Иван Магазинников - Вредители по найму (Бюро гарантированных неприятностей)

Второй нюанс: очень легко обнаружить наведенное проклятье на том человеке или предмете, на который оно накладывалось. И очень сложно, если проклятье было передано прикосновением невинной жертве. Конечно, когда оно начнет действовать, даже дурак догадается, в может быть чем дело, но определить природу этого проклятья будет крайне затруднительно без его первоисточника.

Итак, я проклял землю. Заклятье было целевое (я бы даже сказал — «узкоспециальное»), рассчитанное на человека, так что оно никак себя не проявит. Трава, да и любое растение, тянущая соки из проклятой земли, очень и очень сильно отличается от обычной, это вам любой кладбищенский сторож скажет, а зомби из соседней могилы охотно подтвердит. И, разумеется, сожравший такую траву кролик тоже получит свою долю, став еще одним звеном в этой цепочке…

…которую замкнет наш дражайший Эмилио, ежедневно балующий себя нежнейшими деликатесами из отборной крольчатины! Ловко придумано? Конечно, если задаться целью, то хороший специалист заметит признаки работы проклятья даже переданного таким сложным путем. Вот только работать как раз оно не будет. Конечно, руки у дуэлянта на месте, но моему творению все же кое-чего не хватает. Финального штриха, без которого картина не будет полной. Лишенное силы проклятье будет спать, дожидаясь своего часа.

И он наступит, когда будут соблюдены все условия моего наговора, наложенного уже на самого Эмилио. Наговоры, это нечто вроде заклинания, только у него нет формулы, и произносить не обязательно на древнем языке магов. Зато у наговора есть ритм, есть смысл, и есть вплетаемые в слова эмоции ведьмы, наделяющие их силой. Чаще всего все это заключается в стихотворную форму и снабжается рядом метафор и сравнений, которые не важны для самого заклинания, но позволяют ведьме войти в должное эмоциональное состояние.

А еще наговоры — это единственный тип вредительства, на который можно налагать ограничения и условия. Например, есть чисто «женские» заклятья, которые не будут действовать на мужчин, или такие, которые вступают в силу с приходом ночи. В общем, все зависит от того, как наговор составлен и какие в него вложены чувства, как вплетены в кружево слов. Как только Эмилио испытает азарт и стремление к победе, замешанное на риске, и произойдет это при солнечном свете среди наблюдающих за ним людей, мой наговор пробудит и накачает силой дремлющее проклятье.

На этот шедевр словесности я потратил пол дня и два десятка исписанных листков. А уж бурю эмоций, одолевавших меня в минуты стихосложения, и вовсе не передать словами — разумеется, в этом мне славно помогли домовой с банником. Талантливые оказались ребята, изобретательные и злобные. Впрочем, как и положено уважающему себя шумному духу. А чтобы сбить следователей с толку, я притащил с кладбища горсть проклятой земли и попросил Нурфа обмазать ею зомби-дворецкого, который, со слов домового, и таскал откуда-то землю под траву, выращиваемую специально для диетических кроликов.

Таинственный Незнакомец был прав, когда сказал, что для такой тонкой работы ведьмак не годится. Обычно, ведьминский дар по женской линии передается через поколение, от бабушке внучке. Тогда как у мужчин склонность к магии встречается лишь у каждого десятого. И если ведьмы еще готовы как-то мириться с бесталанными женщинами, превращая их фактически в своих слуг, то мужчин, лишенных дара, они на дух не переносят.

Поэтому мальчики, которым суждено родиться без ведьмовского таланта, просто не появляются на свет. Нет, их не убивают, просто ведьмы способны по расположению небесных светил и некоторым прочим приметам предсказать, когда будет зачат мальчик, а когда — девочка. Вот и подгадывают нужное время, чтобы рождались исключительно будущие колдуньи. Зато если есть хотя бы малейший шанс, что на свет появится ведьмак, колдуньи все свои силы прикладывают, чтобы таки и произошло. Назначают правильное время зачатия и рождения, подыскивают отца с особыми приметами и место… Ради чего все эти хлопоты?

Обычно магический дар мужчины, рожденного от ведьмы, довольно слаб — в лучшем случае на уровне средней колдуньи. Но иногда — крайне редко — мальчик рождается косоглазым, и это делает его одним из сильнейших магов, ведьмаком. Такой ребенок обладает врожденным умением сглаза такой силы, что любая ведьма продала бы свою душу Свету, ради хотя бы третей части этого могущества. Ведьмакам не нужно обучаться техникам косого прищура и сглаза влет, заучивать многочисленные правила и приемы, тренироваться по желанию впадать в ярость и ненавидеть все живое. Достаточно просто злобно покоситься на недруга, чтобы ему скрутило живот или вышибло из седла. Под недобрым прищуром ведьмака молоко киснет прямо в коровах, а новенькие клинки покрываются ржавчиной.

Обладая такой силой, ведьмаки с детства привыкают получать все, что им хочется, и ни перед чем не останавливаются, ради достижения цели. К сожалению, путь при этом они выбирают самый простой и короткий, даже если он лежит через горы трупов. Властные, безжалостные деспоты, упивающиеся своей силой — вот кто они такие. Разве стал бы ведьмак составлять сложный условный наговор или аккуратно накладывать проклятье на горсть земли, используя минимум силы для заметания следов? Ха! Сглазил бы несчастного Эмилио влет через прямой накос, да так, чтобы тот руки-ноги разогнуть неделю не смог — вот и вся недолга.

Пусть мало кто сравнится с ведьмаком в прямом противостоянии, как среди магов, так и среди воинов, зато там, где нужны хитрость, знания и смекалка, им делать нечего. Это как сравнить увесистую дубину с изящной рапирой…

— Кар-Карл видел человека в плаще!

Голос ворона оторвал меня от увлекательнейшего занятия — наблюдения за парой костяных воробьев. Забавные птички-умертвия дрались за жирную гусеницу, которая в этот момент весьма убедительно и совершенно напрасно прикидывалась мертвой: костянки питались и падалью.

Было уже далеко за полдень, и я ждал в условленном месте, отправив Кар-Карла наблюдать за восточным входом в переулок, а банника — за западным. Несчастный Йорхш за эти пару дней оправился, и выглядел уже не в пример лучше, чем после битвы с конюшим в доме Эмилио. А впрочем, какое значение может иметь внешность для незримого духа?

— Далеко?

— Хозяин успеет доесть и бррросить Карррлу вкусную косточку, — заискивающе прохрипела птица, искоса поглядывая на куриную ножку в моей руке.

Надо же, а я и забыл про нее, наблюдая за воробьями-костянками.

— Держи, доедай, — бросив ножку ворону, я обтер руки о рубаху и встал, — нужно подготовиться к встрече. Йорхш?