Василий Сахаров - Степные волки

Два дня мы не выходили ночью в город, воспитатели не спали и, кто-то из них, всегда находился во дворе. Однако, на третью ночь, решили рискнуть и посмотреть, что же будет и как они на это отреагируют. Их реакция, нас, мягко говоря, удивила. Когда мы внаглую отгибали доску забора, и выбирались на улицу, здоровяк Ганс, дежуривший в эту ночь, просто отвернулся и сделал вид, что в упор нас не замечает. Ладно, это можно было списать на какую-то доброту отдельно взятого человека, но когда ситуация, с точностью до мелочей, повторилась на следующую ночь, в которую дежурил воспитатель Лука, то мы растерялись. Как такое возможно? Мы не понимали что происходит и это заставляло нас нервничать.

Отставив такие непонятки в сторону, наша дружная троица продолжила заниматься своими ночными делами. Босяки к нам привыкли быстро, слушались беспрекословно, и зачастую, мы просто бродили по окраинам города. Где-то по мелочи приворовывали, не без этого, конечно, но уже не для того чтобы прокормиться самим, приютских харчей хватало с избытком, а для наших уличных "гвардейцев". В одну ночь пограбили парочку выпивох, во вторую рыбную лавчонку, где этим днем хозяин крепко поколотил одного малыша-попрошайку, а как-то, повезло, наткнулись на мясника, который ранним утром решил раньше всех своих конкурентов, сделать завоз свежего мяса в свою лавку. Стоя толпой в полтора десятка человек посреди улицы, мы перегораживали ему проезд и дядька был догадлив. Сам, без единого слова с нашей стороны, мясник вытащил пять утиных разделанных тушек и отдал нам.

Впрочем, все это мелочи, и нам требовалось серьезное дело. Как верно заметил один мудрый человек: "Бедных грабить смысла нет — с них взять нечего", а потому, нужна была, достойная риска, по настоящему хорошая цель. В Белый Город, по адресам указанным в картотеке Гнуса, мы соваться пока не рисковали, а по окраинам, состоятельные господа не жили. Однако, была мадам Эра, наша незабвенная и несравненная бывшая хозяйка. Пусть, она отошла от дел приюта и нас никаким боком теперь не касается, но мы были уверены, что такая тварь жить не должна.

Две ночи мы кружили вокруг ее усадьбы, как раз неподолеку от лавки Толстого Петры и Площади Умельцев. К делу подошли очень серьезно и за это время узнали все привычки местных стражников, время их прохождения, какова высота забора, как клички двух собак карауливших дом мадам Эры и, даже, как зовут ее любовника и с кем он спит помимо престарелой злюки. Все было готово, все продумано, просчитано до мелочей, и весь день мы мысленно готовили себя, что вот, именно сегодня, мы очистим мир от чудовища. От твари, которая продавала налево продукты, дрова, одежду, и забирала себе все, что шло на нас из казны, а из-за этого, каждую зиму, в землю подле забора, зарывались все новые и новые детские тела.

Наступила ночь, мы привычным путем покинули приют и, практически сразу, Курбат сделал знак пальцами, что за нами кто-то идет. Возможно, что это только случайность, а может быть, что и нет. Свернули к мосту, перекинулись несколькими словами с бродягами и разошлись в разные стороны, мы гулять, а они за нами вслед, проверять, что за хвост такой за нами увязался. Гуляли по городу до утра, а уже на рассвете, вновь на обычном месте встреч, нас ждал Длинный Лога.

— Парни, — голос его был возбужден. — За вами слежка, самая настоящая, без дураков, зуб даю. Три человека, постоянно сменяются и ходят по пятам. Очень хорошо ходят, грамотно.

— Пламен, — Звенислав оглянулся по сторонам. — Надо ноги делать.

— Курбат? — спросил я. — Ты как?

— Не нравятся мне все эти странности, которые вокруг происходят. Надо бежать из приюта.

— А как же наши, которые останутся? — задал я, как мне казалось, самый важный вопрос.

— Если мы на воле будем, — ответил Курбат, — то сможем им помочь, коль с ними, вдруг, беда какая приключится.

