Михаил Атаманов - Серый ворон. Путь к рыцарству

После короткой вспышки активности Серафим совсем раскис. Он лежал на плоту, никак не реагируя на дождь и мои вопросы. Лишь по хриплому затруднённому из-за распухшего горла дыханию моего друга можно было понять, что он ещё жив. Между тем я с удивлением обнаружил, что моих сил хватит ещё на одно малое заклинание лечения — видимо, по мере набирания опыта в жреческой магии мои возможности росли. Я, не мешкая, тут же использовал это заклинание на Серафима, но никакого видимого эффекта не последовало. Разве что, может быть, дыхание моего друга стало чуть свободнее.

Опасаясь возможной встречи c последним из метафморфов, я заранее развёл на плоту на месте котелка с углями небольшой костёр — если огонь оказался настолько эффективным против этих монстров, то не лишним будет иметь его в случае появления врага. Так же я полностью оделся, нацепил даже кольчугу. Но все было спокойно, ровное течение несло плот куда-то вдаль, река стала шире, и количество препятствий в виде затопленных коряг или мелей стало минимальным.

В одном месте я заметил явные следы цивилизации — на самом берегу реки стоял полуразвалившийся деревянный домик на сваях. Крыша у домика напрочь отсутствовала, а между стен внутри успел вырасти высокий клён. Его густая красно-оранжевая осенняя листва смотрелась даже красиво на фоне потемневших брёвен. Рядом с домиком имелись остатки сгоревшей пристани. Причаливать я не стал, так как люди, по всей видимости, тут давно не жили, и не было шансов найти нужные нам еду и лекарства. Но, тем не менее, настроение у меня значительно улучшилось.

А потом… За следующим поворотом Вечный Лес неожиданно закончился. Закончился так же резко, как и везде, где я видел его границу. Насколько хватало глаз, по обоим берегам реки вместо густого переплетения сумрачных древесных исполинов росла высокая трава в пояс человеку и изредка обычные светлые деревья, похожие на высокие берёзы. Как раз к этому моменту прекратился дождь, а между туч проглянуло яркое солнце, залив равнину своими тёплыми лучами. Мокрые от дождя травы засверкали миллионами искорок, а над лугом развернулась дугой яркая семицветная радуга. Какая красота!

Я забыл все тяготы путешествия, голод и тревогу за раненного друга. Я просто стоял на плоту и наслаждался великолепным видом. Изумительно красиво! Если бы мне сказали выбрать место для нового города, в котором будут жить только самые счастливые люди, я бы выбрал эту солнечную равнину. Всё здесь было прекрасно — и изумрудные луга, и стройные здоровые деревья, и спокойная река.

Между тем, не только мне одному приходила мысль поселиться в этом месте. Я не особо удивился, увидев через полчаса пути вниз по реке развалины — лежащие в траве каменные блоки и одиноко стоящие колонны. А на противоположном берегу можно было разглядеть остатки каменной набережной и остов какого-то колоссального сооружения — возможно, храма или дворца. По-видимому, здесь когда-то был большой и красивый город. Посреди реки ещё стояли мощные каменные опоры разрушенного давным-давно моста.

Я провёл плот между двумя высокими каменными опорами и смог с близи рассмотреть старинные вырезанные на белом камне рисунки — повторяющиеся геометрические узоры и причудливо переплетающиеся линии. Очень красиво! Только вот было что-то нечеловеческое в этом — то ли в самом рисунке, то ли в расширяющихся кверху многогранных опорах, то ли в самом факте вырезания узоров на опорах моста, где их практически никто и никогда не увидит.

После моста русло реки сделало поворот, сама река стала мельче, а течение заметно ускорилось. Берега стали повышаться — появились холмы, а далеко-далеко впереди можно было даже разглядеть скалы. Солнце садилось за горизонт, и перспектива вести плот ночью среди камней и скал мне не очень понравилась. Нужно было останавливаться на ночлег в этом старом разрушенном городе.

Я шестом стал отталкиваться от дна, постепенно направляя плот к правому берегу. Прямо по курсу имелось мелководье, и песчаная коса протянулась почти до середины реки. Туда я и хотел причалить. Вот только… на это мелководье, закатив штанины, неспешно вышел тот самый селянин. Он смотрел мне прямо в глаза и улыбался. Как он смог меня обогнать? Да ещё и перебраться на противоположный берег? Я не стал обдумывать ответы на эти вопросы, а из всех сил стал выталкивать плот к противоположному берегу.

— Куда же ты так торопишься? — рассмеялся метаморф, шагая по мелководью в мою сторону. — Тебе ведь уже говорили, что вода наша родная стихия. Ты не сможешь уплыть от меня!

Я выхватил из костра горящую ветку и стал ей размахивать:

— Не подходи! Иначе поджарю тебя на огне, как предыдущего.

Но вид горящей ветки не остановил моего врага. Уже почти по пояс в воде, он продолжал двигаться наперерез мне.

— Могу тебя разочаровать, человек. Огонь нам практически не страшен, когда мы к нему успеваем подготовиться. Мы можем выжить даже в сердце лесного пожара, покрыв своё тело толстой шкурой. Моя сестра оказалась слишком торопливой и неосторожной. Я подобной ошибки не повторю.

— Ну, подходи. Посмотрим, насколько твоя толстая шкура держит зачарованную сталь дварфов и горит ли твоя плоть под шкурой! — я бросил бесполезный шест и взял в руку топор.

Метаморф резко остановился. Его одежда внезапно растворилась, а сам монстр стал покрываться крупной серебристой чешуей, его руки втягивались в туловище, а вместо них стали расти широкие плавники. Процесс смены формы ещё не завершился, когда враг задумчиво произнёс:

— Я, пожалуй, дам тебе шанс остаться в живых. Отдай мне деревянные обручи моих сородичей, и можешь плыть дальше, я тебя не трону.

— А какая гарантия, что ты меня не обманешь? — поинтересовался я.

— Никакой. Хочешь жить — отдай обручи.

— А смысл? Я тебе их отдам, а ты всё равно нападёшь на меня. Так не пойдёт. Хочешь обручи — отними их у меня.

Но метаморф не принял боя. Уже ныряя в воду, полурыба-получеловек проговорила:

— Не сейчас. Дождусь лучшего момента.

Я ещё долго стоял, озираясь по сторонам. Нисколько не сомневаюсь, что мой противник был где-то рядом и мог видеть меня. Но враг затаился и не показывался над водой. Я осторожно спрыгнул в воду и столкнул застрявший на мели плот, после чего продолжил свой путь по реке.

Меня очень тревожили наступающие сумерки и видимая вдали гряда высоких заросших лесом холмов. Течение упорно тянуло плот в ту сторону. Что такое протекающие по горным ущельям реки я смутно представлял лишь по телевизионным передачам вроде «Клуба Кинопутешествий», но и этого знания мне вполне хватало, чтобы понять — не стоит плыть в таких опасных местах ночью на примитивном самодельном плоту. Необходимо было где-то причаливать на ночлег.