провинился. Конечно, по-настоящему ценные вещи никто из жрецов прикарманивать не решался, но еда и мелкие безделушки растаскивались в мгновение ока. Я опустился перед статуей на одно колено.

- Сорим, - зашептал я, - в долгом пути мне потребуется заступничество. Не делом твоим, но именем. Позволь мне называться твоим последователем.

Я сделал знак Успелу, и тот поставил на алтарь блюдо с пирожками, а рядом пристроил огромный тубус. В футляре была роскошная карта Теморана. Это была почти точная копия с карты, составленной шпионами Визариуса. Для торговцев Шаторана это было весьма существенное подспорье в работе. Можно было, конечно, принести и что-нибудь поскромнее, но я руководствовался старой пословицей: "Сэкономил на жертве - раскошелился на похороны". Жрец с любопытством посмотрел на тубус и с вожделением - на пирожки. Каких-либо знаков благосклонности Сорим не выказал, но и каменным посохом по макушке не стукнул, что было расценено мной как знак согласия.

Дальше наш путь лежал к статуе Морока. Успел вопросительно посмотрел на меня, затем в сторону выхода. Я прикинул в уме. Мы могли выйти на улицу, обойти храм и войти в восточные ворота, а могли пройти до конца южный коридор и, минуя Зал Оракула, пройти прямо в восточный. Расстояние выходило примерно одинаковое. Я нерешительно потоптался на месте, и двинулся вглубь храма. Успел поплелся следом.

Южное крыло храма традиционно принадлежало богам стихии земли. Эта стихия не слишком щедро одаривала, но и спрашивала не строго. Всего за два-три столетия средней руки адепт мог заделаться небольшим божком. Толку от такого покровителя было чуть, но все-таки, хоть и мелкий, а бог. От того в южном крыле богам было тесно. На весь коридор набралось от силы с десяток серьезных богов, вроде Сорима или Неройды, остальные покровительствовали мелким ремесленным общинам. Почти возле каждого алтаря крутился жрец. Кемет с восхищением смотрел на пышно одетых жрецов и пестро раскрашенные статуи и алтари, а меня от всего этого изобилия пробирала дрожь. Кто-то из них проявит упорство и, возможно, примет покровительство над ремеслом или чувством, или государством, но большинство исчезнет без следа. Сначала, вон по той лестнице, что в конце крыла, его статую стащат вниз, на подземные уровни, где она будет опускаться все ниже и ниже, пока не окажется в самом низу, где ее благополучно и позабудут. Для молодых богов это верная смерть.

Обойдя лестницу, мы прошли вдоль стены Зала Оракула и вышли в восточное крыло. Здесь алтарей было заметно меньше, и жрецов видно не было. Вода жестока к своим адептам. Даже простые последователи сильно рискуют. Вода читает мысли, следует логике и не приемлет обмана. Только такие прямые и открытые люди, как кеметы могут без страха поклоняться ей.

Успел долго стоял перед статуей Морока в полном остолбенении. Кеметы привыкли видеть своего покровителя солидным мужчиной в годах, а Морок из Храма Всех Богов в Шаторане был молод и гибок. Он восседал прямо на собственном алтаре, свесив босые ноги и склонив голову на бок, будто прислушиваясь к чему-то. И все же, это несомненно был он. Успел пристроил сложенный шерстяной плащ в центре алтаря, опустился на оно колено и забормотал какую-то молитву, я же положил поверх плаща кулек с леденцами и встал в стороне.

Он сидел на камне, опустив ноги в ручей, и прислушивался к журчанию воды. Стихия уже тогда говорила с ним. Ирена водила углем по бумаге, и я, заглядывая ей через плечо, видел, с какой тщательностью она прорисовывает его тонкие пальцы. Меня мучила ревность. Раньше беременные женщины казались мне безобразными, а теперь я чувствовал, как неровно стучит у меня в груди сердце. Морок вздрогнул, будто очнувшись, и легко вскочил на ноги.

- Идемте, скоро начнется дождь. - И ушел вглубь парка, не обернувшись.

Я помог Ирене подняться. Она отдала мне планшет с рисунками и огляделась.

- Через ручей я больше не пойду, - она тяжело вздохнула и поморщилась. - Как же толкается... Что я буду делать, когда начнутся роды? Я сойду с ума от всего этого. Никаких больше детей. Нет. Определенно, никаких детей. Я для этого не предназначена...

Я уже привык к этому бесконечному бормотанию. Должен же хоть кто-то ее слушать.

Успел встал на ноги и я очнулся от воспоминаний.

- Куда теперь? - Похоже, молитва ему и впрямь помогла.

- Собираем вещи и в путь. - Проходя мимо алтаря, я заметил, что кулька там уже нет.

Аламарин, выжитый из собственного дома сварливой Ираз, явился ко мне с уже собранным мешком. Привыкнув к частым и скорым переездам, Сорно прихватил из дома только действительно нужные вещи. Мы обсудили общую легенду нашей поездки, и пришли к выводу, что для человека, отправившегося в путешествие искать новые торговые связи для гильдии, я чересчур оброс попутчиками. Можно, конечно, сделать вид, что Аламарин с Успелом едут отдельно, но такая легенда рухнула бы на первом же постоялом дворе: у трактирщиков глаз наметанный - такие уловки они распознают сразу. После долгих споров мы пришли к следующему итогу. Я - торговец, выжитый со старого места конкурентами, продал лавку в Маройе, а теперь ищу, где осесть. Горилика - моя дочь. Успел и Аламарин - наемная охрана. Сорно я отдал свой старый балахон подмастерья, так что историк теперь щеголял зеленым одеянием чародея. Маг-недоучка - самый типаж наемника. А при поддержке Монора он мог даже колдануть небольшое заклинание.