Юрий Козловский - Код Золотой книги

Но не только одеждой она отличалась от всех знакомых мне женщин. Были еще какие-то едва уловимые отличия. Может быть, прическа – каштановые, слегка волнистые волосы (вне всякого сомнения, это был их родной цвет) были коротко пострижены сзади и с боков, а впереди спадали на лоб. Лицо – это отдельная тема. Нельзя сказать, что черты его были идеальны. В нем угадывалась едва заметная неправильность, но именно она неожиданно придавала лицу очарование и непередаваемый шарм. Насчет косметики скажу: у меня есть стойкое подозрение, что женщина раскрашивает свое лицо вовсе не для мужчины, который чаще всего даже не замечает, что нарисовано у нее на лице. А вот другая женщина никогда не пропустит ни малейшего изъяна в раскраске не только близкой подруги, но и вообще случайной прохожей.

У стоящей передо мной богини, как мне показалось, только ресницы были чуть подведены тушью, да и то я не был уверен, что это не их естественный цвет. Но отсутствие косметики ничуть не портило божественной красоты.

Открыв рот, я уставился на нее, не в силах произнести ни слова.

– Так что, сыграем? – предложила она, не обращая внимания на мою растерянность. – Я Катя. А ты?

– Володя! – ответил я. Случись такое лет десять назад, я не смог бы пошевелиться от смущения, но школьная подготовка позволила мне выстоять даже перед богиней. – Ну что же, давай сыграем…

Мы быстро разыграли подачу. Разумеется, она перешла к Кате. Принимая ее резкие, крученые удары, мне пришлось изрядно попотеть. Даже мой новый коронный удар не возымел особого успеха – Катя без особого труда отражала его. К последней смене подачи счет стал девятнадцать – одиннадцать в ее пользу, и она загоняла меня так, что я был уже весь мокрый. Закончили мы партию со счетом двадцать один – шестнадцать.

Мы сыграли еще пять партий, и только одну я смог выиграть с минимальным счетом. И то потому, что мне случайно удалось повесить «соплю», то есть шарик после моего удара завис на сетке и, повисев на ней, упал на сторону Кати.

Наигравшись, она сказала:

– Пойдем купаться!

– Пойдем! – согласился я.

Плавала Катя так же божественно, как делала все остальное. Погрузив лицо в воду, она рассекала гладь озера гребками, на первый взгляд несильными, но каждый из них относил ее от меня на приличное расстояние. А когда она, наплававшись, вышла на берег, вытянулась в струнку, закинула руки за голову и подставила лицо лучам невысоко еще стоящего солнца, мое сердце замерло от восхищения. Наверное, никогда в жизни я не наблюдал зрелища прекраснее этого. Ее матовая кожа, казалось, светилась в солнечных лучах, но не отраженным светом, а своим собственным, таинственным и мягким.

Чтобы не завраться, на этом я закончу описание Катиных достоинств и перейду к прозе. Две недели, что оставались у меня от отпуска, мы целые дни проводили вместе. Я быстро заметил косые взгляды, которые бросал на меня при встречах Денис, огромный парень звероватого вида, в чью пятерку входила Катя, но полностью игнорировал их. Ведь я не отбивал у него Катю, она сама выбрала меня. Но все равно мне было немножко жаль его, потому что я отлично его понимал…

Мы играли в теннис, плавали в озере, валялись на горячем песке, вечерами до одури целовались, спрятавшись в кустах на берегу. Но дальше поцелуев дело не заходило. И только в последний вечер моего отпуска Катя сама взяла меня за руку, и мы пошли в ее номер. А утром мы договорились, что будем использовать любую возможность, чтобы наши отпуска совпадали по времени. Хотя как это сделать, не представляли себе ни я, ни она.

Моим коллегам из нашей пятерки хватило такта ни словом, ни взглядом не намекнуть мне, что им известно о нашей с Катериной связи, хотя мы ее особенно и не прятали. Командир тоже оказался на высоте – через два года отправил моих подчиненных в командировку в Среднюю Азию без меня, заявив, что они справятся сами. Я же за какие-то непонятные заслуги получил внеочередной отпуск и снова оказался в Санатории. А через два дня там появилась Катя. Была эта встреча случайностью или спланированным ходом? Что заставило Радзивилла, отнюдь не отличавшегося сентиментальностью и излишней добротой, поступить так? Или командир был только исполнителем чьего-то хитроумного плана? Это осталось для меня тайной. А тогда, потеряв голову от счастья, я и вовсе не задумывался об этом.

Глава 10. Служба. Укрощение жадного мента

По дороге в Москву нам с Виктором пришлось прорваться через столько заслонов, устроенных для нас таинственным противником, что в конце пути я чувствовал себя не лучше, чем боксер средней руки после поединка с Мохаммедом Али. И на тебе, когда уже в Кунцеве Виктор побежал раздобыть машину, а я купил бутылку холодненького безалкогольного «Клинского», пристроился с ней у магазинного крыльца и с наслаждением сделал первый глоток, появился этот злосчастный милиционер. Лейтенант был в том возрасте, когда его сверстники или давно носят капитанские погоны, или навеки оставляют мысль выбиться в командный состав. А этот, получив первое офицерское звание, так и носил до сих пор по две звездочки на каждом погоне. Скорее всего, причиной тому послужила извечная русская болезнь – во всяком случае, сейчас по его лицу я безошибочно определил, что, приняв сегодня и утреннюю, и обеденную дозы, он находится в целеустремленном поиске дозы вечерней. Желательно бесплатной.

Вся его внешность свидетельствовала, что лейтенант давно осознал тщетность всех потуг к карьерному росту. Об этом говорили и засаленный галстук, которым он, похоже, неоднократно вытирал жирные пальцы, и мятые брюки, и нечищеные ботинки. Но отсутствие карьерных амбиций ни в коей мере не лишило его присущей этому племени наглости. Еще издали я увидел, как хищно сверкнули его глаза и ускорился шаг при виде лакомой добычи, которую он увидел в моем лице.

– Нарушаем? – спросил он, радостно щеря редкие прокуренные зубы. – Не знаком с постановлением?

– С каким еще постановлением? – устало вздохнул я, хотя прекрасно все понял.

– Как это с каким? – Лейтенант с наигранным удивлением посмотрел на меня и с самым официальным видом принялся доводить до меня те страшные кары, что грозили мне за распитие пива в общественном месте. Его ничуть не смутило то, что пиво было безалкогольным.

Мне стало скучно. Я отлично понимал, что никакого штрафа брать с меня он не собирается, а рассчитывает содрать пару сотенных бумажек на вожделенную бутылку водки. Но он не догадывался, что существуют люди, принципиально не дающие денег вымогателям, и я, на его беду, принадлежу именно к такой породе. Если бы я даже был в чем-то виноват, то предпочел бы заплатить вдвое больший штраф, чем унижаться, подкармливая наглого бездельника.