Николай Воронков - Непослушная игрушка

Пара секунд паузы, затем он бросился. Я отмахнулся ножом, и он еле уклонился от удара в горло.

Снова пара секунд разглядывания и новый бросок. На это раз я сам бросился навстречу, прямо в объятия когтистых лап. Клыки уже у моего лица, но я успеваю всадить нож ему в живот и рывком вспорол до самого горла. Короткий, полный боли вой, недоумение в глазах, и зверь, цепляясь за меня, сполз на пол.

Снова тишина в зале. Последний из зверей смотрит на меня, на тела на полу, затем, взвыв от ярости, бросается к двери, и, расшвыряв тех, кто пытается его остановить, вырывается на улицу. Теперь уже там крики, шум, но они быстро удаляются.

Я обессилено прислонился к стенке. Вроде всего несколько ударов, но я чувствовал себя словно после разгрузки вагона с цементом. В горле пересохло, голова кружится, ноги подгибаются. Когда ко мне двинулся Текло, я уже в третий раз за вечер приготовился умереть — поводов для новых подозрений я дал предостаточно, а руки налились такой тяжестью, что не поднять. Медленно отступил назад, но ноги не держали и я сполз по стенке на пол.

Но Текло не стал меня убивать. Внимательно осмотрел, что-то сказал своим, но даже не прикоснулся. Затем дал новую команду, люди подхватили убитых мною, выволокли на середину зала и принялись рубить. С мрачной ярость, матами и непонятными проклятиями, будто вымещая свои старые страхи и ненависть. Потом отрубили мертвецам головы, руки, ноги и поволокли куски на улицу. В зале и так всё вокруг было залито кровью, а тут ещё эти устроили скотобойню… Стараясь сдержать тошноту, я отвернулся и встретился взглядом с Вероной. Оказывается, она всё это время сидела рядышком. Бледная, напряжённая.

— Нечего пялиться! Дай лучше напиться.

Верона вздрогнула, быстренько принесла кружку с водой, но я даже не мог руку поднять. Тогда она сама меня напоила, а потом намочила платочек и стала, как маленькому, вытирать лицо. Платок мгновенно стал красным, но мне от такой простой процедуры стало легче. Передохнув немного, я встал на коленки, потом, держась за стенку, смог встать прямо. Верона пыталась помочь, но больше мешала. А когда я, пошатываясь, двинулся на улицу, попыталась даже подлезть под руку и поддержать меня. Вот ведь дура! Я весь был залит кровью и всяким непонятным дерьмом, а эта «сестра милосердия» жмётся ко мне в своём чистеньком платьице. Дура.

На улице воздух был свежее. Но моей истинной целью была бочка с дождевой водой на углу дома. Надо основательно измазаться в чём-то противном, чтобы понять наслаждение от прохладной чистой воды, текущей по телу. Я плескался, смывая с себя кровь и ещё что-то ощутимо неприятное, приставшее к телу, и остановился только когда уже не мог зачерпнуть воду. С меня текло ручьями, но в голове прояснилось. Ещё бы силёнок добавить, и было бы совсем хорошо.

Я огляделся по сторонам. Порядка вокруг стало ощутимо больше. Люди уже не метались беспорядочно, а действовали по какому-то плану. По всему периметру двора горела цепочка костров, возле них дежурили вооружённые люди. В центре двора горел костёр побольше, и оттуда ощутимо тянуло горелым мясом. Видимо, здесь так прощались с погибшими, а может только с этими непонятными «тварками». Мда, весело у них здесь проходят вечера… Может, это одна из причин, по которым в деревне не любят чужаков? Но это уже не мои проблемы. На меня косились, но не приставали и ничего не требовали. С трудом переставляя ноги, я отправился в свою каморку. Верона не отставала, и пришлось корячиться по лестнице у неё на глазах. Ладно хоть теперь она не пыталась мне помочь, а просто шла следом.

Забравшись наверх, нашёл свою клетушку. Единственное отличие от соседних — наличие топчана и большого плоского мешка с неизвестной начинкой, брошенного сверху. Сбросив с себя мокрую накидку и куртку, уселся на топчан, но Верона не уходила. После минуты молчания мне это надоело.

— Леди Верона, я буду спать.

Та вздрогнула.

— Гордан, мне страшно!

— Мне тоже, — признался — но сейчас я хочу спать!

— Гордан, я прошу вас защитить меня — Верона в волнении прижала руки к груди.

— Леди, — я нехорошо усмехнулся — у меня сейчас сил хватит только лечь на вас и закрыть своим телом. Не более.

Верона ощутимо покраснела, но всё-таки смогла улыбнуться в ответ.

— Я буду благодарна даже за такую защиту.

Я безразлично махнул рукой.

— Как знаете. Если вам так спокойнее, можете быть рядом. Но не обольщайтесь. Я не бог и даже не его наместник на земле. Если это будет в моих силах, я сделаю, а нет — не обессудьте.

Я успел только откинуться на некое подобие подушки, как эта зараза без всякого смущения перелезла через меня и устроилась у стенки, спрятавшись за меня как за баррикаду. Несколько минут мы лежали в тишине, а затем сырая одежда дала о себе знать, и меня начала бить мелкая дрожь. Неприятно, но стерпеть можно. И вдруг я почувствовал, как ко мне под рубашку забирается рука Вероны и устраивается на моей груди. Не, она что, совсем обалдела? У неё только одно на уме?! Хотел было заругаться, но рука Вероны оказалась неожиданно горячей, ласковой, приятной, и через пару минут я уже спал.

Очнулся я от ощущения чужого взгляда. Осторожно открыл глаза и встретился взглядом с Текло. Тот спокойно стоял в проёме, слегка опёршись на косяк. Я хотел сесть, но что-то мешало. Поглядел вбок. Ах, да, Верона. Теперь понятно, почему мне так тепло. Верона не просто спала рядом, а как примерная жена прижалась к моей груди, обняла, да ещё и одну ногу на меня положила. Широкая юбка прикрыла ноги на манер одеяла, а симпатичная живая грелка забавно посапывала, и даже чуть улыбалась каким-то своим снам.

Но дело есть дело, и сначала надо разобраться с Текло. Я попробовал осторожно убрать руку Вероны, но та что-то пробормотала и ещё сильнее прижалась ко мне. Мне что, с ней бороться? Покосился на Текло, но тот смотрел совершенно спокойно, как будто видел подобное каждое утро. Уже более решительно я убрал руку Вероны и сел. Верона сонно посмотрела на нас, затем, совершенно не стесняясь, потянулась, тоже села, убрала волосы с лица и только после этого вопросительно посмотрела не Текло. Тот протянул мне пару ножей в чёрных ножнах.

— Твоя вчерашняя добыча.

Вроде я вчера ничего не «добывал», но раз дают… Прекрасные полированные ножны со странным узором, пусть и со следами ударов мечей, удобная рукоятка, обоюдоострый клинок с матовыми разводами. Произведение великого мастера.

— И что с ними делать?

— А что хочешь — равнодушно ответил Текло — Клинки редкие, стоят огромных денег. Владельца будут уважать, а могут и убить из-за них. Так что решай сам.

Я с сомнением повертел клинки — что же мне Текло принёс — подарок или хитрую подляну?