Алан Троуп - ЛЮДИ КРОВИ

Я увеличиваю амплитуду и то спускаюсь к воде, то взмываю вверх. Корица и мускус! Вот они! У меня вырывается крик восторга, а через несколько минут – рев разочарования: я снова потерял этот запах! Раскручиваю спираль, надеясь на одном из витков поймать его, отчаянно принюхиваясь.

И вот он опять пронзает меня! Мои ноздри трепещут. Он необыкновенно силен, он притягивает меня, как наркотик. Я лечу по следу запаха, сердце мое бешено колотится, я весь дрожу от желания, паря в бездонной черной ночи, и чем дальше я лечу, тем сильнее становится аромат.

Внизу загораются огни города, и я понимаю, что добрался до суши. Думаю, это Ямайка. До Гаити я не долетел бы так быстро. Потом земля подо мной темнеет, никаких огней не остается – только звезды и серп луны освещают окрестности.

К этому времени я уже обезумел от желания и теряю всякую осторожность. Только бы найти эту женщину и овладеть ею, взять ее и наслаждаться ею, пока не кончатся силы! Запах все крепчает. Нет, я не выдержу! Что-то мелькает в воздухе – где-то надо мною, вернее, позади меня,- и чудесный смех, похожий на звон колокольчиков, наполняет мое сознание.

– Где ты? – беззвучно зову я.

– Посмотри вниз, – отвечает она, и ее прохладные мысли нежно касаются моих.

Я смотрю вниз и вижу большую тень над землей. Внезапно тень поворачивается, и в лунном свете я вижу ее бледный, нежно-кремовый живот. У меня перехватывает дыхание. Я понимаю, что она летит на спине, чтобы показать мне всю себя. Радость моя почти непереносима.

– Тебе нравится? – спрашивает она.

Звон серебряных колокольчиков опять наполняет мою голову. Я складываю крылья и спускаюсь к ней.

Она вдруг поворачивается и ускользает в сторону, пролетев между двумя холмами, потом между другими двумя. Каждый из них похож на выросшее из земли гигантское яйцо. Она пропадает из виду. Я спускаюсь все ниже и ниже, пока не начинаю задевать животом верхушки деревьев. Я следую за ней, но не вижу ее. Меня ведет лишь запах.

– Где ты? – спрашиваю, вновь набирая высоту. – Где ты?

Нет ответа. И серебристого смеха больше нет. Только воздух, напоенный ее ароматом. Я продолжаю поиски, напрягаю глаза, вглядываюсь в неправильные очертания теней над равниной подо мною, не замечая, что творится у меня под носом.

Что-то твердое и тяжелое обрушивается на меня сверху, обхватывает меня, заставляет сложить крылья. Застигнутый врасплох этим ударом, стараюсь, прежде всего, высвободить крылья. Не могу понять, почему они не разворачиваются. Я извиваюсь, кричу, стремительно падаю. Из последних сил пытаюсь освободиться.

Мне отвечает густой рев: тот, кто на меня напал, – тоже из наших. Он почти оседлал меня и плотно прижал своими крыльями мои. Теперь мы вместе стремительно падаем.

– Зачем? – спрашиваю я.

– Из-за нее, – беззвучно отвечает он.

– Но ведь ты тоже умрешь.

Он смеется и только крепче обхватывает меня:

– Это вряд ли, – говорит он, держит меня еще несколько мгновений, а потом вдруг отпускает и шарахается в сторону.

Я лихорадочно пытаюсь расправить крылья и все же ударяюсь о ближайшее дерево. Судорожно хватая ртом воздух, я свертываюсь клубком, чтобы пораниться меньше, и пытаюсь думать только о ее серебряном смехе и нежно-кремовом животе, который я увидел на фоне черного звездного неба.

8

Шлепнувшись на землю, я с удивлением обнаруживаю, что она трескается подо мною, как яичная скорлупа. Я падаю в какой-то подземный бассейн глубиной не менее двадцати футов.

Сознание снова наполняют серебряные колокольчики ее смеха. Я смотрю на дыру, проделанную моим телом, и вижу сквозь нее лунное небо. Нежный живот незнакомки проплывает в нескольких сотнях футов надо мной.

– Мы в Стране Дыр, – беззвучно сообщает мне она. – Земля здесь не такая твердая, как обычно.

– Понятно,- отвечаю я, расправляю крылья, бью по воде лапами и хвостом.

Кажется, ничего не сломал, хотя все болит. Я вытягиваюсь, делаю несколько глубоких вдохов, заставляя свое сердце биться быстрее. Хочу, чтобы оно гнало насыщенную кислородом кровь к поврежденным органам моего тела, чтобы больные клетки получали усиленное питание и восстанавливались. После того как проходит первый, довольно болезненный этап заживления, я даю волю своему гневу.

– Кто твой друг? – спрашиваю я.

– Я его не знаю. Как и тебя. Думаю, он где-то рядом: ждет, пока ты снова взлетишь.

– Да уж, повезло мне! – говорю я, продолжая врачевать свое тело. – Скажи, по крайней мере, как тебя зовут.

– Потом, – смеется она, и в ее смехе мне чудится обещание.

– Когда потом?

– Там узнаешь, – она опять смеется глубоким грудным смехом, который еще долго эхом отдается в моем мозгу, После того как она улетает.

Над дырой нависает другой силуэт – большой и темный.

– Все еще прячешься? Еще не готов выйти из укрытия и встретить свою смерть? – спрашивает соперник.

Я встаю. С меня ручьями стекает вода. Сжимаю зубы, издаю воинственный клич. «Но ведь я же разумное существо! – говорю я себе. – Я способен мыслить». С трудом сдерживаясь, чтобы не взлететь и не броситься на него, спрашиваю:

– Кто ты такой, чтобы быть моим палачом?

Он спускается пониже, так что можно оценить его размеры. Он крупнее меня. Размах его крыльев по меньшей мере на пять футов больше.

– Я отзываюсь на имя Эмиль Санг, – отвечает мой враг, – если это так важно для тебя.

– Я – Питер де ла Сангре.

– Что ж, не мешает знать, кого убиваешь, – на смешливо замечает он.

– Но зачем тебе убивать меня? – удивляюсь я. – Нас и так очень мало…

– И станет еще меньше, если один из нас двоих не получит эту девушку.

– Так пусть она сама выберет!

– Ты уверен, что ты из наших? – смеется он. – Ни одна из наших женщин не примет мужчину, который не добыл ее в сражении. Неужели ты сможешь повернуться и улететь, чувствуя ее запах?

Я киваю, вспоминая слова отца:

– Иногда я думаю, что твоя мать погубила тебя, вбив тебе в голову слишком много всякой человеческой чепухи. Ты должен научиться следовать своим инстинктам.

Раздувая ноздри, я отдаюсь во власть ее запаха. Меня обволакивают корица и мускус. Они заполняют меня целиком, завладевают моей душой. Если я должен убить, чтобы получить эту женщину, значит, так тому и быть. Взмахнув крыльями, я поднимаюсь в воздух и вылетаю наружу сквозь дыру. Я возвращаюсь в небо и воинственно реву.

– Теперь, дружище, меня уже не застать врасплох, – предупреждаю я, кружа в воздухе и внимательно следя за движениями зловещей тени.

– Ты всегда так много говоришь? – спрашивает он и кидается на меня, выпустив когти.