Джо Аберкромби - Красная Страна

Рыжеволосый парень отступил назад, освобождая место или просто от шока, и Шай плавно приставила нож к его шее, решительно надавив и крепко обнимая его другой рукой.

Кто-то закричал.

Ламб пересек комнату в один прыжок. Он поймал Красавчика за запястье, сразу как только тот вытащил топор; выкрутил его, другой рукой выхватил нож из его модного пояса, вколотил ему в пах, протащил клинок вверх, широко его разрезая; кровь забрызгала их обоих. Тот издал булькающий крик, ужасно громкий в этом узком месте, и упал на колени, с выпученными глазами, стараясь удержать внутри свои кишки. Ламб изо всех сил ударил его рукояткой ножа по затылку, прервав его крик и уложив его на пол.

Одна из женщин торговцев подпрыгнула, зажав руками рот.

Рыжеволосый, которого держала Шай, скорчился, и она, сжав его крепче, прошептала: «Ш-ш-шшш», вдавив кончик ножа ему в шею.

Высокая Шляпа нетвердо поднялся, уже без шляпы, кровь струилась из раны от кружки на лбу. Ламб схватил его за шею, легко поднял, словно тот был сделан из тряпья, и впечатал его лицо в прилавок, потом еще раз, со звуком разбивающегося горшка, потом еще — голова уже болталась, как у куклы; кровь забрызгала фартук трактирщика и стену за ним, и потолок. Ламб высоко поднял нож, мелькнуло его лицо, все еще растянутое в этом сумасшедшем оскале, затем клинок стал металлическим пятном, прошел через спину человека и с ужасным треском врезался в прилавок; полетели обломки. Ламб оставил его пригвожденным, колени на расстоянии от пола, ботинки задевают за доски, кровь капает вокруг, как пролитое пойло.

Все заняло не дольше, чем Шай понадобилось бы на три хороших вдоха, если б она не задержала дыхание. Ей было жарко, голова кружилась, и мир был слишком ярок. Она моргала. Не в силах полностью сфокусироваться на том, что произошло. Ей не нужно было двигаться. Она не двигалась. Никто не двигался. Только Ламб шел вперед, с блестящими от слез глазами, одна сторона его лица была побита и запятнана, его сжатые зубы сияли в безумной улыбке, и каждый вздох был в его горле мягким рычанием, как у любовника.

Красная Шляпа хныкал: «Блядь, блядь», и Шай сильнее прижала нож к его шее, и снова шикнула на него. Здоровый клинок, почти меч, был заткнут у него за пояс, и свободной рукой она вытащила его. Затем перед ними появился Ламб, почти задевая головой низкие балки, схватил парня за шиворот и вырвал из некрепких объятий Шай.

— Говори. — И он ударил парня открытой ладонью по руке — достаточно сильно, чтобы тот свалился, если б он его не держал.

— Я… пробормотал парень.

Ламб ударил снова, звук был громкий, как хлопок, торговцы в самом конце вздрогнули, но никто не двинулся. — Говори.

— Чего тебе…

— Кто у вас главный?

— Кантлисс. Так его зовут. — Парень начал болтать, плаксивые слова спотыкались друг за друга, словно он не мог их выговорить достаточно быстро.

— Грега Кантлисс. Я не знал, насколько они плохи, просто хотел убраться отсюда туда и заработать чуток деньжат. Я работал на пароме, на востоке, и однажды пошел дождь, и паром унесло, и… — Шлепок. — Мы не хотели этого, поверьте… — Шлепок. — С ними есть настоящие злодеи. Северянин по кличке Блэкпоинт, он застрелил старика стрелами. Они смеялись на это.

— Заметно чтоб я смеялся? — сказал Ламб, снова ударяя его.

Рыжеволосый держал одну дрожащую руку.

— Я не смеялся! Мы не хотели участвовать во всех этих убийствах, поэтому мы откололись! Предполагалось, что будет лишь немного грабежа, Кантлисс говорил, но вышло так, что мы воровали детей, и…

Ламб заткнул его ударом. — Зачем он забирает детей? — Он заставил его говорить еще одним, веснушчатое лицо парня было порезано и разбухло с одной стороны, кровь сочилась из его носа.

— Говорил, у него есть на них покупатель, и мы будем богаты, если доставим их туда. Говорил, им не сделают ничего плохого, волоса не упадет с головы. Хотел, чтоб они были идеальны для путешествия.

Ламб снова шлепнул его:

— Путешествия куда?

— Он сказал, в Криз[12], для начала.

— Это вверх по течению Соквойи, — сказала Шай. — Через всю Далекую Страну.

— Кантлисса ждала лодка. Чтобы доставить его вверх по течению… вверх по течению…

— В Криз, а затем куда?

Рыжеволосый парень был почти в обмороке, веки дрожали. Ламб снова ударил его, с двух сторон, и потряс его за рубашку.

— В Криз, а куда затем?

— Он не говорил. Не мне. Возможно Тавернеру. — Он поглядел на мужчину, пришпиленного к прилавку, с рукоятью ножа, торчавшей у него из спины. Шай не думала, что тот теперь будет что-то рассказывать.

— Кто покупает детей? — спросил Ламб.

Рыжеволосый пьяно качнул своей опухшей головой. Ламб шлепнул его еще, и еще, и еще. Одна из женщин торговцев закрыла лицо руками. Остальные пялились, стоя смирно. Мужчина сзади нее утащил ее обратно на стул.

— Кто покупает?

— Не знаю, — искореженные слова и кровь сочились из его разбитых губ.

— Оставайся здесь, — Ламб отпустил парня и направился к Высокой Шляпе, его сапоги были в луже крови, растекшейся вокруг, отстегнул его меч, взял нож из плаща. Затем перевернул Красавчика ногой, оставив его пялиться на потолок, намного менее красивым с кишками наружу. Ламб взял окровавленную веревку с его пояса, пошел к рыжеволосому парню и принялся обматывать один конец вокруг его шеи, пока Шай онемело и слабо на него глазела. Узлы он завязывал не хитрые, но надежно, потом дернул парня к двери, и тот пошел, не протестуя, как побитая собака.

Потом они остановились. Трактирщик обошел прилавок и стоял в дверях. Показывая, что никогда не знаешь, что человек выкинет. Или когда. Он вцепился в свою тряпочку для протирки, будто это был щит против зла. Шай не думала, что он будет эффективен, но она несколько зауважала его за то, что его кишка не тонка. Лишь надеялась, что Ламб не добавит ее к красавчиковым, разбросанным в крови по доскам.

— Это не правильно, — сказал Трактирщик.

— Как, будучи мертвым, ты собираешься сделать это правильней? — голос у Ламба был ровный и тихий, словно не было никакой угрозы, просто вопрос. Не нужно было кричать его. Два мертвых человека делали это за него.

Глаза трактирщика метались, но никаких героев не выскочило на его сторону. Все выглядели испуганными, будто Ламб был самой смертью. За исключением старой женщины-Духа, которая прямо сидела на ее стуле и просто смотрела, и ее компаньона в шубе, который сидел, скрестив ноги, и, без резких движений, наливавший себе очередную выпивку.

— Не правильно, — но голос трактирщика был слабым, как разбавленное водой пиво.