Роберт ДЖОРДАН - Властелин Хаоса

– Почему? – спросила Кэтрин. Приказ сохранить жизнь Возрожденному Дракону казался ей совершенно бессмысленным.

– Давшей обет повиновения не пристало задавать вопросы. Это опасно.

Кэтрин снова поежилась и чуть было не присела в поклоне:

– Да, Галина Седай.

Но недоумение оставалось. Почему?

– Они не выказывают ни малейшего уважения и понятия не имеют об учтивости, – проворчала Терава. – Позволили нам свободно пройти в лагерь, словно мы беззубые собаки, а потом ни с того ни с сего приставили охрану, будто заподозрили нас в воровстве.

Севанна шла, не озираясь по сторонам, решив, что осмотрится, когда скроется за деревьями. Айз Седай наверняка наблюдали за ней, выискивая признаки неуверенности и беспокойства.

– Они согласились, Терава, – отозвалась она. – Пока этого достаточно.

Пока. Настанет день, когда все эти земли будут отданы Шайдо. И Белая Башня тоже.

– Это негодная затея, – недовольно проворчала третья женщина. – Хранительницы Мудрости всегда избегали Айз Седай, так повелось испокон веку. Может, тебе, Севанна, это и на руку, коли ты, как вдова Суладрика и Куладина, заменяешь вождя, покуда мы не послали в Руидин нового человека, но нас в это не впутывай.

Севанна от злости чуть не сбилась с шагу. Дизэйн выступала против того, чтобы Севанну признали Хранительницей Мудрости, под тем предлогом, что она не прошла должного обучения, не была в Руидине и к тому же замещала вождя клана. И будто бы она вообще приносит несчастье, недаром же похоронила уже двух мужей. К счастью, большинство Хранительниц Мудрости Шайдо предпочли прислушаться к речам Севанны. Но и у Дизэйн были свои сторонники, и в достаточном числе. Избавиться от нее было не так-то просто. К тому же Хранительницы Мудрости считались неприкосновенными, даже Хранительницы из септов и кланов глупцов и предателей у Кайриэна свободно приходили к палаткам Шайдо и беспрепятственно уходили. Однако Севанна твердо решила для себя, что найдет способ решить эту проблему.

Сомнения Дизэйн словно передались Тераве, и та принялась бормотать себе под нос:

– Все, что делается против Айз Седай, добром не кончится. Мы служили им до Разлома, подвели их и были за то наказаны. Если мы подведем их снова, то и вовсе сгинем.

Так говорилось в древних преданиях, Севанна, однако же, сомневалась в их правдивости. Ей эти Айз Седай показались слабыми и глупыми: пустились в дорогу в сопровождении всего нескольких сот воинов, тогда как в этих землях тысячи Шайдо, истинных айильцев, могут без труда окружить и смять эту жалкую охрану.

– Настали новые времена, – резко сказала Севанна, повторяя то, что уже не раз говорила Хранительницам Мудрости. – Мы больше не привязаны к Трехкратной Земле. Оглянитесь по сторонам – нужно быть слепым, чтобы не увидеть повсюду перемены. Мы тоже должны измениться, а если не сможем, то действительно сгинем, и памяти о нас не останется.

Однако она никогда не говорила о том, сколько и каких именно перемен замыслила сама. Во всяком случае она собиралась сделать все, чтобы Хранительницы Мудрости никогда и никого не послали больше в Руидин.

– Новые ли времена, старые ли, – проворчала Дизэйн, – но что делать с Рандом ал’Тором, ежели мы и впрямь заполучим его у Айз Седай? И зачем он нам? Не проще ли сунуть ему нож под ребро, когда они повезут его к себе?

Севанна промолчала – она просто не знала, что ответить. Пока не знала. Но одно она знала точно: когда-нибудь этот так называемый кар’а’карн, вождь вождей всех айильцев, будет посажен на цепь перед ее палаткой, как бешеный пес. Вот тогда эта земля воистину будет принадлежать Шайдо. И ей. Это она знала еще до того, как тот чудак из мокрых земель невесть как отыскал ее в горах, которые эти люди называют Кинжалом Убийцы Родичей. Он дал ей маленький кубик из какого-то странного твердого камня, на котором вырезаны непонятные письмена и узоры, и рассказал, что с ним делать, – разумеется, с помощью Хранительниц, умеющих направлять Силу, – когда Ранд ал’Тор окажется в ее руках. Этот подарок Севанна носила в кошеле на поясе. Она еще не решила, как поступить, но ни о той встрече, ни о подарке никому не рассказывала. Севанна шагала, высоко подняв голову. В осеннем небе нещадно палило солнце.

Вероятно, в дворцовом саду ощущалось бы некое подобие прохлады, будь у росших в нем деревьев нормальные, развесистые кроны. Однако ветви были подрезаны, чтобы придать растениям самую причудливую форму – скачущих коней, кувыркающихся медведей и тому подобного. Садовники в одних рубахах сновали под палящим полуденным солнцем с полными ушатами воды, пытаясь спасти творение своих рук. Спасти хотя бы кусты и деревья, – цветы давно погибли, и узоры на цветочных клумбах теперь выкладывали дерном, который тоже быстро иссушало солнце.

– Жаль, что стоит такая несносная жара, – промолвил Айлрон. Достав кружевной носовой платок из украшенного кружевными же манжетами рукава, он слегка обтер лицо и отбросил платок в сторону. Слуга в красной с золотым шитьем ливрее, шагнув вперед, быстро подхватил платок с посыпанной гравием дорожки и снова отступил за деревья. Другой слуга столь же проворно вложил в руку королю свежий платок, и тот спрятал его в рукав, будто и не заметив услуги. Возможно, и вправду не заметив. – Обычно этим малым удается сохранить все посадки до весны, но, боюсь, этой зимой я кое-чего лишусь. Хотя у нас и зимы-то, похоже, вовсе не будет. Эти растения переносят холод лучше, чем сушь. Но они весьма милы, не правда ли?

Айлрон, Помазанник Света, Король и Защитник Амадиции и Хранитель Южных Врат, был вовсе не так красив, как рассказывали. Впрочем, Моргейз еще с первой встречи заподозрила, что источником этих слухов был он сам. Его темные волосы, действительно пышные и волнистые, спереди явно начинали редеть, нос был слегка великоват, да и уши, пожалуй, тоже. И весь он казался каким-то рыхлым. Кстати, подумала Моргейз, надо бы как-нибудь спросить у него, что это за Южные Врата.

Обмахиваясь ажурным веером из резной кости, Моргейз окинула взглядом одно из творений садовников – группу деревьев, выстриженных в виде трех огромных обнаженных женщин, отчаянно боровшихся с гигантскими змеями.

– Они занятны, – ответила она. А что еще скажешь, пребывая в роли просительницы?

– Весьма занятны, не правда ли? О, похоже, меня призывают государственные дела. Боюсь, неотложные. – На вершине короткой мраморной лестницы у дальнего конца тропинки появились придворные – дюжина человек в одеяниях ярких и пестрых, словно цветы, которых в саду уже не было, дожидались короля среди колонн с каннелюрами, которые ничего не поддерживали. – До вечера, дорогая. Мы еще побеседуем обо всех этих ужасных событиях и о том, чем я смогу вам помочь.