— Решено, завтра мы в отрыв, — я повернулся к Длинному Логу, который заметно посмурнел, узнав, что мы покидаем его самого и ребят. — Помощь твоя нужна будет, Длинный.

— Да? — он вытянул свою шею.

— Мы в Старую Гавань пойдем, там нас просто так не достать, и проходить будем через Пять Переулков. У тебя ведь там знакомые есть?

— Есть, — подтвердил он.

— Отлично, сделай так, чтоб они нам хвосты отрубили, а за нами не заржавеет, ты знаешь.

— Я то знаю, — голос его был невесел. — Вот только без вас трудновато будет. Удачливые вы и дерзкие, да и привыкли мы к вам.

Хлопнув его по плечу, как можно уверенней, я сказал:

— Мы в Старой Гавани не на пустом месте будем, нам сам Кривой Руг поддержку обещал. Если все путем будет, то и вас подтянем, друг.

В первый раз кто-то из нас, назвал его другом, он обнял меня за плечи и только прошептал:

— Все сделаю, друг.

Расставшись с предводителем местной шпаны, вернулись в приют и весь день посвятили тому, что обдумывали свои дальнейшие действия. Уроки окончились, ужин прошел как всегда, прошлись по территории, а в ночь покинули приют, как нам думалось, навсегда. Наш побег и отрыв от сыщиков, идущих по нашему следу, прошел как и планировалось и, уже утром, пробираясь окольными путями, мы вышли к таверне "Отличный Улов". Когда мы подошли к парадному входу, то первого кого встретили, был тот, кого мы выручили, то есть пиратский капитан Одноглазый. Его мы не узнали, а вот он нас, запомнил видать крепко, и когда нас со Звениславом обхватили две здоровенные ручищи, то мы подумали, что это те, кто за нами следил. Но голос оказался знакомым и громогласно объявил на всю округу:

— Это мои друзья! — он оглянулся, разглядел своим единственным глазом Курбата и продолжил: — Все трое!

К нам подходили бойцы пиратского капитана, которые вместе с ним "отдыхали" на галере, хлопали нас одобрительно по плечам и называли своими друзьями. Не общались мы никогда раньше с народом разбойным и лихим плотно, и удивились, что такое понятие как обычная человеческая благодарность им не чуждо. Впрочем, если того потребует дело, то и прирезать могут. Пожалкуют, конечно, не без этого, но потом.

Руки Одноглазого отпустили нас и я смог его рассмотреть. Примечательная и колоритная личность: невысокий человек с огроменными плечищами, напоминал здоровенный квадратный ящик, но при этом очень подвижный и юркий, сильный и ловкий. Ну, и дополнялось это все, разумеется, черной повязкой на левом глазу. Натуральный пират, сказал бы любой, когда его увидел, и был бы прав, поскольку во всем Аскорском море, на берегу которого стоял Штангорд, не было более известного разбойного капитана, чем Одноглазый.

Нас провели внутрь таверны, накормили, переодели, а Одноглазый, еще и по добротному стальному ножу подарил, это обозначение статуса, без этого ты здесь никто. Пока мы под присмотром Толстушки Марты отъедались, то узнали историю побега Одноглазого и его банды с галеры, во всех подробностях. Сам-то я думал, что все будет как обычно, если судить по песням выступающих на улицах бардов, то есть налет на судно и героическое вызволение своих товарищей из кровавых лап палачей-надсмотрщиков. Однако, Кривой Руг есть Кривой Руг, и поступил он не по старым воровским понятиям, а так, как посчитал нужным. Он отправился в городскую управу, и один из его должников-купцов, сопроводив свое желание крупной взяткой, тут же выкупил галеру вместе с грузом и экипажем у государства. На следующее утро галера "Попутный Ветер" вышла в море, где на нее сразу же "напали" пираты и "освободили" своих товарищей. Естественно никто ни на кого не нападал, а все было гораздо проще, судно со сменным экипажем на борту, ушло в один из независимых торговых портов на перепродажу, а братву Одноглазого расковали еще на причале.