Александр Шаповалов - Серая нить. Книга первая.

В мире мало было мастеров способных продлить этот момент. Сейчас Вен приближался к такому состоянию и, как всегда перед боем стихий, в голове сотника раздался голос отца, повествующий о своем учении. Миром правят четыре стихии.

Солнце. – Вен сделал вдох, поднял руки над головой. Ладони вывернуты наружу. Руки, описывая полукруг, встречаются в низу, ладони прижаты, выдох.

Земля. – Вдох, руки подымаются на уровень сплетения дорог. Ладони вместе пальцы смотрят вперёд, выдох. Левая нога отходит в сторону, чуть дальше ширены плеч. Вдох, руки плавно уходят вперёд, разворачиваются и двигаются паралейно земле, делая полукруг, выдох.

Ветер. Руки, как и ветер, – нашептывал голос, – могут гнать облака и шевелить траву. Колени согнуты, правая рука расслаблена, открытой ладонью двигается вправо и обратно. Движения плавные, легки и неторопливы.

Помни сын, ласковое солнце греет землю, отдавая ей своё тепло, дабы могла она родить. Научись пользоваться исходящей от него энергией, и твои раны будут заживать быстрей.

Вода питает землю, не позволяет ей засохнуть под лучами солнца. Ты можешь восстановить силы, черпая её энергию. Ветер остужает жару и помогает разогнать нечисть.

Земля (человек) впитывает все это. Помни, если солнце (гнев) берет верх, оно высушит землю, превратит её в камень и песок, которые будет гнать ветер (желания, жадность) с места на место, лишая возможности дарить жизнь.

Если вода одолеет солнце, она размоет землю, превратит её в грязь (трусость, предательство) и унесет в далекое море.

Научись контролировать стихии в себе и если призываешь их, не забывай, к чему это может привести.

Теперь повторяй за мной, солнце встает, верхний ветер гонит тучи, нижний ветер волну, ногу чуть в сторону.

Все эти удары ветра, блоки восхода и заката прочно сидели в голове. Из них Вен и плел рисунок поединка, но сегодня новый узор возник в его голове. Вен переходил от одного упражнения к другому, более сложному. Он словно растворялся в вихре движений, наслаждался силой, наполняющей его тело.

Увидь кто-нибудь сейчас старшого, то перед его взором открылась не бывалая картина. Вен двигался с такой скоростью, что казалось он, находится сразу в нескольких местах одновременно. Его ноги будто брошенные копья вонзались в висевший мешок с песком, пробивали его насквозь. Возникая то в одном конце дворика, то в другом, он внезапно остановился в пяти шагах от забора, и нанес удар открытой ладонью в его сторону. Раздался громкий треск, несколько толстых бревен из ограждения были снесены. Казалось, гигантская, невидимая рука вырвала их и разбросала по округе. Сотник стоял и смотрел на содеянное, затем поднял руки, взглянул на них, словно увидел их впервые.

Между тем во внутренний двор стали заглядывать любопытные лица. Было слышно как, звеня оружием, сбегаются отовсюду вооруженные люди, уверенные, что на дом командира совершено нападение.

– Старшой, старшой, да очнись ты, едрит тебя налево, – орал в ухо Лен.

От его крика Вен поморщился и поднял глаза на полусотенного. В ушах звенело от воплей помощника.

– В ухо зачем орать, – наконец произнес он, когда увидел взволнованное лицо друга, – и перестань лапать меня, как девку, – остановил сотник своего помощника, который проверял, все ли цело у командира.

– Ты меня в могилу вгонишь, – произнес Лен и сел напротив друга, – я же тебя пять тинок, словно грушу трясу, а ты улыбаешься как блаженный и молчишь.

Вен посмотрел через плечо полусотеного. Дворик был забит воинами. Ещё куча народа заглядывало через пролом в стене, пытаясь узнать – все ли в порядке с их командиром.

– Слушай, Лен, давай разгоняй всех, пусть делом займутся, а не на голого командира глаза таращат, – подымаясь, произнес сотник, – потом возвращайся, разговор есть.

– Вечно так, набедокурит, шуму наделает, а ты иди людям сказки рассказывай. И чё я им скажу про забор, а? – забурчал Лен.

– Ладно, иди и хватит нудить, успеешь ещё. – Прервал Вен полусотенного.

– Сотник, не обращая ни на кого внимания, развернулся и пошел к дому, где стояла большая дубовая бочка. Вен подошел к бочке смахну несколько листья, что плавали на поверхности, резко окунулся весь с головой. Вода холодными иглами вонзилась в разгоряченное тело.

– Вот и все, – услышал он под водой, – мне более нечему тебя учить.

Вен, как ошпаренный выскачел из воды, не удержался на ногах и упал на задницу. Озираясь по сторонам, он искал, кто это решил с ним так подшутить.

– Успокойся, перестань пялиться по сторонам, как испуганный суслик.

– Отец?

– Да, сын, это я.

– Ну, как? Ты жив? Нет, нет, я брежу, – Вен схватился за голову, – у меня, у меня…

– С тобой все в порядке. Если ты готов меня выслушать, я коротко расскажу что и как. Готов? Вен сидел посреди лужи и глупо кивал головой.

– Тогда слушай. После моей гибели часть меня не смогла, вернее не захотела, покинуть этот мир, расстаться с тобой. Слишком долго я ждал тебя, уверен ты поймешь меня, ибо сам переживаешь такое. У меня осталось лишь капля силы, которая удерживала моё я в этом мире. Ее могло хватить только на то чтобы проститься с тобой. Но я по-другому распорядился этой возможностью. Я стал приходить к тебе во сне, иногда во время занятий, когда ты, сын, входил в состоянии отрешенности. Это позволяло сберечь те малые крохи силы, оставшиеся после смерти. Теперь же моё время вышло, и я должен уйти, но сделаю это со спокойной душой. Мои знания теперь доступны тебе, не забывай то, чему я учил, и передай это знание своему сыну.

– У меня сын? – вырвалось у Вена.

– Да, но не перебивай более, времени почти не осталось. Напоследок пообещай мне, что сделаешь все, чтобы твой сын не страдал, как мы, чтобы мог взять на руки своё дитя в любой момент, наслаждаться жизнью, видя, как растет рядом его чудо. – Голос отца становился все тише, казалось, он уходил от него все дольше и дальше.

– Знай, та, о которой ты грезил ночами, – голос был уже ели слышан – совсем рядом, не упусти её вновь или это будет навсегда.

Закончив с делами Лен зашел в хату. Сотенный сидел за столом и с удовольствием уплетал похлебку.

– Садись, есть будешь? – набитым ртом спросил Вен

– Сыт, особливо тобой, – верный своей манере, ответил помощник.

Вен продолжил работать ложкой, молчал, ехидно поглядывая на друга. Он знал – молчания полусотенного надолго не хватит.

– Ты на меня не глядай так, лучше сказывай, чаго с тобой происходит,– не выдержав, заговорил Лен. – Сил больше нет, на тебя такого смотреть. Ты же як медведь в клетке мечешься из угла в угол, места себе не находишь. Поведай, чаго мучает душу твою, чай не чужие, могуть и помогу чем. Вен закончил есть, облизав ложку, отрыгнул.